Литература

Автоген Михайлович с намыленными щеками, в майке заправленной аккурат в брюках, выскочил на балкон и тыча пальцем вниз закричал:

- Вы что, лучше? Неизвестные органические субстанции.

В собаках точно живут. Разные, как и они сами. Бегают вокруг домов толи просят чего, толи дразнятся. Морду скривят вроде улыбаются, вроде плачут. Жарко. Волосы в глаза лезут, обволакивают и уже не до температуры. Остается грызть ботинок, палку или бутылку пластмассовую, благо раскидано вокруг, как собак. А думают себе. Думают.

Не дождавшись какой бы то ни было реакции, он сворачивал палец в кулак, руку до вертикали и возвращался в ванную на цыпочках. Цыпочки несли его осторожно, иногда поскрипывая. Толи пол, толи стул, на который он опирался, щурясь от мыла. В ванную для омовения. Двенадцать минут цыпочки держали его на кухне. Шкаф в комнате. Мы изворачивались, одевая рубашку и пиджак. Уже в коридоре перед зеркалом цыпочки слабли и опускали пятки в туфли. Провел ладонями по прическе. Последний штрих убран ко всем другим не до штрихам. К чему был сон? К телу. О чем должен был напомнить подарок – пластмассовый кит от девушки по имени Нравственность? Приходили две азиатки… принесли из черного дерева. Интересно там все. Белые пятнышки вроде глаз. Не больше мизинца. Нравственность. Вот еще не заметил. Ш-т-р-и-х. Для себя лучшие краски. Едкие, но приятные. Словесные ниточки, которые я пытаюсь вытащить из головы едко-белые. Короткие, но я ищу длинные. Едко-белые. Излишняя самоуверенность и безалаберность укорачивает их. Белые, потому что тогда когда я их пытаюсь вытащить, кругом темно. Если бы кругом было бы светло, то не знаю, чем бы я занимался.

- Молчал бы. Молчал, – сказал Автоген Ми.

Часы. Штрих. Портфель. Губка. Желтое с черным. Пчелы. У Азиатки много всяких ожерелий. Ожирений. Носят и верят, что поможет в борьбе. Ха. Кит. О чем?

Дверь. Надо быть внимательней. Развелись тут и подчищают. Кто положил и куда? А потом решай, что это они случайно зашли. И вышли. Подлые хозяева. Врут.

Овалы на перилах. За ними нужно присматривать. Перекатываются до улицы и потом по дороге. Кодовые замки на дверях подъездов устанавливают для того, чтобы старые люди забывали цифры и стояли у массивных крышек. Больше от них нет толку. На домах. Вон мой балкон. Недавно покрасил. Достойный фасад кубического гроба. Красный. Трамвай к остановке через дорогу. Вправо, влево… общественный транспорт.… Смотреть по сторонам, как велят поступать. Еще утро, но кто поймет их. Такие же. Опять поглядывают и шушукаются. Разогреваются перед днем перемалывания малостей. Жертвы стоят. Реже спят. Пуговица расстегнута. Да. Да.

- Кричал...

Слюни. Как можно ведь люди кругом. По ногам. Хорошо есть губка. Специально если такие... Можно не ударить Лицом во все злосчастные не удобства. Азиатки. Кита. Куда уж не удобней. Нравственность.

Очень удобно останавливается. Немного пройти и на верном рабочем месте... Погода выдалась. На подносе резано - узорном подставляется под нож упоминания о ней.

Белые. Едкие. Это похоже на поиск белых грибов. Но у искателя нет ни корзинки, ни кепки от клещей, ни палки. Руки в карманы, по лесу. Наткнулся на белого красавца, а корзинки нет. И несешь его в руке. Увидел еще. В другую руку. Еще. А собрать не куда. Старое бросил, новое взял. Старое бросил, новое взял. Начинаешь высматривать бугорки. Руки заняты и давай их ногами, на право и на лево, а палки нет, попадаются и человеческое говно ласково закрытые листьями. И уже белые не интересуют, знай, пинай землю в беспамятстве, ведь кепки нет.

- Нет, – произнес Автоген М.

Суета по коридорам. Не терпит отлагательства. Объявления облепили стены. Выползают на потолок. Под купол крепится скрепками. Лезут. Лезут. Место граммами.

