Триумф волка
(Упырь Лихой)
опубликовано на neo-lit.com
Апокриф
Жил-был в Москве японский макак, Сару Тоичиро. Родился он в семье известного японского ученого и русской стриптизерши, так что в совершенстве владел двумя языками. Когда макак изъяснялся на японском, речь его была очень вежливой. Не скажет «боку» или «орэ», все «ватащи» да «ватащи», никогда не забудет добавить «годзаимас», всегда улыбается и кланяется. Но стоило макаку заговорить на русском, мордочка и лапы начинали дергаться, в голову лезли разные непристойности, вместо вежливой улыбки макак показывал зад и хватал женщин за разные места. А ведь он работал фотографом, читал Достоевского и обожал русский балет! Макак даже ходил к психоаналитику, коту Борису Кацнельбогену, и прозорливый кот объяснил, что Сару стыдится своей матери. Но песню из слова не выкинешь: госпожа Ирина Сару когда-то танцевала на шесте. Не мог макак совладать с собой! В каждой русской женщине он видел шлюху. Сильно страдал макак.
И однажды, когда макак должен был снимать коллекцию одежды для беременных, он увидел ангела! Тихая и скромная павианка сидела в углу лофта и писала смски, казалась она девой Марией на фоне размалеванных блудниц в вульгарных лабутенах. Даже когти павианки были аккуратно подстрижены, как у японских женщин. Заметил Сару и обручальное кольцо. Потерял он голову, выгнал кривляк и блудниц и тут же предложил руководству сделать павианку лицом бренда. Те охотно согласились.
Два дня бедняга Сару сдерживал себя. Он потел, терял сознание, дергал лапами и выкрикивал непристойности. Но когда он остался в лофте наедине с павианкой, эротические фантазии разрушили хрупкую плотину его разума. Не помнил макак, что произошло. Какой-то лебедь ударил его клювом, и макак очнулся на полу с расстегнутой ширинкой.
Много раз макак пытался извиниться перед Ксенией. Но вместо этого его лапы набирали: «Сдохни, шлюха!» Тогда он написал покаянное письмо на японском и перевел его с помощью гугла.
Получила Ксения письмо: «Царевна Ксения, подобная фея с луны! Простите, что оскорбил вас таким действием. Я хотел бы съесть ваше сердце, чтобы стать такой же божественный ослепительный белый создание. Нижайший обезьяна».
Испугалась павианка, побежала в группу поддержки женщин, страдающих от мужского насилия.
— Закидаем его бананами! — предложила барсучка Марина.
И остальные феминистки были с этим согласны, только медведица Надежда добавила, что бананы это расизм. Так что кидать нужно не только бананы, но и тухлые яйца, и гнилые помидоры.
Выходит Сару из лофта, сильно уставший. Весь день он трудился в поте лица, фотографируя развратных пуделиц. Член до крови стер.
И вдруг ему в лицо летит яйцо! Стоят на газоне барсучка, хомячка, кролик в белом френче, две выдры, медведица, лебедь, енотка и павианка с павианом. И у каждого пакет с гнилыми продуктами. Понял макак, что ему пиздец. Долго русские звери кидались всякой дрянью, а потом павиан Павел вывалил на макака целый мешок навоза и воткнул фотографу банан под хвост: знай наших, косорылый!
— Блядь, жопа! — только и мог сказать макак.
А павиан вытащил банан и воткнул макаку в рот.
— Это уже слишком, — сказала павианка. — Поехали домой.
Нехотя муж отпустил макака:
— Дал бы я тебе пинка, да неохота пачкать ноги об такую мразь.
— Не смей больше насиловать русских женщин! — крикнул кролик в белом френче. — Ты можешь обмануть людской суд, но Господь тебя накажет!
— Ты не Боженька, а обычный ватный кролик, — ответил Сару, выплюнув банан. — Я действительно болен. Мне очень жаль! Я не хотел насиловать эту прекрасную павианку. Я ложил на вас хуй!! А сейчас, тупые уебки, возвращайтесь туда, откуда приперлись. Кто не понял, будет вонять как я!
