ШАХТЁРЫ
(O K U L E Y)
опубликовано на neo-lit.com
На шахте имени Засядько произошёл обвал породы. Привалило углём двух шахтёров. Глубина 300 метров и никакой надежды на спасение.
Одного шахтёра зовут Вася, а другого Петя. Вася старше Пети на двадцать лет, а Пете едва исполнилось восемнадцать. Это его третье погружение и, похоже, последнее.
Действие происходит в кромешной тьме.
– Вот и пришёл нам капец, – сказал Вася шутливым тоном.
Петя вместо ответа плачет. Он ещё девственник. Ни разу не целованный.
– Не реви, – сказал Вася, – Шо ты, как баба?
– Ага, – сказал Петя плаксивым голосом, – тебе хорошо. Ты вон уже сколько пожил.
– Ну, и шо? – сказал Вася, – Разве ж то жизнь?
– Жизнь не жизнь, а помирать неохота.
– Неохота, а придется.
– Ты вон, хотя бы бабу имел, а я ни разу не целованный.
– Ну, похоронят, значит, как невесту в целлофане.
– Не каркай, дурак!
– А шо, у тебя гроб есть?
– Какой гроб? Нас спасут.
– Как же нас спасать будут? Тут кругом порода и тьма. Нас не слышно и не видно. Объявят, что пропали без вести и всё. Мертвые мы им дешевле живых.
– Им нужен уголь. А в нашем забое, как раз нормально угля.
– Пока нас откопают, от нас останется только метан.
– А собаки? Они собак пошлют. И родичи наши волать будут. Не посмеют они так запросто забыть про нас!
– Дурачок молодой. Нас искать очень дорого. Дешевле дать в зубы родичам компенсацию и то частично. Кто там будет судиться? Машка моя точно не будет. Возьмёт бабло и пойдёт блядовать. А твои шо? Возьмут денег и успокоятся. Станут они тратить компенсацию на адвокатов? Кто они все такие, что б их начальство боялось? Никто.
– Тогда надо самим вырываться.
– Давай, дубина. Триста метров глубина, а там ещё метан.
– Всё равно надо что-то делать.
– Ну, делай, раз тебе так легче помирать. Давай. И куда ты будешь копать?
– Вверх!
– А чем копать будешь?
Петя молчит. В темноте слышно его тяжёлое сопение.
– Видишь? – сказал Вася, – воздух кончается. Сиди лучше тихо.
– Голова кружится.
– Это газы. Тем лучше. Быстрее сдохнем. Помучаемся чуток и всё.
– Я не хочу так.
– Как?
– Вот так. Почему я?
– А почему я? Может ты грешник.
– Я ничего не сделал, чтобы меня так наказывать, – сказал Петя и громко пукнул.
– Пердеть тоже грех. Особенно сейчас.
– Иди ты в жопу.
– Вот такие, как ты пердят, а потом метан скапливается и взрыв.
– Иди ты.
– Ага. Видишь, какая она, правда. Ничего бесследно не проходит. В следующий раз думай, перед тем, как пёрднуть. Так что грешник ты. Заслужил свою смерть.
– Хватит!
– Вот так вот пердите вы все и не думаете, а оно скапливается и скапливается. А потом – бабах! И невинные люди страдают.
– Ты тоже пердел.
– Пердел! Но я-то честно признаюсь. А ты целку из себя корчишь. За что мне? Почему я?
– Я умирать не собираюсь.
– Никуда не денешься. На всё своя цена!
– Что ты несёшь, блядь! Ты серьёзно в это веришь?
– Верю! И сейчас буду молиться.
Вася начинает серьёзно молиться.
– Господи! Прости мя грешнаго! Прости мя за то, что я пердел и не думал. И вразуми этого… малолетнего… пердунка. Что б ему, блядь, ясно стало так же, как и мне, что грех – это вопрос не морали, а выживания.
– Ага. Давай-давай. Урод.
– А ты думаешь почему евреи свиней не едят?
– Потому что они грязные животные.
– Кто?
– Свиньи. Они в говне живут и говном питаются.
– Это домашние свиньи в говне живут. А дикие кабаны? В лесу живут, желудями и кореньями питаются. Очень чистые и поджарые животные. Евреи вообще никаких свиней не едят. Они баранов едят.
