Ася в

(Zaalbabuzeb)

Я глазел, как дети играют во дворе на окраине мира. Двор был странный: какой-то серый и выцветший. То ли из-за тусклого неба, то ли оттого, что Вселенная остыла. Детские голоса звучали приглушённо, да и сами дети едва шевелились. Вот-вот – и встанут совсем, точно сломанные агрегаты. Мне сделалось жутко. Сунув в зубы сигарету, я стал шарить в карманах на предмет зажигалки, но тщетно.

Поднялся на второй этаж. Ткнул пальцем в звонок, тот завизжал. Отворила Светлана, испуганная женщина лет сорока в халате. Пока я разувался и вешал куртку, Светлана жаловалась, что известий от Аси нет. Друзья о причинах её исчезновения не знают, никаких намёков, зацепок, подсказок. Я взял с трюмо фотографию, вперился в неё взглядом.

С фотографии весело смотрела голубоглазая девушка. Изящные брови, вздёрнутый носик и очаровательная улыбка. Если затереть черты, совпадающие с материнскими, останутся черты отца. Мысленно я смоделировал его портрет и вздрогнул от вида гомункула.

Асина комната оказалась самой обычной: обои с ромашками, плюшевые тигры и лёгкий запах лаванды. Внимание моё привлёк плакать, изображавший морской пляж, пальмы и купальщиков. Надпись на плакате гласила: «ГОНОЛУЛУ».

Я кивнул на ноутбук, черневший на столе.

– Пусто, – сказала Светлана.

– Совсем?

– Всё стёрла.

Подумав, я решил забрать ноутбук с собой, чтобы восстановить файлы. Спросил разрешения у Светланы. Она кивнула. Я скрутил шнур от мышки и, выдернув вилку, заметил под столом спичечный коробок.

– Ася курила?

Светлана воскликнула:

– Нет, конечно!

И закусила губу, как будто засомневавшись.

На улице я чиркнул спичкой из Асиного коробка. В паре сантиметров от сигареты пальцы со спичкой замерли. Дунул ветер, пламя погасло. Я моргнул.

Совок торчал, воткнутый в песочнице. Машинка белела у горки. Куклы, раскинув ноги, валялись под тополем. Дети пропали.

Я огляделся. Ни души. Вдруг у гаражей кто-то мелькнул – кажется, это была старуха. Я двинулся туда.

За гаражами шла роща из скрюченных берёз. В ветвях трепыхались клочки газет и полиэтиленовые пакеты. Граяли вороны, жухлая трава шуршала под порывами стылого воздуха. В траве поблёскивали шприцы и осколки. Случайно я наступил на отбитое дно бутылки, подошва лопнула.

Роща кончилась, открылся забетонированный пустырь; в центре толпились дети. Приблизившись, я увидел, что дети окружили карапуза в красном комбинезоне. Он таращился в небо и бормотал:

– Грядёт, звенит конфетный судья. Я зрел знамения в пустоте. Из облаков на асфальт шлёпнулось мясо. Плоть восторженно брызнула соками. Скоро, скоро наше освобождение, о!

Он уставился на меня.

Посреди лба у карапуза набухал фурункул. Он раздулся и лопнул. Брызнули лимфа и гной. Из дыры высунулся палец. За ним – другой, а следом – вся кисть. Она сжалась в кулак и выразительно мне погрозила.

В кабаке «Гнилозубый Джо» царил полумрак. В автомате повизгивала гитара Хендрикса, табачный дым клубился под потолком, вытекая через решётку вентиляции. Я сидел за столиком в углу, на клетчатой скатерти покоился закрытый ноутбук. Слева стояла кружка с пивом, справа – пепельница. Поразмыслив, я вынул из кармана спичечный коробок, открыл. Хм…

Похоже, девушка всё-таки курила. На что ещё Ася могла израсходовать половину коробка? Интересно, какую марку сигарет Ася предпочитала? Давно ли начала? Кто научил? И дымила ли она сигаретами, лёжа в постели с парнем?

На этикетке красовался логотип «Череповецкой спичечной фабрики», синий фрегат. Снизу шли адрес и телефон. Я задумался: а далеко ли Череповец отсюда? Что за люди в нём обитают? Какие там архитектура, дух, атмосфера? Много ли в Череповце курящих девушек?

Вопросы возникали в голове помимо воли. Пользы от вопросов не было, поэтому я решил от них избавиться. Опорожнил залпом кружку, утёр рукавом рот, вытащил мобильник и позвонил приятелю в полицию. Приятель сказал, что сведений об Асе не поступало. Я заказал ещё пива.

Проснулся дома. Разбудило ощущение, словно что-то ползает по лбу. Рука инстинктивно эту дрянь стряхнула, и дрянь ударилась о стену. Я сел в кровати. За окном плыла мерзкая хмарь. Рассвело.

Скорчившись, я пошлёпал на кухню – к счастью, в холодильнике ждала банка «Туборга». Я не побоялся застудить гланды и выпил её залпом, а после пошёл искать дрянь, что ползала по лицу. Включил свет, обыскал комнату. Ничего. Только в углу валялась мышка от Асиного ноутбука.

Я воткнул её в порт, нажал POWER. Пошарился по логическим дискам. Кроме стандартного набора программ ничего не обнаружил. Корзина пустовала, и я установил софт для восстановления файлов, удалённых из неё. Их тоже не нашлось.

Странно. Может, Ася отформатировала диски и переустановила систему? Нет, дата инсталляции «винды» была прошлогодней. Может, Ася просто ноутбуком не пользовалась? Тоже нет; судя по залапанным клавишам, работали на нём регулярно. Почему же тогда ни игр, ни музыки, ни фотографий в ноутбуке нет?

