Победитель получает все
(Хабар)
опубликовано на neo-lit.com
Прорвемся.
Я поднял бокал, с понятным дружелюбием кивнув своему отражению в окне заведения "Диккенс". Здесь всегда подавали неплохое темное - даже после сокращения я так и не смог отказаться от визитов к классику, выгребая последние гроши.
Правда, мысли теперь цвета Guinness, но когда нет больших радостей, сгодятся и мелкие.
Прорвемся.
- Оп-па на! - возникший рядом силуэт увесисто хлопнул меня по плечу.
Я оглянулся.
- Какие люди! Без охраны! - передо мной покачивается от выпитого бывший сокурсник.
Дима Бубен, как, и прежде, одеждой и обликом напоминает мелкого русского бандита, пересмотревшего фильмов про мафиози: черная атласная Рубашка с распахнутым воротом, открывающим вид на толстую золотую Цепуру. В наличии также позолоченные Котлы на запястье, брюки со Стрелками, блестящие Штиблеты и американистая Брюнетка о французских духах.
- Привет, Дима, - сделав над собой усилие, пожимаю потную руку.
- Слу-ушай! Давненько! Давненько! - кричит он. - А ты изменился! Похудел! Кризис, что ли?
Хохочет, радуясь своему остроумию.
Я перевожу взгляд на его спутницу.
- Меня зовут Павел.
- Жена моя, Дашка, - сказал Бубен и шлепнул супругу по крупу.
- Вы похожи на Диту фон Тиз, - говорю я чистую правду.
Нуар-брюнетка сверкает голливудскими зубами.
- Ну, как живешь, чем дышишь? - улыбается Дима и тут же переключается на свою биографию. - Я новую контору открыл. Мигрантов разводим. Ну, типа, кидалово на доверии.
Верю. Под крышей своего большого папы - влиятельного депутата - он может крутить в Петербурге любые кренделя.
- А ты все свои статейки кропаешь? - снова скалится он.
- Да нет. Гонорары урезали, редакция накрылась. Я грузчиком сейчас.
- Во, Дашка! - поднимает толстый палец Бубен. - А когда-то считался самым талантливым на моем курсе. Тебя ведь даже в президентскую администрацию звали. Чего не пошел?
- Западло.
- Принципы у него, Дашка! - хмыкнул Дима. - Так ничему по жизни и не научился. Бабло, Паша! Бабло побеждает зло. А победитель получает все. Всегда так было и будет. Грузи теперь апельсины бочками.
Я пожимаю плечами:
- У тебя своя песочница, у меня своя.
- У тебя не песочница, а сортир, Павлик.
Доля истины в его словах имелась. На помощь приходит отработанная Усмешка Независимости От Бренного Мира.
- Ладно, поздно уже, мне домой пора, - я поднимаюсь со своего места.
Бубен показательно вертит в руке "Нокию" последней модели и глядит в ее экран.
- Да, поздновато... Слу-ушай! А поехали ко мне! А? - вдруг загорается Дима, - Поехали! Правда, на метро придется, как лохам. "Бэху" на стоянке оставил.
Он оглядывает меня с ног до головы: берцы, пожилые джинсы, неброский свитер.
- Хотя тебе не привыкать, - он улыбается и дружески толкает в плечо, - не обижайся...
Ненависть щекочет пятки.
Восхитительное ощущение.
- Поехали, - говорю я.
**
В полупустой вечерней электричке Бубен громко хохочет и обливает пивом пассажиров. Народ косится на Цепуру и по обыкновению безмолвствует.
Просторный подъезд, консьерж и лифт светятся чистотой и радушием к своим хозяевам. Дима принимает это как должное. Я следую его примеру, сухо кивая улыбке из вахтерского окна.
Квартира напомнила мне сказку про Городок в Табакерке с самого порога. Коридор тянулся в уютную, со вкусом обставленную бесконечность. По бокам анфилады высятся двери в бесчисленные комнаты.
- Давайте на кухню, там у меня "Наполеон" непочатый! - потирает руки Дима. - Дашка, собери на стол!
Я остановился, засмотревшись на реставрированную лепнину на далеком, как небо, потолке.
- Вот так, Паша, - Бубен стал рядом со мной, - красиво жить не запретишь.
- Папина квартирка? - уточнил я.
- Какая тебе разница? - ухмыльнулся он, - здесь раньше вообще коммунальный гадюшник был. Алкашню за сто первый километр, бабок в дом престарелых - и вот они, хоромы! Сильный всегда прав, Пашок. Дашка! - рявкнул он и покачнулся, - Вруби музло!Квартиру послушно наполнил старательный шлягер доморощенной звезды:
- "Чиксы танцуют, пусть город знает, с кем он тусует..."
- Мой знакомый пидор тоже от Тимати тащится, - сказал я, с любопытством глядя, как Бубен меняется в лице.
- Да я это... это вообще, жена слушает...
- "...Привык жить в люксе уже с пеленок, звезда кинопленок - король любой пати..."
- Боксируешь? - я киваю на кожаный мешок на коридорной перекладине. Похлопал грушу ладонью. - У меня тоже дома висит. Груней назвал.
- Ну, типа, да, - вяло говорит он и получает от меня болезненный тычок под ребра, - э, ты чо?
- Проверка реакции, - я целю ему левой в нос, но из-за нарушенной алкоголем координации промахиваюсь и заряжаю под глаз.
Так даже лучше.
- Слышь..., - он пятится от неожиданности.
- Да ладно, давай поспаррингуем, - я вкладываюсь в прямой правый в живот, Буба громко падает на красивый паркет и с шумом тянет воздух.
- Вставай, Тайсон, - я переминаюсь рядом, потряхивая правой рукой. После потной работы на овощном складе мое тело стало обезжиренным куском мяса и двигалось с приятной легкостью, - стэнд ап энд файт!
