Победитель получает все

(Хабар)


опубликовано на neo-lit.com


Прорвемся.

Я поднял бокал, с понятным дружелюбием кивнув своему отражению в окне заведения "Диккенс". Здесь всегда подавали неплохое темное - даже после сокращения я так и не смог отказаться от визитов к классику, выгребая последние гроши.

Правда, мысли теперь цвета Guinness, но когда нет больших радостей, сгодятся и мелкие.

Прорвемся.

- Оп-па на! - возникший рядом силуэт увесисто хлопнул меня по плечу.

Я оглянулся.

- Какие люди! Без охраны! - передо мной покачивается от выпитого бывший сокурсник.

Дима Бубен, как, и прежде, одеждой и обликом напоминает мелкого русского бандита, пересмотревшего фильмов про мафиози: черная атласная Рубашка с распахнутым воротом, открывающим вид на толстую золотую Цепуру. В наличии также позолоченные Котлы на запястье, брюки со Стрелками, блестящие Штиблеты и американистая Брюнетка о французских духах.

- Привет, Дима, - сделав над собой усилие, пожимаю потную руку.

- Слу-ушай! Давненько! Давненько! - кричит он. - А ты изменился! Похудел! Кризис, что ли?

Хохочет, радуясь своему остроумию.

Я перевожу взгляд на его спутницу.

- Меня зовут Павел.

- Жена моя, Дашка, - сказал Бубен и шлепнул супругу по крупу.

- Вы похожи на Диту фон Тиз, - говорю я чистую правду.

Нуар-брюнетка сверкает голливудскими зубами.

- Ну, как живешь, чем дышишь? - улыбается Дима и тут же переключается на свою биографию. - Я новую контору открыл. Мигрантов разводим. Ну, типа, кидалово на доверии.

Верю. Под крышей своего большого папы - влиятельного депутата - он может крутить в Петербурге любые кренделя.

- А ты все свои статейки кропаешь? - снова скалится он.

- Да нет. Гонорары урезали, редакция накрылась. Я грузчиком сейчас.

- Во, Дашка! - поднимает толстый палец Бубен. - А когда-то считался самым талантливым на моем курсе. Тебя ведь даже в президентскую администрацию звали. Чего не пошел?

- Западло.

- Принципы у него, Дашка! - хмыкнул Дима. - Так ничему по жизни и не научился. Бабло, Паша! Бабло побеждает зло. А победитель получает все. Всегда так было и будет. Грузи теперь апельсины бочками.

Я пожимаю плечами:

- У тебя своя песочница, у меня своя.

- У тебя не песочница, а сортир, Павлик.

Доля истины в его словах имелась. На помощь приходит отработанная Усмешка Независимости От Бренного Мира.

- Ладно, поздно уже, мне домой пора, - я поднимаюсь со своего места.

Бубен показательно вертит в руке "Нокию" последней модели и глядит в ее экран.

- Да, поздновато... Слу-ушай! А поехали ко мне! А? - вдруг загорается Дима, - Поехали! Правда, на метро придется, как лохам. "Бэху" на стоянке оставил.

Он оглядывает меня с ног до головы: берцы, пожилые джинсы, неброский свитер.

- Хотя тебе не привыкать, - он улыбается и дружески толкает в плечо, - не обижайся...

Ненависть щекочет пятки.

Восхитительное ощущение.

- Поехали, - говорю я.

 

**

В полупустой вечерней электричке Бубен громко хохочет и обливает пивом пассажиров. Народ косится на Цепуру и по обыкновению безмолвствует.

Просторный подъезд, консьерж и лифт светятся чистотой и радушием к своим хозяевам. Дима принимает это как должное. Я следую его примеру, сухо кивая улыбке из вахтерского окна.

Квартира напомнила мне сказку про Городок в Табакерке с самого порога. Коридор тянулся в уютную, со вкусом обставленную бесконечность. По бокам анфилады высятся двери в бесчисленные комнаты.

- Давайте на кухню, там у меня "Наполеон" непочатый! - потирает руки Дима. - Дашка, собери на стол!

Я остановился, засмотревшись на реставрированную лепнину на далеком, как небо, потолке.

- Вот так, Паша, - Бубен стал рядом со мной, - красиво жить не запретишь.

- Папина квартирка? - уточнил я.

- Какая тебе разница? - ухмыльнулся он, - здесь раньше вообще коммунальный гадюшник был. Алкашню за сто первый километр, бабок в дом престарелых - и вот они, хоромы! Сильный всегда прав, Пашок. Дашка! - рявкнул он и покачнулся, - Вруби музло!Квартиру послушно наполнил старательный шлягер доморощенной звезды:

- "Чиксы танцуют, пусть город знает, с кем он тусует..."

- Мой знакомый пидор тоже от Тимати тащится, - сказал я, с любопытством глядя, как Бубен меняется в лице.

- Да я это... это вообще, жена слушает...

- "...Привык жить в люксе уже с пеленок, звезда кинопленок - король любой пати..."

- Боксируешь? - я киваю на кожаный мешок на коридорной перекладине. Похлопал грушу ладонью. - У меня тоже дома висит. Груней назвал.

- Ну, типа, да, - вяло говорит он и получает от меня болезненный тычок под ребра, - э, ты чо?

- Проверка реакции, - я целю ему левой в нос, но из-за нарушенной алкоголем координации промахиваюсь и заряжаю под глаз.

Так даже лучше.

- Слышь..., - он пятится от неожиданности.

- Да ладно, давай поспаррингуем, - я вкладываюсь в прямой правый в живот, Буба громко падает на красивый паркет и с шумом тянет воздух.

- Вставай, Тайсон, - я переминаюсь рядом, потряхивая правой рукой. После потной работы на овощном складе мое тело стало обезжиренным куском мяса и двигалось с приятной легкостью, - стэнд ап энд файт!