Разбежались защитники Ксении. А макак отмылся, переоделся, сел в свой гелик и поехал отдыхать в Петербург. Уж в таком-то культурном городе глупые гайдзины не станут кидаться бананами. И пока Сару ехал, он вспоминал, как в японской школе его били ногами и макали в унитаз. Там тоже не любили хафу.
Поздно вечером приехал макак в Петербург и думает, где бы поесть. Выбрал он скромный сетевой ресторан на Московском, потому что там было свободное парковочное место. Заказал шашлык из баранины, удон и карри, сидит на застекленной террасе, потягивает красное вино. Вдруг видит двух волков-студентов за соседним столиком. Дурачатся волки, громко воют, курят кальян и пьют плохое саке. Видно, что нечасто они бывают в ресторанах. У одного джинсы внизу обтрепались, другой кинул на стул облезлую дубленку с чужого плеча.
Прислушался Сару, стало ему любопытно, о чем они болтают. Смеется волк в джинсах:
— А потом павиан вставил банан ему в жопан!
Отвечает другой волк:
— Ну а то, Господь все видит и неправедных наказует!
— Молодые люди, я все слышал! — крикнул макак.
— Сорян, — прорычал волк Василий Бирюков.
И волки продолжали хихикать вполголоса. Наелся макак. Вдруг подходит к нему пара волков.
— Товарищ Сару! — начал волк Василий. — Я слышал о вашем непростом деле. Нет, я не буду кидаться говном. Это недостойно человека. Я вызываю вас на поединок чести, где нас рассудит сам Господь. Ну, как у Вагнера. Я всего лишь раз видел павианку. Когда я замерз, она напоила меня горячим напитком. И я сразу понял, что Ксения добрая и честная женщина.
— Шлюха! — выкрикнул макак, дернув плечом. И заплакал.
Через день встретился волк Василий с макаком в школе каратэ. Приехали журналисты и известные медийные персоны — кролик Ваха и Непопулярный Енот. Несколько студентов из Университета Культуры и Искусств изобразили хор горожан из оперы Вагнера. Пели они не совсем правильно, но громко.
Вышел в центр зала волк Василий в реконструкторской кольчуге и шлеме. В лапах он держал деревянный меч.
Сару Тоичиро ждал его в маске и кимоно, с катаной в лапе. Предупредил он Василия, что долгое время ходил в клуб кендо, так что гайдзин зря рассчитывает на свою силу.
— Я реконструктор, — гордо ответил Василий.
— Сука, содомит! — выкрикнул макак.
Засверкали вспышки. И вдруг Сару увидел вокруг головы волка Василия слабое золотое свечение. Решил он, что это реакция фоторецепторов сетчатки на яркий свет.
Закричал макак и со всех сил ударил Василия катаной. Казалось ему, что волк туп и неповоротлив. Мимо пробежал макак и чуть не упал. Обрушился на него огонь небесный, не смог понять макак, что произошло. Казалось макаку, что видел он архангела в белом одеянии, то ли с джедайским мечом, то ли с молнией в руке. Так сильно приложил Василий бедного Сару.
— Ебать ты Лоэнгрин, — сказал волк Венцеслав.
Поднялся макак, глядит по сторонам. Вот волк в своей дурацкой кольчуге. Вот поющие студенты, вот журналисты и журналистки. Но что-то изменилось. Макак не мог понять, что — так болела его голова.
— Извините, я был неправ и не понимал, что делаю, — сказал макак. — Я сожалею, что занимался харассментом. Надеюсь, что Ксения простит меня и продолжит сотрудничество. Приношу также извинения ее супругу. Я действительно был болен и не мог это сказать, но сейчас мне намного лучше. Прошу показать мои извинения по телевидению.
— И вы меня простите, я не хотел делать вам больно, — сказал молодой волк.
Разошлись журналисты, повалил мокрый снег. Волки побежали в свою общагу. А макак вызвал такси и поехал в отель отдыхать. Много женщин он видел по дороге, но ни одна не казалась ему шлюхой. И даже в каталоге проституток, который сунул ему в окно черный барсук, Сару видел только несчастных, измученных тяжелой жизнью женщин.
Copyright © Упырь Лихой, 21.12.20