Литература

— Семен, ты только держись! — гавкал в мегафон черный лабрадор.

Шпиц Семен прижимал лапой копыто олененка Антона. Олененок был одет в камуфляж, черную балаклаву и пояс шахида. Антон уверял, что детонатор сработает, если отпустить кнопку.

— Уведите детей! — кричала директриса Ольга Ивановна. — Все по домам! Завтра с вами займутся психологи!

Школьники не слушались, они плотным кольцом обступили террориста и ждали, когда он подорвется. Светило солнце, стрекотали сороки, шумели листья берез. На широком крыльце топталась группа «Румяный олень». Ее лидер предложил исполнить песню «Не стреляй», на него возмущенно зашикали. Родители тащили прочь младшеклассников с огромными букетами гладиолусов, срезанных на садовых участках. Оленята упирались, им было интересно. Не каждый день в твоей школе что-то взрывают.

Медведи-гвардейцы сомкнули щиты и двинулись на школьников, пытаясь оттеснить их от террориста. Старшеклассники наклонили мощные рога, первоклашки кидались обломками плитки и кирпича, которые остались во дворе после ремонта.

— Здесь вам не митинг! — гавкал лабрадор. — Вас же могут убить, идиоты копытные! Расходитесь!

— Не смотрите на этого говнюка! — рычал Семен. — Он только этого и добивается, хочет стать популярным! Антон, ты эгоист!

— Я не эгоист! — орал Антон. — Я просто пытаюсь покончить с собой! Имею право! Я взрослый олень и хочу сам распоряжаться своей жизнью! Назло медведяре! Семен Спиридонович, уйдите!

— Пожалуй, я так и сделаю, — сдался Семен. — Ты только придержи копытцем. Я старый пес и хочу пожить еще пару лет.

Шпиц отпустил Антона и пробежал к школьному крыльцу.

— Маэстро, туш! — гавкнул он. — Сейчас тупорогий олень будет себя взрывать! А мы весело посмеемся.

Круг расширился. Гитаристы заиграли как в цирке, барабанщик ударил копытами по тарелкам. Они повторили туш три раза, но ничего не произошло. Стало очень тихо. Олененок Антон все так же стоял посреди двора. Медведи-гвардейцы зевали, прикрывая морды лапами.

Олененок Иван пробился к микрофону:

— Не верьте лживому оленю! — задыхаясь, сказал он. — У Антошки тройка по химии, и то ему поставили из жалости! Он не может сам сделать взрывчатку! У него там вместо тротила говно и палки!

— Совершенно верно! — закричала косуля, которая вела химию. — Вы думаете, можно просто так смешать удобрения, сахар и стиральный порошок? Для приготовления взрывчатки нужен талант, а у Антоши его нет! Только и знает, что Гитлера читать! Чтобы быть расистом, много ума не надо! А ты попробуй сделать из нефти, серы и селитры греческий огонь! Попробуй сделать коктейль Молотова! Что, слабо?

— Ля, какой кринж! — пискнул детский голос.

Олененок Антон шмыгнул носом и сплюнул:

— Срал я на вас на всех! Го в макдак, я вас не держу! Я тупо рофлил над вами!

В толпе послышался ропот, оленята помладше уводили пап и мам: им нужно было успеть в макдоналдс на «Московской», пока туда не набились другие зверята. Ольга Ивановна достала из сумочки сигареты и штормовую зажигалку. Ее копыта дрожали.

— Мама, ты куришь? — удивился Павлик.

— Мы скрывали это много лет, чтобы не подавать тебе дурной пример, — батя-олень тоже взял сигарету.

— За фальшивый теракт отвечать все равно придется, — гавкнул шпиц Семен. — Думаю, мы еще нескоро увидим Антошу.

— Вы, взрослые, такие лицемеры, — Павлик достал из кармана пачку «Мальборо» и прикурил с важным видом, как ковбой из рекламы. — Кстати, где родители этого придурка? Вы им звонили?

