Пусти вора в дом

(Иоанна фон Ингельхайм)

опубликовано на neo-lit.com

Пишущие юноши нуждаются в пишущих девушках.

Они будут хвалить тебя. За грамотный макияж. За грамотное письмо. Чаще – за первое. Они говорят: у тебя хорошие стихи, - подразумевая: хорошо бы переспать с тобой. Они и через год будут повторять это – чтобы не сбежала. Если сбежишь и не найдётся другой такой же дуры, его подберёт адская баба. Ну, представь себе: графоман с больными нервами – и адская баба, которой нужны деньги.

Тут вылезает античный хор, он же – взъерошенная курица общества, и начинается:

«Это он-то графоман? Это ты – глупая дешёвка. Ты читала Райнхарда Йиргля, а он не открывал даже Гамсуна? И что?! Он – мужчина. Он одарён от природы. А ты запомнишься мне поломойкой в его квартире. Ах, это твоя квартира? Да что ты говоришь? Любой пол, по которому ходит гений, становится его».

Девушки смиряются. Ведь часто им больше не с кем поговорить о книгах. Некоторые утверждают, что не все литераторы одинаковы. Да, в тот белый магазин, бывает, завозят отличное пиво, но в сером магазине его завались. Зачем годами ждать, что оно появится в белом? Затем, что настоящая женщина должна ждать. Она сидит, подъяв глаза к небу, пока общественная курица валяется в пыли. Не дождавшись, девушка идёт туда, где кодла яйценосных рифмоплётов пляшет вокруг бутылки водки.

А ещё они учат. Как физрук, что ставит пятёрки школьнице, способной подтянуться на низкой перекладине двадцать раз, но устраивает девчонке выволочку, если она хотя бы десять раз подтянется на высокой – не женское дело.

Хочешь депрессию, хочешь мужа-пьяницу, хочешь сама стать пьяницей, хочешь увидеть свои слова в чужой книге, хочешь «вдохновлять»? Хочешь скоро подохнуть?

Повзрослев, мужчины признаются, наивные, как доярка, рассказывающая корреспонденту местной газеты, что сыплет в бидоны толчёный мел:

«Учить писать подругу – пища для тщеславия, но это, думаю, не столь главное –

главный мотив, часто не совсем осознаваемый – взаимообмен: женщина порой чувствует что-то более тонкое, но не может выразить, а мужчина это улавливает и вылавливает – и делает своим, то есть неосознанно присваивает. В этом смысл такой учёбы».

Привыкшие к безнаказанности, они не ждут противодействия. Напротив! Они каются в воровстве, чтобы их пожалели: «Мне нечего есть, я подойду со стеклорезом к твоему окну в три часа ночи? Я незаметно. Возьму не всё. Только то, что в руках поместится. Буду счастлив, если оставишь на подоконнике мешок.

Работать? Я не могу. Для этого надо гнуться, а искусство сожгло ивовые ветки моей души. Оно принесло мне протрузии в позвоночнике, простатит и психоз. Стань женственней. Пусти вора в дом».

Не отвечай ему: «Давай вместе поймаем общественную курицу и перекрасим в ультралиловый». Ты что о себе возомнила? А о нём? Ему не нужно менять общество, оно и так на его стороне. Все политики на его стороне, от президента до маргинала-националиста. Скажи ему спасибо, он мог бы выбрать дом побогаче. Что-что – его туда просто не пускают?

Ты права. И ты – не пускай. Обернись к обществу с его же словами:

«Любой пол, по которому ходит гений, становится его».

2013.