Козел Степан

(Упырь Лихой)

опубликовано на neo-lit.com

Американская сказка

Жил-был с бабушкой в Нью-Йорке козел Степан, потомок русских эмигрантов. Был Степан очень интеллигентным козлом — играл на терменвоксе, переводил стихи с японского и русский тоже немного знал. Бабушка-коза много рассказывала козленку Степе про ужасы сталинизма, про ГУЛАГ и про то, как все советские звери подтирались газетами, а также ездили на плантации под назваванием «дача», где занимались рабским трудом, чтобы запасти хоть немного капусты на зиму. А зимы в России такие суровые, что птицы замерзают на лету!

Усвоил козел славные русские традиции — например, на Новый год ездил в метро без штанов, сверкая семейными трусами в цветочек, а потом ел борщ в русском ресторане и запивал его водкой. По субботам козел ставил на балконе тульский самовар и раздувал его сапогом, так что соседи не раз вызывали пожарных, почуяв дым. Когда козел выбирался на разные поэтические вечера, то надевал красную вышитую косоворотку и кепку, украшенную розаном. Но главное, он решительно осуждал режим Русского Медведя, потому что все русские делают это. Одним словом, Степан был настоящий русский патриот.

Американцы считали Степана расистским козлом. Когда пришел ковид и американцы единым фронтом выступили против расизма и бананов, не пошел Степан на митинги. Сказал козел друзьям, что не будет извиняться перед зебрами, жирафами и гориллами. Потому что он их не угнетал. Объяснил Степан, что его прапрадед-козел в русской деревне был таким же угнетенным рабом, как гориллы на плантациях сахарного тростника. А прадед-козел томился в сталинских застенках, где его насиловали тюремные псы!

— Все белые козлы врут! — отвечали жирафы и гориллы. Повесили они портрет козла в твиттере и долго над ним издевались. А соседка-бонобо перестала дружелюбно показывать Степану зад и теперь кидала на его балкон гнилые бананы. Очень это огорчало дряхлую козу. А в это время родители Степана наслаждались жизнью в городе Хайфа — купались, загорали, получали большие пенсии и покупали много фруктов.

— Ехал бы ты, Степа, в Хайфу, — говорила старая коза. — Там тепло, а главное, никто не посмеет кидать в тебя бананы.

Но Степан не соглашался, ведь ему нужно было ухаживать за бабулей, чтобы ее не загребли в дом престарелых козлов.

И вот как-то раз написал козлу Степану меринос Марио — известный гей и любитель манги. Прислал он козлу японский текст, отсканированный камерой гугла, и обещал хорошо заплатить за перевод.

— Ты мне сам комикс покажи, — велел Степан. — Может, там что-то неправильно получилось.

Но показывать картинки меринос отказался. Понял Степан по тексту, что это жесткая порнуха. В ней макак по имени Эйкичи Онибаба засаживал под хвост павиану Такеши, связывал его, поливал горячим воском и резал большим ножом, а потом расчленил и съел. Очень мерзкий комикс. Степану было прямо противно это переводить, но он терпел, потому что Марио — гей и его нельзя обижать отказом. Не хватало еще, чтобы Степана обвиняли в гомофобии.

Очень доволен был меринос Марио. Вдоволь надрочился и прислал новый текст. В нем макак Мадзимэ-сэнсэй наказывал под хвост целую толпу нерадивых студентов, а самых злостных прогульщиков убивал и делал из их кожи обивку для кресел. Тошнило козла Степана, когда он читал эту гадость. Но делать нечего — перевел и отправил мериносу Марио, а тот щедро заплатил. И так почти полгода Марио давал Степану неплохую подработку, и это было очень кстати, ведь Степан набрал целую кучу кредитных карт, а работы у переводчика из-за ковида стало меньше. Степан даже купил для бабушки-козы манто из поддельных русских соболей.

И однажды, после Нового года, когда козел Степан грелся у электрокамина и ел борщ, приготовленный бабушкой, кто-то постучал копытом в дверь.

Открыл Степан, предложил мериносу Марио борща.

— Все пропааало, — проблеял меринос. И кинул на пол кучу японских комиксов, где взрослые дяди насиловали и убивали маленьких мальчиков.

— Не пооонял! — проблеял Степан. — Это же детское пооорно!

— Ну конечно, это детское пооорно, иначе за что бы нам так хорошооо платили! — проблеял Марио. — Немедленно сожги всю эту дрянь. Я поскакал!

— У меня электрокамин, тупииица! — проблеял Степан ему вслед.

Делать нечего, вынес козел на балкон самовар, хоть и была там лютая холодина. Напихал противные комиксы в трубу и поджег. Много было комиксов, долго козел насиловал самовар.

— Я все вижу! — кричала из окна соседка-бонобо. — Расистский козел разжигает ненависть!

А бабушка-коза тем временем кидала в рюкзак вещи и документы Степана.

Накинул козел полушубок, схватил рюкзак и поскакал по пожарной лестнице, как был, в семейных трусах.

Прыгнул козел в такси и поехал в аэропорт. А вот и полиция светит мигалкой. Поднялись полицейские гориллы на лифте, позвонили в дверь и спросили старую козу, не прибегал ли сюда баран-педофил.

— У нас тут одни пенсионеры, — проблеяла старая коза. — Да внучек мой, Степан, ему 37. На его толстую жопу ни один педофил не позарится.

— Кстати, а где он? — спросили гориллы. — Возможно, он в курсе относительно местонахождения барана-педофила?

— Уехал на море, в Израиль, — ответила старая коза.

— Так пусть с нами свяжется, когда доедет, — попросили гориллы. — Тут дело большой важности, возможно, он нам понадобится как свидетель.

А тем временем по телевизору начались новости. Показали в них фото мериноса Марио, который что-то объяснял школьникам на футбольном поле. Служил учителем физкультуры позорный баран! И в раздевалке, и в душевой для мальчиков он установил скрытые камеры! А еще он продавал всем желающим японское детское порно с нарисованными мальчиками!

Долго крестилась старая коза, смотря репортаж о непотребствах барана. А гориллы сочувственно качали головами. Попросили они дать им на экспертизу ноутбук козла, но тот увез его с собой в Израиль.

А Степан вскоре прибыл в аэропорт. Глядит — многие рейсы из-за ковида отменены. Хотел он улететь в Россию, да не было у него визы. Мог улететь в Израиль и даже купил билет, но увидел репортаж о преступлениях мериноса Марио и вспомнил великий роман Достоевского.

«А ведь я помогал извращенцам упорствовать в грехе, — подумал Степан. — Я в них человечность убил. Я этими переводами себя убил! Продал душу за жалкую кучку долларов!»

Встал козел Степан на колени посреди аэропорта и заблеял:

— Простите меня, добрые живооотные! Потворствовал я совращению малолееетних! Это я, козел Степан, и я переводил детское поооорно! Я хуже любого расииииста!

И многие американцы, видя его искреннее раскаянье, становились рядом с ним на колени и молились, а хор девушек-бонобо исполнил несколько церковных гимнов.

И Степан торжественно уехал в ближайший полицейский участок, и признался во всем, но задерживать его не стали. Ведь он всего лишь переводчик, а чем американец топит свой самовар — его личное дело.

И еще долго Степан тосковал по русским необъятным равнинам и березкам, которых так и не увидел.