Сейчас будет хук в челюсть, а потом...
- Ребята, вы чего? - перед нами стоит растерянная Даша. - Я там уже все приготовила. "Наполеон"...
- Это мы дурачимся, - говорю я, помогая противнику подняться с пола, - Дима мне поддался. Правда, Дима?
Тот кивает, глядя в пол.
- "Глазом подмигни, и за собой мани", - подпеваю я галмурному рэперу, ведя его поклонника навстречу новым испытаниям.
- Думаешь, крутой? - опрокинув в себя рюмку, Бубен смотрит налитыми кровью глазами. - Давай на руках! А? Помнишь, как в универе? Слабо?
- Не вопрос, - я смахиваю со стола утварь, звенят и бьются рюмки и блюдца.
Даша взвизгивает и хлопает в ладоши:
- Я буду судить!
Никогда не понимал истеричную женскую тягу к соревнованиям между самцами. Она склоняется над нами так, чтобы я мог насладиться живописной картиной из глубокого выреза кофточки. Там есть на что посмотреть, и я смотрю с удовольствием. Она смеется, опираясь на мое плечо. Благоухание ее французского пота кружит мне голову сильнее, чем алкоголь.
- Раз! Два! Три!!
Наши руки сцепляются, как две враждующие кобры. Дима сопит, краснеет и кряхтит. Я неумолим. Я не отрываю взгляд от его глазок, пока придавленная к столу конечность Бубна не прекращает конвульсии.
- Ты плечом жал! - тонко кричит он.
- Это армрестлинг, ма! - я треплю его по горячей пунцовой щеке. - Извини, если сделал тебе больно.
- Ну, все... - Дима задирает Рубашку и безуспешно пытается выдернуть из-за ремня предмет, похожий на пистолет.
Слава богам, после моей обработки и еще одной рюмки он заметно поплыл.
- Оп-па-на! - говорю я, изо всех сил пытаясь скрыть дрожь в голосе. - Настоящий?
С трудом отдираю его пальцы от ствола.
- Знаешь, зачем офицерам табельный "Макаров" выдают? - я вытираю со лба холодный пот. - Чтоб было из чего застрелиться. Херня это, а не пистолет.
Я беру со стола салфетку и протираю ствол. Куда бы его с глаз подальше... Немного подумав, закрываю "Макарова"в микроволновке.
- До дна! - я поднимаю свой до краев налитый бокал. - По-пацански!
Бубен обреченно смотрит в темноту своей рюмки.
Залп.
Кажется, у нас потери.
- Я это... подремлю... пару минут... - Дима с трудом поднимается и пытается поймать стоящий поблизости диван.
Родео проходит успешно.
- Ковбой пал в неравной схватке с дьяволом из бутылки, - я треплю спящего Бубна по холке.
Даша заливается смехом и снова виснет на моем плече. Даша прижимается ко мне своей грудью, и эти воздушные шары уносят последние остатки моего разума.
Я кладу ее на спину рядом с похрапывающим супругом. Она упирается локтями в спину выключенного тела, я с треском раздираю огромный полупрозрачный бюстгалтер и не заставляю себя долго ждать.
- А мне вот хип-хоп не очень. Примитив. Я люблю современную поэзию. Вам, кстати, кто из поэтов нравится? - пытаюсь заглушить галантным разговором бубнящего Тимати.
Ее рот занят, поэтому вопрос звучит риторически.
- Витухновскую Алину слышали?
- Ммм...
- Помните, у нее: Мы гениальные поэты. Мы покорители блядей... Мы курим злые сигареты. Среди. Неблизких. Нам. Людей... Черт, дальше забыл...
- ДА-А!!- она извивается подо мной, как бешеная.
Потом она обессилела, обмякла и лишь всхлипывала. Я методично продолжал свое грязное дело - последние полтора месяца пришлось по-гастарбайтерски работать без выходных и женщин.
- Хватит... я умру сейчас, - но я долбил ее, как голодный перфоратор.
Поймав паузу передышки, она с усилием соскользнула с моего члена.
- Ты просто демон, - простонала Дита, попыталась соблазнительно приподняться на локте и с грохотом рухнула на пол.
- Демон, - раздалось из-за кровати.
Я не отвечаю. Оргазм свиньи, как известно, длится около получаса - ну а нам, убогим, нужно успеть насладиться своими утлыми секундами сполна.
Тугую струю спермы я щедро направил на приоткрытые губы спящего рядом бедняги. Победитель получает все. Это ты правильно заметил, браза.
Я аккуратно вытер хуй о ворот его гангстерской Рубашки.
- Даша, где я могу воспользоваться душем? - мой вопрос опять остается без ответа.
Дита фон Тиз посапывает, сладко раскинувшись на полу с подогревом. Я полюбовался ее белым телом и длинными кукольными ногами, принял душ, прикончил на кухне "Наполеона". Немного подумав, забрал из микроволновки ствол, сунул его во внутренний карман куртки и покинул квартиру, оставив дверь незапертой.
Как и подобает благородному мужу по Конфуцию, по пути домой я прислушивался к Внутреннему Камертону. Тишина. Недавно я убил у себя дома проникшую из подвалов крысу - тогда эмоций было больше.
Правда, немного жаль, что мы с Бубном не успели поговорить по душам. Интересно, во что он верит? Чем живет? Что такие, как он, вспоминают перед смертью? О ком скучают? Вряд ли у тех, кто практикует "кидалово на доверии" есть настоящие друзья. Они самодовольны до глупости и трусоваты, потому что им есть что терять в своей вкусной жизни.
Когда мы захотим их убить, это будет легко.
Copyright © Хабар, 02.04.09