Каменный Лог. главы 9-10

(Раком Издранное)


опубликовано на neo-lit.com


Глава 9.

 

Люда Ветлугина в ужасе смотрела на экран. Она хотела проследить за врагиней, но её снова отвлекли. Испанская Матка неожиданно поддержала патриарха:

«Скрепы, говорите? В борьбе против проституции и порнографии я на стороне скрепников. Потому что женская свобода — это свобода дешёвой проститутки. Знаете, как с автостопщицами поступают? В феминистских группах полно Ж-пешек!»

«Жопешек? — уточнила юная хомячиха из Благовещенска. — Да… у них от диет не жопы, а жопешки. А бодипозитив их учит скиннифилии, чтобы они не ели досыта, а принимали своё тело таким, какое оно есть».

«Вас забанить надо за хамство, — ответила Испанская Матка. — Ж означает женщины».

Поступить бы так с Еленой, мечтательно вздохнула Люда. Только где столько знакомых проституторов взять? Ещё вовлекут меня саму. Ах да, можно постричься, чтобы меньше нравиться мудакам.

Люда взяла с тумбочки ножницы и решительно отсекла косу, которую носила, чтобы клюнул православный скрепник. Но раз такого не нашлось, хватит разрываться между желанием получить от мужчин ресурсы и страхом перед сутенёрами.

В голову Люде пришла новая идея. Объединившись с православными фанатиками, можно победить квиротрансов! Девушка стала быстро набирать:

«Дорогие православные сёстры!

Русский радикальный феминизм, получивший развитие в самом центре Сибири, выступает против квир-теории. Той самой, что поддерживает разврат, наркоманию, проституцию и 52 вида геев. Нет геям и гендеру!

Если переставить буквы в слове «квир», получится «крив». Эта кривославная идеология погубит нашу великую Родину. Давайте бороться вместе.

Мы с подругами открыли новую науку — феминистскую телегонию. Молитвы и посты могут привести к изменению человеческого вида: женщины обретают способность партеногенеза. В Новом Завете сказано: хорошо человеку не вступать в брак. Живя с подругой, ты можешь забеременеть от духовного союза с ней, уподобившись нашей спасительнице Деве Марии, и рожать настоящих феминисток. Но если ты переспишь с мужчиной, настоящая феминистка от тебя не родится, только квирасня.

До прихода к феминизму меня был контакт с мужчиной, поэтому я, зная о пагубных последствиях, решила не заводить детей. Но моя задача — предупредить молодых прихожанок. Распространяйте эту информацию во имя Отца (настоящего Отца, а не мимикрирующего под него сынка-неопатриархала), Матери и Святой Духини. Аминь».

Люда случайно сбила локтем кружку со стола и воззрилась на осколки.

Блять. Не успела зафиксировать местоположение Елены. Опоздала.

Испанская Матка моментально отреагировала на пост и прислала личное сообщение:

«Что это за нью-эйджевский матриархальный бред? Ты совсем с дуба рухнула? Мистические фантазии противоречат радфему. Я сейчас пароль от чёрного браузера поменяю. Сиди без зеркала, пока не заслужишь новое».

«Помогите поймать интерсечек!» — взмолилась Люда, но Матку позвал муж:

- La miel, piscina obstruido. Limpiadores de llamadas.

 

- Это не анархично — водить машину, — говорил тем временем Роман. — Автомобили вредят экологии, надо их в городе запретить и сделать нормальный общественный транспорт.

- А если кота понадобится отвезти в ветклинику — мне его тащить в набитый автобус?

- Такси можно оставить, а личный транспорт запретить.

- А тебе не кажется, что при таком раскладе такси разведётся столько, что машин в городе опять будет дохуя?

- Ты мне портишь настроение своими буржуазными заёбами.

- У меня, понимаешь ли, два сценария столкнулись — экологичный и феминистского эмпауэрмента. Было бы здорово водить грузовик и подвозить автостопщиц.

- Я тебе ничего не запрещаю. Я хочу спать.

Елена решила сходить за едой — завтраки в хостеле не подавали. Чувствовали они себя с Ромой так, что вынуждены были забронировать по телефону автобусные билеты, а можно было доехать стопом до Киева. За воротами гостиницы горела урна.

Елена вспомнила, что забыла в номере сигареты. Дым превратился в дух социальной войны и полетел за ней.

