в центре одного города

(Hron_)

опубликовано на neo-lit.com

В центре одного города -

Болото.

Болото землею засыпали

Когда-то

Монахи под предводительством

Аббата

Дротта - хранителя из Сарагосы

Тоги

Монахи ему целовали

Ноги

А на болоте вырос потом

Город

Улицу больше не называют

Болотом

Сяду и закурю

От скуки

Там где когда-то было

Болото

А теперь узкие на две персоны

Ворота

Никогда не сворачивайте с Бонапарта на Висконти. Особенно ночью, когда холодный ноябрьский дождь превращает брусчатку в русло горного ручья, а дома - в стены глубокого ущелья.

Я был тогда, наверное, пьян, как обычно. Я обычно всегда пьян. Жанет сказала как-то: "Пьер, если бы ты не был всегда пьян, с тобой неинтересно было б ебаться." Нет, это была не Жанет, а Елена - я тогда корчил из себя романтического героя, пользовался духами и пил исключительно крепкие напитки. Я всегда их путаю - Елену и Жанет, потому что Елене больше подходит имя Жанет, а Жанет - Елена. Обе они были шлюхи, я думаю. Вернее, Елена точно была шлюхой и не скрывала этого. Даже иногда в пафосных заведениях бравировала своей порочностью. Жанет, напротив, вела себя скромно, как конторская мышка, но за все время нашего знакомства я так и не узнал, где она живет и чем занимается.

Я брел по щиколотку в воде, размышляя о своем паскудном здоровье, которое не позволяло мне заболеть и умереть. Потом мысли мои обратились к богу: существуй эта тварь на самом деле, я бы еще оправдал свое отрицание суицида. А так, будучи атеистом, что мне мешает сунуть голову в петлю и враз покончить с этой блядской жизнью?

Я дошел до середины улицы, когда навстречу мне вынырнула кокаинетка. Я догадался по блеску в глазах и жестам: одной рукой она напряженно терла промежность, другой - грудь. Заметив меня, сучка задрожала и, повиснув на рукавах плаща, принялась охаживать передком мое колено. Вот блядь! Лучше б она была бухая. Бухие мне больше нравятся - те обычно задирают юбки и срывают с себя блузки. А от этих вечно какие-то неприятные сюрпризы.

Но осень, дождь и горячая женская плоть взяли свое. Оглядевшись, я заметил слева освещенную арку. Через минуту мы уже ебались в уютном дворике. Кончив, я умылся и попил из бьющего в стене фонтана. Девка же совсем обезумела и догоняла себя руками. По моим подсчетам, она кончала уже в пятый раз.

Я уже собрался улизнуть, когда кто-то схватил меня сзади за волосы и двинул в висок.

Этот Поршé крепко взял меня за яйца. Если б я знал, чем все кончится, вряд ли попался на его мудацкую уловку с видео. Но в ту ночь я не мог толком соображать.

Раньше мое представление о художниках ограничивалось экскурсией в Лувр, где я заблудился, сбил ноги и чуть не задохнулся от людских испарений. Когда наконец добрался до Портрета, жабообразное лицо напомнило соседку Хани из детства: от нее всегда пахло тухлой рыбой и чем-то еще, а от бликов ее толстых очков у меня кружилась голова. Вот и эта бабенка так воняла сквозь пуленепробиваемое стекло, что я чуть не сблевал прямо на каких-то туристов.

После знакомства с Порше мой кругозор расширился. Оказалось, художники - самое грязное племя людских паразитов. Хуже только гинекологи и дантисты. У меня есть аргументы.

Когда я учился в Политехнике, с нами на кампусе жил бельгиец Этьен. Однажды к нему приехал брат, интерн-гинеколог. Этот ублюдок с каким-то особым, присущим только медикам, цинизмом, делился с нами изнанкой профессии: от отодранных перед абортом пациенток до вырезанных ради забавы яичников. После этого я месяц не мог ебаться - стоило взглянуть на пизду, как вспоминались кровавые затычки с оторванными шнурками, желеобразные зародыши и гнойные матки. С тех пор я трахаюсь только с закрытыми глазами.