– Человек то, чем он питается.
– Тогда евреи – бараны, а мы с тобой – свиньи.
– Про себя говори.
– А шо? По твоему я – гриб, если грибов поел? Или, если волк съел зайца, то он – заяц? А вот человеком чтобы стать, тогда кого я должен съесть?
– При чём здесь это? Это совсем другое.
– Вот и глупости не говори. А то – львы это зебры, коровы это трава, а ягнёнок это молоко.
Вася засмеялся. Его смех в темноте звучит инфернально.
– А рыбы – вода! Да?
Вася смеётся взахлёб.
– А давай в игру сыграем? – спросил Вася.
– В какую?
– А кто первый заговорит, тот и проиграл.
– Зачем нам в игру играть?
– А чтобы воздух не тратить. В нашем положении много говорить и дышать тоже грех.
– И что? Мы будем молчать и что дальше?
– Дальше? Кто первый заговорит тот и проиграл. И победитель съест проигравшего. Это справедливо. Станет настоящим человеком!
Вася снова смеётся.
Что делает Петя не слышно и не видно, потому что темно.
– А вот ещё раз скажи, почему евреи свинину не едят? – спросил Вася.
– Дались тебе эти евреи? Шо ты пристал?
– Ну, скажи! Тебе жалко что ли?
– Я уже говорил.
– Неправильно ты говорил.
– Да мне насрать.
– Срать в нашем положении тоже грешно. И даже помаленькому справлять – грешок небольшой, но всё же грешок.
– Почему?
– Потому же почему арабы с евреями свиней не едят. Потому что грех.
– Опять грех. Шо ты всё заладил? Грех! Грех!
– Да потому что в пустыне свиней кормить нечем – раз! Грязи там нет, потому что воды нет, а свиньям грязь нужна, как тебе самогонка – два! И три – свинина на жаре быстро портится. Можно потом от неё заболеть. Вот почему грех. Потому что болеть вредно. А нам хорошо. У нас морозы, грязи навалом и помои не пересыхают. Нам свинина во благо. Пословицу помнишь? Что еврею смерть, то нам хорошо.
– Да ты вообще дебил.
– Вот и думай, что теперь для нас хорошо, а что вредно и скорую смерть влечёт за собой.
– Вот ты и подыхай здесь, а я уже говорил. Помирать не собираюсь. Вот пойду и откопаю себя.
Слышно, как Петя заёрзал куда-то вглубь. Со стен посыпалась порода.
– И вообще, не верю я, что нас так запросто забудут. Есть спасатели! У них работа такая – людей спасать. Им за это деньги платят.
– Не веди себя, как идиот, Петушок, – сказал Вася, – Помнишь в прошлом году обвал был? Много там спасли? Тридцать человек погибло. Их искали? Для вида поковырялись, а потом объявили всех пропавшими без вести. Так то было тридцать человек! А нас только двое.
– Всё равно! Всё равно! Когда я выберусь отсюда, всё это покажется мне сном!
– Надейся, Пётр. Надейся.
– Да! Я и надеюсь до последнего! А ты можешь тут подыхать! Только жрать я тебя не стану! Меня спасут и накормят нормальной едой! Я буду жрать на воле! Набивать своё брюхо разной едой, а ты будешь здесь гнить и кормить мокриц своим гнилым вонючим трупом! Понял?! Козел!
– Да, конечно. Надежда умирает последней. Это ты верно подметил. Но она всё равно умирает.
– Ты! Сука! Убью тебя гада! Убью!
Слышно ёрзанье, глухие удары. Снова и снова. Потом сырые удары, будто свинину отбивают боксёркой перчаткой. Звук осыпающейся породы. Обвал. Во тьму ворвалась струйка света. Потом тишина.
Голос Васи:
– Дебил.
Струйка света постепенно расширяется, порода осыпается, видны некоторые детали. Силуэт человека, согнутого на корточках. Человек подползает к дырке откуда струится свет фонариков. Слышны голоса:
– Эй! Есть кто живой?!
Голос Васи:
– Есть!
– А второй что?
– Привалило.
– Беда.
Вася:
– Да, уж. Жалко. Молодой ещё был. Ни разу не целованый.
Copyright © O K U L E Y, 17.02.11