Сознание мутилось, как тучи, заволокшие небо. Я шагал по улице, от мыслей о пустом ноутбуке к горлу подкатывала тошнота.

Вся жизнь современного человека собрана в его компьютере. Здесь книги, которые человек читает; фильмы, которые смотрит; музыка и переписка с друзьями; хобби и развлечения. Но как быть, когда всего этого нет? Когда одна пустота?

Я попытался воссоздать в уме облик Аси: голубые глаза, вздёрнутый носик… Вместо Аси выплыла рожа гомункула. Я расширил зону восприятия. Девушка-гомункул лежала на кровати, раскинув ноги. Взгляд бессмысленно блуждал по потолку, в зубах дымилась сигарета. Скрипнула дверь, раздалось гнусное хихиканье. Вошёл карапуз в красной одежде. Приблизившись, он опустился на колени и погладил девушкины бёдра. Лизнул.

Я тряхнул головой, и картина пропала.

Потребовалось промочить горло, я купил банку пива и заглянул в интернет-кафе. Сел за свободный компьютер и ввёл в поисковике слово «Гонолулу». Выяснилось, что Гонолулу – город на одном из островов Гавайского архипелага. На местном наречии означает «уединённая бухта». Имеет шестьсот с лишним тысяч жителей. Я нашёл Гонолулу на виртуальной карте, просмотрел фотографии в надежде отыскать пляж с плаката в Асиной комнате. Зачем-то высчитал расстояние от Гонолулу до Череповца.

И тут возникло чувство, что шестерёнки в мозгу завертелись! Я откинулся на спинку и закрыл глаза, позволив мыслям течь в нужном им направлении. Отдельные фрагменты стали складываться в единую картину. Светлана, Ася, Гонолулу, ноутбук, малолетний пророк в красном – всё собиралось, как мозаика. Перед глазами вспыхнуло.

Я вскочил со стула. Ну конечно! Ася никуда не исчезала. Всё время она находилась здесь, прямо под носом.

Обрадованный тем, что паззл собран, я покинул интернет-кафе и потопал в «Гнилозубого Джо». А ночью проснулся от нестерпимой боли в заднице.

Скрючился на кровати, смял простыни, вцепился зубами в подушку. Потрогал анус. Из ануса торчал шнур. Я принялся дёргать – сначала осторожно, потом всё сильнее – бестолку. Сел на корточки и начал тужиться. Кровь ударила в голову, в глазах полопались сосуды, но из задницы так ничего и не вылезло.

Пришлось ехать в больницу.

Усатая толстуха в халате приказала:

– Брюхом на кушетку! Живо!!

Натянула перчатки, ткнула мне в анус пальцем. Затем принялась ковыряться инструментами. Я стонал и глядел на своё отражение в кафеле. Лицо казалось размытым и лишённым индивидуальности, как у мертвяка.

С грохотом в таз упала компьютерная мышка. Я вылупился на бабу. Помимо усов, у неё топорщились волоски на подбородке и шее. Лицо выглядело знакомым, эти изящные брови я точно где-то видел.

Баба стянула перчатку и швырнула в корзину. Серьёзно на меня посмотрела:

– Это, – указала на мышку, – душа твоего рода.

Я моргнул.

Баба ухмыльнулась. Склонившись над тазом, оттопырила нижнюю губу. Мне было видно, как сквозь зубы набегает слюна. Баба сплюнула.

– Твой род происходил от древних воевод Валахии, – пояснила баба, утерев губы. – В средние века он слыл одним из самых могущественных в Восточной Европе. Предки твои рубились с турками и положили их так много, что стали поговаривать, будто вам помогает сам Шайтан.

Баба зажала нос и сморкнулась на пол.

– Но однажды твой предок зарубил знатного пашу. А род паши оказался не менее могущественным, чем твой. И могущество его заключалось не в деньгах или оружии, а в силе магии и знании тёмного колдовства, – баба чихнула. – Так вот. После того, как твой предок убил пашу, его родственники поклялись, что отныне будут использовать магию лишь для одной цели. Для мести.

Сунув руку под халат, баба почесала промежность. Понюхала пальцы и сморщилась:

– К середине двадцатого века от твоего рода осталась всего одна ветвь. Ты – её последний представитель. Бабка твоя была известной ведьмой, а потому хоть и зарытая, не сдохла. Дух её вселился в мышку. Догадался, зачем? Старуха говорит: прекрати искать чужих детей. И займись единственно важной вещью.

Баба стукнула себя в грудь:

– Поезжай в Турцию и вырежи род чародеев и колдунов!

…Двор был таким же серым и выцветшим, как раньше. Игрушки валялись в песочнице. Взбежав на второй этаж, я ткнул пальцем в звонок. Дверь не открывали. Тогда я вышел на улицу и отправился в рощу. В ветвях трепыхались пакеты, под ногами хрустели шприцы.

Добравшись до пустыря, я стал по нему бродить, подбирая пачки из-под сигарет, вонючие носки и окровавленные прокладки – и сносил всё в кучу. Когда куча выросла, я чиркнул спичкой и поджёг. Пламя разошлось. Бросив в костёр мышку и, не дожидаясь, пока завоняет палёным пластиком, я двинулся прочь.

Ёжась от ледяного ветра, я думал, что если буду идти долго и упорно, то обязательно куда-нибудь приду. В Турцию, Гонолулу, а, возможно, и в Череповец. Тогда я спрошу у местных, не видел ли кто девушку по имени Ася с сигаретой во рту. Если ответят, что нет, двинусь дальше. Куда-нибудь. На другой край остывшей Вселенной.

Copyright © Zaalbabuzeb, 13.01.13