«Вон у той персоны с фиолетовыми волосами стрельни», — прошептал он.

Прохожий белорус покосился на клубы дыма, но ничего не сказал. Он спешил на работу. Мало ли где что горит.

Персона был_а агендером-феминисткой и даже читал_а статьи Елены, но не опознал_а её.

«Кури скорее», — сказал дух социальной войны и пропал, заметив сидящего на остановке мента. Затянувшись, Елена поняла, что это волшебная интерсекциональная сигарета, снимающая маскулистское проклятье. Температура сразу нормализовалась. Автостопщица хотела поблагодарить феминистку, но т_ой уже не было видно.

 

Между тем, Олег так и не нашёл смартфон. Сатанист боялся птичьих стай — четыре года назад воробьи, вызванные кладбищенским дедом, превратились в черепа и окружили его стеной, пока молитва святому Ипатию не освободила парня. Серые голуби кружились над ним, грозя расклевать мозги, как птицы из романа Стивена Кинга «Тёмная половина». Гей побежал домой через полгорода. С трудом добравшись до квартиры, он, не раздеваясь, грохнулся спать.

Когда Олег проснулся, батя и брат уже ушли, оставив на плите недоеденный доширак. Пельмени сожрал кот, и на полноценный завтрак рассчитывать было нечего.

Да, после смерти предыдущего кота от вискаса Олег взял у плодильщиков нового. Это был не феминистский кот. Кошки — феминофильные животные, но не каждая кошка посвящена в подробности правозащитной борьбы.

Доев яичницу, Олег вернулся в комнату и охуел. Окно с наружной стороны облепили серые голуби. Они язвительно ухмылялись.

- Ты нагрешил против маскулизма, — сказал самый крупный. — Докажи преданность делу, и тебе, так и быть, временно простят гомосексуализм.

- Но мне нужно постоянное прощение! — заорал Олег. — Точнее… Мне вообще ваше прощение не нужно.

- Если не нужно, оставь Елену в покое и не лезь к нашему движу.

- Мне и так на всех похуй!

- Оно и видно, молодой человек, — сказала мелкая сиреневая тварь. — Оно и видно.

- Я могу спеть антибабовскую песню, — сдался Олег.

- Хорошо, валяй.

Олег набрал в лёгкие воздуха и запел:

 

Ты в салат накидала стекла

И бардак мой покинула быстро.

Ты меня не ебла, не ебла,

Неебательство — это убийство.

 

Мою жопу без капли тепла

Много раз оставлял педикатор,

Но что ты меня не поебла —

Это будто подкрался кастратор.

 

Не нужны пылесос и метла,

Это выгонит чёрную музу.

Ты меня не ебла, не ебла,

Ты сказала мне: «Вынеси мусор».

 

Ты не видишь сатанокрыла

Что цветут на стене после стопки.

Ты меня не ебла, не ебла,

Неебательство — это наёбка.

 

- Двусмысленное произведение, не правда ли, коллега? — прокудахтал седоголовый голубь. — В женском роде можно обращаться к женственному гею.

- Сука хочет и нашим, и вашим угодить, — сказал вожак. — Не видать тебе хуя Староосёлова, как своего смартфона.

- Дорогие суки и крыломрази, — сказал Олег. — Понимая все риски, я готов предоставить вам свою комнату в качестве штаба. Сидите тут, обсуждайте, пользуйтесь интернетом. Всю стаю запущу.

- А твои батя и брат?

- Я их давно построил. Редко лезут ко мне. Осталось только готовить научить.

Сатанист распахнул окно, и скопище летучих крыс ринулось в его комнату.

 

Россиян, садящихся в автобус до Украины в Минске, а не в российском городе, на входе могут развернуть. Елена знала это, но понадеялась на дух социальной войны, и тот, став невидимым, окутал голову контролёра, будто опиумная вуаль. На переднем сиденье явно обкуренная молодая украинка в зелёной шапке набекрень поминутно ржала, и это не раздражало её спутника — он тоже обкурился. Пограничный контроль спокойно пропустил обоих. Дух социальной войны реял над пассажирами до самого Чернигова, а затем улетучился, потому что другая война и границы властны даже над ним.

С вокзала анархисты двинулись на улицу Жовтого Студня, чтобы обналичить рубли. Улица была пуста, как бумага, над которой всю ночь мучился графофоб. Только голуби прохаживались по тротуару. Один из них сидел на огромном терминале с надписью «Паразитбанк».

