Сумеречная зона «Нацбеста»

(Упырь Лихой)


опубликовано на neo-lit.com


«Национальный бестселлер» по праву может считаться самой загадочной литературной премией в России. Не совсем понятно, каким образом понятие «бестселлер» сочетается с тем фактом, что книги финалистов не пользуются бешеной популярностью у публики. Вряд ли бестселлером может считаться то, что пришлось по душе паре-тройке членов жюри, но, как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку.

Церемония в целом прошла достаточно весело, хотя, судя по выкрикам из зала, не хватало взрывов и прочих интересных акций, которые так нравятся последователям Э. Лимонова.

В немалой степени общему веселью способствовал алкоголь, который сотрудники «Астории» начали разливать еще за час до начала. Гости слонялись по холлу со стаканами и бокалами, часть пила на улице. Вокруг Эдуарда Лимонова тут же собралась толпа, его фотографировали, с ним обнимались и вообще всячески давали понять, кто на самом деле пишет «национальные бестселлеры».

Рядом с конкурсантами поклонников не наблюдалось. Кто-то с мрачным видом глотал шампанское, кто-то гадал, проголосуют ли за него «просвещенные читатели».

Жюри в этом году подобралось странное, как, впрочем, и в предыдущие годы. Рядом с утонченной певицей Севарой Назархан сидела Валерия Гай-Германика с собачкой (видимо, собачка изображала коня в сенате), а тяжело больного космонавта Максима Сураева заменил не кто иной как Виктор Топоров, ответственный секретарь премии.

Ведущий, Артемий Троицкий, не скупился на лесть, представляя этих «просвещенных читателей», и даже малость присочинил. Представлял он и книги конкурсантов – настолько обстоятельно, будто проводил ликбез для присутствующих в зале гламурных девиц и интеллигентных хипстеров, которые, похоже, ничего этого не читали и просто пришли пожрать.

Книги финалистов были как на подбор мрачными и безысходными: роман Сенчина «Елтышевы» живописал вымирание русской деревни, роман Олега Лукошина напоминал об ужасах «лихих девяностых», а автобиографический роман Кочергина пугал призраками сталинского режима, послевоенной разрухи и голодного детства. Создается впечатление, будто авторы сознательно нашпиговывают безысходностью свои «бестселлеры» для придания им необходимого «национального» колорита.

Книги Крусанова, Авченко и Аствацатурова оказались менее мрачными, а посему не получили достаточного количества голосов. Борьба разгорелась между «Капитализмом» Олега Лукошина и «Крещенными Крестами» Эдуарда Кочергина. Основатель премии Константин Тублин, огорчившись, что обошли его фаворита Романа Сенчина, отдал премию Кочергину. И это не удивительно: Кочергин страдал больше, и образ отечества в его романе вышел гораздо более мрачным и неприглядным. Неуместная веселость лукошинского романа-комикса, очевидно, претила почетному члену жюри.

Наскоро поздравив Кочергина, публика ускакала в соседний зал, где лежали закуски: надо сказать, что выпивки было значительно больше, чем еды. Пресса жаловалась, что в этом году не наливают водки.

По залу слонялась Гай-Германика с понурой собачкой и требовала шампанского, публика штурмовала стол с едой, обиженные жены конкурсантов доказывали, что премия досталась не тому претенденту, пресса жевала и обсуждала событие. Вся эта толпа как-то мало напоминала людей, которых действительно волнует вымирание русской деревни, трагедия послевоенных беспризорников или умученных кризисом провинциалов. Возможно, их волновал бы правый руль Авченко, живи они где-нибудь во Владивостоке, но в Санкт-Петербурге предпочитают машины с левым рулем.

 


Copyright © Упырь Лихой, 07.06.10