- Опаздываете Автоген Михайлович.

- Крошки. Кроши…

Врут. Хозяева врут. За бумагой на стены. Овалы и пятна на роговице видно на чистом.

Коридор ручал на прохожих по нему и загибался в противоположные стороны не оставляя выбора барахтающимся молчалям сражающимся с бумажками ползущими на потолок по скулам стиснутым мысленно надвигаются делошансы светлыми каютами каются в каких-то кадостях…

- Крошки. Крошки…

Гладкий, не пахнущий рабочий стол с папками. Красными, желтыми, как апельсин. Эти-то точно пахнут. В них лежали ситуации, которые я должен был решать. Решать в пользу, Правда или решать в пользу Лож. Две корыстные посвоему женщины добивались от него дружелюбного одобрения. Перед сном приходили и целовали в лоб, по очереди, по графику с другими инстанциями вроде Добро, Зло и Мексиканцами в день яблочного спаса.

Сегодня надо было выслушать подозреваемых по делу: «Указание пути». Их было на редкость много, пять и показания они давали надо думать искренне в развернутом монотонном повествовании. Две женщины, двое мужчин и ребенок сорока двух лет, заблудившийся вследствие неправильного маршрута… «как пройти». Мужчины шли мимо, когда подруга одной из женщин другая женщина, объясняла, «как пройти» не бритому недорослю. Каждый из опрашиваемых, рассказал весь свой день до и после инцидента. По очередное бормотание сливалось в умывальник с утренним мылом, трамвайным контролером «усомнившимся» и духами девушки принесшей это дело, ни кому-нибудь, а ему, шртихообразному человеку. Пред глазами плавали пятна… часто, когда на белое смотришь или воду сливается в реки сливаются в озера выливаются в моря великаны окаяны выстроились плечами в крокодоро домашние убегалы спотык о частые ступеньки. Красный балкон поприветствовал. Непонятные органические субстанции. Лепятся к дому и на балкон. Возомнили.

- Расплодились, - буркнул АвтогеМ.

Дорога, правильная? Место «как пройти» общеизвестное и многоразгадка томила при вечернем поцелуе Правды. Очередь Правды. Это она так выглядит странно торжественно. Но если бы она представилась Правдой, то я подумал бы что это Лож. Ведь Лож почти не заходит. Только когда пьяный водитель сбил собаку… тогда она приходила… точно-точно… «Лож» грустная. Как надушенная девушка сегодня, не удушенная душем с большими усилиями, самыми радостными. Страшно. Дождь. «Правда?»

- Никуда не смотри.

- Я бы рад, но мои два близоруких яблока так и норовят откусить от сада густого, и странного садовника, что по питательней и полезней… нет нет не для себя, для стада стараются, что бы выудить и пополнить и без того отколотую углом чашку их шкурок капризных, но все же свои понимаете без них и так пусторно что ни как, вот и ищут приложения приплюснутых форм… хм

- Никуда не смотри. Иди прямо, а потом на право, только осторожно мало кого встретишь.

- Кого? - спросил АвтогеМ.

- … Мало.

- А что этот Мало… велик?

- Величье тебя.

Эмали лакированные игрушки шушукались на полу режуще-колющие-молчали висели над паркетом и спящими цыпочками, выносили связанного Приговора для оглашения оглушения в подсудном помещении. Верховный подсудник – Мало с накрахмаленным подбородком от слабовомягковолия не наряжается он приходит выносить решение эмалелаков для установления серьезности молчалей .. расположение трона.. розетка поскаблива ногтем он руководил и начиная, заканчивал.. мгновенно трещал и скулил красной шапочкой под забором в будке Чебурашка. Врут. Обещал придти если что, а нет, ждет Малоэмалелакерованныережущеколющиемолчали.. Ждет.. ждет денежной еденицы.. де нежной единицы.. единицы.. обещал а не приходит Где Ябурашка?. Где?.. Где?!… Где?!! скулит красная шапочка под будкой Ябурашки превращаясь в еденицу..

Извиваясь на руках паркета с простыней в объятьях.. АМ слушался безритменика дождя, рассматривая свои пальцы, на породившей их ладони…