Литература

В далеком провинциальном городке жила-была лопоухая девушка – милая, почти красавица, и вполне себе музыкальная. Девушка (назовем ее Надеждой) служила в местной филармонии арфисткой – для этой работы ей хватало и слуха, и образования. Правда, у Нади были чуть полноватые руки, и порой это ее весьма смущало. Особенно неловко ей становилось от взглядов пожилого дирижера. Под бровями седого цвета вспыхивали, как ей казалось, молнии осуждения, дескать, ну нельзя же, в самом деле, такими полными руками дергать за арпеджио великого Чайковского. Да-да, мать вашу, эстетика ни к черту! Жирные плечевые складки отвлекают нас от прекрасной музыки, коллеги, вы разве не согласны? Но дирижер, к сожалению, ограничивался только взмахами бровей и в адрес полнорукой арфистки ничего более не выражал – ни словесно, ни записочками. Поэтому Надя была вынуждена интерпретировать знаки самостоятельно, без посторонней помощи. На самом же деле дирижера мучила хроническая боль в паху, оттого его седые брови и дергались. Эта деталь, поверьте, очень важна.

И вот однажды, в душную июньскую полночь, Надежда, отклеив пухлую щечку от мокрой наволочки, решила похудеть. Решила похудеть решительно. Ее оттопыренные ушки плавно колыхались – почти в такт бессмертным занавескам Тарковского. Овальное зеркало, блестевшее на тумбочке, искоса подсматривало за хозяйкой – если бы стекляшка могла зарыдать от переполнявшего ее сочувствия, она бы так и поступила. Но никчемное стекло всего лишь покрылось легкой испариной.

Утром Надя не ела ничего. В обед она съела соевую ириску и выпила чашку зеленого чаю. На ужин – капустка на пару и морковный сок.

Продержавшись на подобном рационе с неделю, Надежда подошла к окну, чтобы встретить рассвет и рассмотреть свои руки в лучах восходящего солнца. Настроение стало приподнятым. Руки явно уменьшались в объеме. Наденька решила продолжать.

В декабре играли Мусоргского. Костлявые руки арфистки мелькали перед глазами седобрового дирижера все первое отделение, раздражая невероятно. Мелькание обтянутых кожей костей, а также острая пульсирующая боль в паху сводили с ума не хуже фильмов Киры Муратовой. В антракте дирижер подошел к Наденьке и пригласил в курительную комнату. Та почему-то согласилась с восторгом. На суде дирижер отказался от ранее данных показаний, и заявил, что задушил арфистку не потому, что его бывшая тоже была весьма худощава, то есть именно худоба плюс накатившие воспоминания о несчастном браке стали причиной аффекта, а потому что арфистка была невыносимо лопоухой. Прокурор язвительно заметил, что попытки подсудимого симулировать психическое расстройство «весьма жалки». Тем не менее, суд все-таки постановил отправить подсудимого на экспертизу в Москву. Дирижер скоропостижно скончался в дороге. Инсульт во сне, кажется.