Сейчас будет хук в челюсть, а потом...

- Ребята, вы чего? - перед нами стоит растерянная Даша. - Я там уже все приготовила. "Наполеон"...

- Это мы дурачимся, - говорю я, помогая противнику подняться с пола, - Дима мне поддался. Правда, Дима?

Тот кивает, глядя в пол.

- "Глазом подмигни, и за собой мани", - подпеваю я галмурному рэперу, ведя его поклонника навстречу новым испытаниям.

- Думаешь, крутой? - опрокинув в себя рюмку, Бубен смотрит налитыми кровью глазами. - Давай на руках! А? Помнишь, как в универе? Слабо?

- Не вопрос, - я смахиваю со стола утварь, звенят и бьются рюмки и блюдца.

Даша взвизгивает и хлопает в ладоши:

- Я буду судить!

Никогда не понимал истеричную женскую тягу к соревнованиям между самцами. Она склоняется над нами так, чтобы я мог насладиться живописной картиной из глубокого выреза кофточки. Там есть на что посмотреть, и я смотрю с удовольствием. Она смеется, опираясь на мое плечо. Благоухание ее французского пота кружит мне голову сильнее, чем алкоголь.

- Раз! Два! Три!!

Наши руки сцепляются, как две враждующие кобры. Дима сопит, краснеет и кряхтит. Я неумолим. Я не отрываю взгляд от его глазок, пока придавленная к столу конечность Бубна не прекращает конвульсии.

- Ты плечом жал! - тонко кричит он.

- Это армрестлинг, ма! - я треплю его по горячей пунцовой щеке. - Извини, если сделал тебе больно.

- Ну, все... - Дима задирает Рубашку и безуспешно пытается выдернуть из-за ремня предмет, похожий на пистолет.

Слава богам, после моей обработки и еще одной рюмки он заметно поплыл.

- Оп-па-на! - говорю я, изо всех сил пытаясь скрыть дрожь в голосе. - Настоящий?

С трудом отдираю его пальцы от ствола.

- Знаешь, зачем офицерам табельный "Макаров" выдают? - я вытираю со лба холодный пот. - Чтоб было из чего застрелиться. Херня это, а не пистолет.

Я беру со стола салфетку и протираю ствол. Куда бы его с глаз подальше... Немного подумав, закрываю "Макарова"в микроволновке.

- До дна! - я поднимаю свой до краев налитый бокал. - По-пацански!

Бубен обреченно смотрит в темноту своей рюмки.

Залп.

Кажется, у нас потери.

- Я это... подремлю... пару минут... - Дима с трудом поднимается и пытается поймать стоящий поблизости диван.

Родео проходит успешно.

- Ковбой пал в неравной схватке с дьяволом из бутылки, - я треплю спящего Бубна по холке.

Даша заливается смехом и снова виснет на моем плече. Даша прижимается ко мне своей грудью, и эти воздушные шары уносят последние остатки моего разума.

Я кладу ее на спину рядом с похрапывающим супругом. Она упирается локтями в спину выключенного тела, я с треском раздираю огромный полупрозрачный бюстгалтер и не заставляю себя долго ждать.

- А мне вот хип-хоп не очень. Примитив. Я люблю современную поэзию. Вам, кстати, кто из поэтов нравится? - пытаюсь заглушить галантным разговором бубнящего Тимати.

Ее рот занят, поэтому вопрос звучит риторически.

- Витухновскую Алину слышали?

- Ммм...

- Помните, у нее: Мы гениальные поэты. Мы покорители блядей... Мы курим злые сигареты. Среди. Неблизких. Нам. Людей... Черт, дальше забыл...

- ДА-А!!- она извивается подо мной, как бешеная.

Потом она обессилела, обмякла и лишь всхлипывала. Я методично продолжал свое грязное дело - последние полтора месяца пришлось по-гастарбайтерски работать без выходных и женщин.

- Хватит... я умру сейчас, - но я долбил ее, как голодный перфоратор.

Поймав паузу передышки, она с усилием соскользнула с моего члена.

- Ты просто демон, - простонала Дита, попыталась соблазнительно приподняться на локте и с грохотом рухнула на пол.

- Демон, - раздалось из-за кровати.

Я не отвечаю. Оргазм свиньи, как известно, длится около получаса - ну а нам, убогим, нужно успеть насладиться своими утлыми секундами сполна.

Тугую струю спермы я щедро направил на приоткрытые губы спящего рядом бедняги. Победитель получает все. Это ты правильно заметил, браза.

Я аккуратно вытер хуй о ворот его гангстерской Рубашки.

- Даша, где я могу воспользоваться душем? - мой вопрос опять остается без ответа.

Дита фон Тиз посапывает, сладко раскинувшись на полу с подогревом. Я полюбовался ее белым телом и длинными кукольными ногами, принял душ, прикончил на кухне "Наполеона". Немного подумав, забрал из микроволновки ствол, сунул его во внутренний карман куртки и покинул квартиру, оставив дверь незапертой.

Как и подобает благородному мужу по Конфуцию, по пути домой я прислушивался к Внутреннему Камертону. Тишина. Недавно я убил у себя дома проникшую из подвалов крысу - тогда эмоций было больше.

Правда, немного жаль, что мы с Бубном не успели поговорить по душам. Интересно, во что он верит? Чем живет? Что такие, как он, вспоминают перед смертью? О ком скучают? Вряд ли у тех, кто практикует "кидалово на доверии" есть настоящие друзья. Они самодовольны до глупости и трусоваты, потому что им есть что терять в своей вкусной жизни.

Когда мы захотим их убить, это будет легко.


Copyright © Хабар, 02.04.09