- Банки здесь работают с десяти до пяти, — сказала Елена. — Один из немногих минусов Украины.

- Что ж, подождём размена, — сказал Роман, — а пока я всё же сниму деньги.

Он сунул карту Сбербанка в щель и расстался с ней навсегда.

 

Глава 10.

 

- Ничем не можем помочь, — сказала чернявая работница. — Банкомат живёт своей собственной жизнью.

Роман и Елена замёрзли и устали. Серый голубь, сидящий у порога, косился на них.

- Заявление пишите по месту регистрации, чтобы выдали новую карту. А может, эта была повреждена?

- Да нет. За день до приезда нормально работала.

Анархисты вышли на улицу курить, мысленно матерясь.

- Ох, — сказал пенсионер с жовто-блакитной ленточкой на куртке, просачиваясь вслед за ними. — Вижу, вы нормальные люди, а не крымнаш. Поэтому расскажу, в чём дело. Сам я русский, но с украинским гражданством. Давно здесь живу.

Говорят, это банкомат-бандеровец. В день весеннего солнцестояния он съедает русские карты и обратно не выдаёт. Чтобы включить программу съедания, три мента превращаются в серых голубей и срут на него. Кыш! — закричал дед, отмахиваясь от летучей крысы. Голубь съебал на карниз и посмотрел оттуда, как автобусный контролёр.

- Почему он не поддерживает замайданных русских? — спросила Елена. — Может, ему надо просто объяснить…

- Та бесполезно! — сказал дед. — Другие-то люди говорят, что это дээнэровский автомат, в котором заложен список замайдановцев. И он ихние карточки жрёт. Особенно русских.

Елена почуяла недоброе. Она помнила предостережение духа социальной войны и вопли тлен-феминисток о майдановских бутербродницах — так Испанская Матка называла украинских доброволиц.

- А может, есть способ отличить ментоголубя от обычного мента? — спросил Роман, который в ранней юности увлекался магией хаоса.

- Не рискуй, хлопец, — сказал дед. — Соседка моя, чтобы их ловить, в кошку превращалась, так менты натравили на неё санитарную службу. Так и сгинула. В официальных документах написано: без вести пропала.

А это идея, подумал Роман.

Молодые люди пошли к дому, где остановился либертарный активист Александр Володарский, с которым у них была договорённость. Обернувшись на ходу, Роман увидел, что банкомат стал чёрным и сияет вдали, точно священный камень Каабы. Не голубь, а ворон украшал его верхушку, созерцая мир с непримиримой ненавистью.

 

Саша Володарский прославился акцией против Комиссии по морали. Он жил в Баварии, изредка приезжая на родину.

- С вас столько-то гривен за съём, — сказал он, начищая обувь. — Рома, не устраивай бардак, скоро хозяин придёт.

- Не могу смотреть, как вы с Леной порядок наводите, — сказал Роман. — Вы агенты космоса, пропагандирующие нойе орднунг. А я простой арийский парень, запутавшийся в сетях кеномы.

Квартира была большая, чистая, с евроремонтом. Роме очень хотелось раскидать вещи, чтобы чувствовать себя как дома.

- Так что за хуйня вас преследует? — спросил Володарский. — Агенты хаоса? Почему Рома не найдёт с ними общий язык?

Елена рассказала о предупреждении кота, белорусском сатанисте, интригах радфем и голубях, которые каким-то образом с этим связаны. Открыла в браузере страницу сатаниста и увидела там маскулистские стихи.

Ей вспомнилась бывшая френдесса, с которой недолгое время встречался маскулист Евстифеев. Выглядел он потрёпанным неудачником, но женщины говорили, что денег у него больше, чем кажется, только куда он их тратит? В квартире и на чердаке он разводил голубей.

- Саша, а в голубей может превращаться любой человек? — спросила она.

- Нет, только менты.

- Значит, маскулист-голубевод не сможет стать голубем?

- Разве что очень постарается... Рома, ты убрал пепельницу? Хозяин идёт.

Заскрипел ключ, и на пороге возник солидный дядька.

- Это что ещё? — спросил он. — Вы кто такие?

Роман хотел ответить, что он простой арийский парень, запутавшийся в сетях кеномы, но придержал язык.