— Сергей Станиславович в рейсе. У Катерины Михалны была ночная смена, сейчас она спит, — объяснила Ольга Ивановна. — Им лучше не знать…

Олененок Вован иронично хихикнул:

— Тетя Катя работает в простой аптеке. Открывается в 9 утра. Закрывается в 9 вечера. Я ни на что не намекаю, но… Не поймите меня неправильно, я часто ездил в Гатчину за лекарствами для соседа. Полярный летчик, песец, ну вы помните.

— Мало ли какие дела у взрослых, — строго сказала директриса. — Ты бы лучше химию учил, а то будет тройка, как у Антона.

— Я провел небольшое расследование, — кашлянул Вован. — Эта тема очень деликатная. Дядя Сережа в прошлом году много потратил на ремонт своего тягача. Он пытался пройти процедуру банкротства, но ему отказали, потому что он молодой и платежеспособный. Мой папа ему помогал… Короче, все, что они зарабатывают с тетей Катей, уходит на оплату кредитов. Жить им не на что. Я дважды видел, как Катерина Михална вечером прогуливается вдоль трассы… С новогодней гирляндой на попе. Я долго думал, зачем ей эта гирлянда, ведь новый год давно прошел.

— Для рекламы, — хихикнул Павлик.

— Чтобы не сбили, идиот! — вмешалась Светочка. — Взрослая олениха сама решает, как распорядиться своей жизнью. Ее тело — ее дело! Не смей осуждать тетю Катю!

— Это батя Антона во всем виноват, — поддакнул Серега. — Мужчины проституируют женщин. Я читал у Дворкин! Мужское доминирование — это целая политическая система, сечете тему? Женщины привыкли, что их единственная ценность — это так называемая сексуальность, которая, вместе с их телом, становится товаром потребления!

Ольга Ивановна уронила сигарету.

— Это мерзкая ложь! — закричала она. — Мы с Катей дружим с первого класса! Она не может быть… Не может быть такой грязной!

— Мам, успокойся. Тетя Катя хорошая. Я сам сосал за ведро острых крылышек, — Павлик выдохнул облачко дыма.

— Подонок! Завтра же на анализы! — Ольга Ивановна схватилась за сердце.

— Да нормально все, — успокоил ее сын. — Я использовал презервативы с клубничным вкусом… Ладно, пора кончать с этим шоу.

— Павел, стой! — Ольга Ивановна уцепилась за куртку сына. Изорванный деним затрещал, в материнских копытах остался рукав.

— Антон, не сдавайся! — кричал Павлик. — Я сосал, меня ебали! Ну и что?! Я всех нагнул! Сейчас у меня двадцать миллионов на счету! Просто будь собой и иди к своей мечте!

— Пошел ты нахуй! — кричал Антон. — Я двоечник! Батя дебил и нищеброд! Мать проститутка! Я не хочу быть собой!!!

— Мы исправим твои оценки! — директриса замахала рукавом. — Я поговорю с твоей мамой! Только не делай с собой ничего плохого! Брось эту штуку!

— Я не могу! — крикнул Антон. — Если я отпущу кнопку, оно взорвется! Отойдите от меня!

Павлик проскакал в учительскую и вернулся со скотчем. Через минуту кнопка была заклеена. Антон тряс затекшим копытом. Его скрутили и потащили в полицейский автобус.

— Я не террорист! Я просто хотел покончить с собой! — вопил олененок.

— Не стреляй! — запел солист «Румяного оленя».

Взлетели комья земли, на оленей посыпалась вырванная с корнем трава.

Девятый «А» был оглушен взрывом, директриса рыдала, утираясь рукавом. Павлик лежал ближе всех к воронке.

— У Антошки тройка по химии. Зато я отличник, — шептал он, когда его грузили на носилки. Никто его не слышал, даже он сам.