- Ничего себе, — сказал хозяин Володарскому. — Оформляла договор девушка, сказала, что будет жить посуточно одна, потом я вижу тут вас. А теперь ещё какие-то люди. Я с ними не подписывал ничего.

Дядька пошёл на балкон и оттуда закричал:

- Уже насыпали пепла везде! Ещё раз такое увижу, вы у меня будете в чёрном списке. Ваши паспортные данные я скопировал.

- Но… я стёр весь пепел, — сказал Роман.

На водосточной трубе сидели голуби.

- Чтоб ты в трубу провалился, — шепотом сказал Роман одному из них.

- Кто, я?! — закричал хозяин.

- Нет, мы… известно о ком, — сказала Елена. — Отменили безвизовый режим из-за него, а в Крыму цены подняли. Вот провалится, и вам Крым вернут.

- Это совсем другое дело. Оставайтесь.

 

Голуби оставили помёт в углах, сообщив, что таким образом усиливают маскулистскую энергетику места. Олег в ужасе смотрел на них.

- Жрать! — заквохтал вожак. — Нам нечего жрать!

- Но я перечислил все деньги Люде Ветлугиной.

- Где твоя братская солидарность? Ты должен поддерживать самцов, а отдал деньги бабе. Займи через интернет!

- Но кредиты берут кретины. Или… экономически неграмотные люди.

- Нам похуй!

И голуби раскрыли клювы, обнажив вампирские клыки.

Испуганный Олег набрал в адресном строке: «Беларусь микрокредит».

- А теперь, когда деньги пришли, — сказал вожак, — лети за едой.

Матерясь, Олег сходил в магазин и принёс пельмени, доширак и быстрорастворимое картофельное пюре.

- Не то! — зашумели голуби. — Купи пшена.

- Пшено закончилось.

- Пиздуй в другой супермаркет!

Перед глазами Олега темнело, но он решил выдержать это испытание.

 

- Нужен какой-то знак, защищающий от этой оравы, — сказала Елена.

- Недалеко есть магазин готической одежды, — сказал Володарский. — Если разбираешься в сигилах, возьми там футболку. А я пока напишу статью на «Нигилист».

Роман очень хотел спать, но вспомнил, что не успел купить пива. Всё равно пришлось бы идти.

В тёмном подвале висели шмотки бренда Killstar. Пожилой кавказец за кассой совершенно не понимал, что продаёт, и это в какой-то степени было плюсом. Но не сейчас.

Елена и Роман медленно приближались к этому проклятому месту.

- Помнишь, котик, как нам не повезло в Краснодарском крае? — спросила Елена. — Неужели сейчас всё хуже, чем тогда?

- Помню, мы два часа не могли уехать из Кореновска.

- Я узнала, что это место опаснее, чем мы думали. По левой стороне все магазины были закрыты, а по правой как бы работали, да? Это оттого, что один буржуй обанкротился и пошёл к бабке. Та прокляла леваков, которые своей пропагандой способствовали его разорению, но проклятье сработало очень странно. Местным коммунистам — хоть бы что, но заведения по левую сторону улицы закрылись одно за другим. Буржуй снова пошёл к бабке, обещал её уебать, и она сделала так, что теперь в Кореновске ни анархист, ни авторитарий не может поймать машину.

К молодым людям внимательно прислушивалась девушка с розовыми дредами и в платье с белым полумесяцем на чёрном фоне. Наконец она вмешалась в разговор:

- А вы не Елена Г.?

- Да, — сказала Елена.

- Я тоже феминистка, — девушка назвала организацию, — помню вас.

- Нам нужна помощь. Доебались ментоголуби и, кажется, ещё и маскулисты, которые голубей разводят. Вы не знаете, какой символ их отпугнёт?

- Пойдёмте, — сказала девушка, и компания спустилась в подвал.

- Вон кот хороший, берите, — предложил продавец, указывая на футболку с перекошенной мордой. — Вон кости хорошие.

Елена разглядывала футболки, испещрённые стрелками и магическими кругами.

- Если коричневую взять, — шепнула украинка, — и прочитать правильное имя, она охранит от голубей. Но шифровка сложная, легко ошибиться.

Футболки начинались от мужского размера М. Елене все они были велики. Придётся покупать сигилу Роману.

- А кости что не берёте? — спросил продавец. — Очень хорошие кости.


Copyright © Раком Издранное, 03.10.16