Плотоядный олененок

(Упырь Лихой)

— Олени должны есть траву и ягель, — пищала хомячка Галя. — Я вот, например, ем морковные палочки. Как ты можешь пожирать трупы убитых животных?

— Я нонконформист, — отвечал олененок Павлик с набитым ртом. — Запомни, Галина: или ты жрешь, или тебя жрут. Или ты ебешь, или тебя ебут. Нужно быть хозяином своей жизни и жрать биг тейсти.

— Я не могу есть биг тейсти. Он размером с меня, — пищала Галя. Но все-таки съела немного сыра и салата из бургера.

Павлик ел уже третий комбо: он был голодным растущим оленем и редко выбирался в город.

— Я недавно читал книжку по американскому фольклору, — продолжал Павлик, давясь бургером. — Индейцы верили, что когда-то олени охотились на людей. А потом один персонаж по имени Висакё положил на спину мешок с яблоками, олень на него напал, укусил кислое яблоко, и с тех пор олени не охотились на людей. Но мы-то не такие тупые, как американские олени.

— Не представляю, зачем оленям охотиться на людей, — пискнула Галя.

— А зачем люди охотятся на оленей? — разозлился Павлик. — Тебе не кажется, что это несправедливо? Когда я подкачаюсь, обязательно замочу парочку людей. И медведей тоже.

Яркое весеннее солнце било в окна макдака на «Московской». И гималайские медведи, гремя лопатами, убирали последний снег, слежавшийся и коричневый, как сахар.

Олененок сел поближе к окну и жмурился, пока теплые лучи грели его мордочку.

— Павел, ты травоядный! — пищала хомячка.

Но Павлик ее не слушал. Четырехкамерный желудок оленя так громко урчал, что заглушал шум автобусов. Павлик не привык переваривать мясо, но сейчас он закалял свою волю. Он осознал, что оленям пора перестать быть едой. Настало время стать законом и порядком.

Павлик вынул из кармана пуховика несмываемый маркер и написал на стекле: ЗДЕСЬ ПРАВИТ ОЛЕНЬ.

— Так ты это хотел мне сказать? — пискнула Галя. — Ну, что теперь правит олень, а всем хомякам заткнуться? Я не буду молчать. Я расскажу медведю Федору, как олени пытались меня затоптать. Не думай, что если ты большой, можно диктовать маленьким правила игры.

— Я хотел сказать не совсем это, — зажмурился Павлик. — Заявление писать не придется. Помнишь, как мы ели мороженое в больнице? Когда я бегал за ним на заправку, меня преследовал один ненормальный пес. Он обещал убить всех наших одноклассников.

— Не ври, — пискнула Галя.

— Он все бежал и бежал за мной по шоссе, как адская гончая, — продолжал Павлик, гладя свои бедра копытами. — А потом, когда мы оказались в лесу, он повалил меня на снег и жадно облизывал мою шею своим горячим языком. «Я сожру тебя, мой сладкий олененок», — рычал он. Я все никак не могу забыть его огромные острые клыки на моей яремной вене. Его жесткая черная шерсть царапала мои губы, как колючая проволока. А в верхушках сосен догорал закат. И небо в рваных облаках было похоже на мраморный пол скотобойни.

— Он тебя насиловал? — пискнула Галя.

— Нет, мы говорили о литературе, — потупился Павлик.

— Ты такой выдумщик, — рассмеялась Галя. — Но знаешь, если бы этот пес и правда загрыз наших одноклассников… Мне было бы все равно. Конечно, убивать оленей это плохо. Но убивать беззащитных хомяков это еще хуже.

— Когда я подкачаюсь, я найду эту суку, — продолжал Павлик. — Изобью его копытами до полусмерти, так, что он будет умолять: «Убей меня! Не заставляй меня больше страдать!» А потом я сжалюсь над ним и воткну в него мои рога, так, что все его вонючие кишки вывалятся наружу. Я буду утопать по колено в бордовом месиве, я буду кататься и валяться, отведав мяса этого старого ублюдка. Я опьянею от крови, как от лучшего французского вина. Его тушка будет корчиться на кончиках моих рогов, как обезумевшая проститутка в эрогуро. Знаешь, когда я дрочу по ночам, я себе представляю, как убиваю собак и медведей.

— Павлик, извини, но я не очень хочу с тобой встречаться. Ты странный, — пискнула Галя.

— Я делюсь с тобой сокровенным, а ты не понимаешь, — обиделся Павлик. — Я думал, мы друзья.

— Если мы друзья, давай пойдем в полицию и напишем заявление, — гнула свою линию Галя.

— Пора домой, — заторопился Павлик. — Не хотел бы я оказаться в темноте на пустынной дороге, где меня караулит черный пес.

— Ты же минуту назад обещал насадить его на рога, — пискнула Галя.

— Не на рога, а на кукан, — расхрабрился Павлик.

И они отправились в кино.

Поздно вечером вернулись олененок и хомячка на маршрутке. Проводил Павлик хомячку до ее дома и решил заскочить в «24 часа» за безалкогольным пивом.

И вдруг кто-то затащил Павлика в кусты. Пытался олененок закричать, но пес наступил лапой ему на шею.

— Я все слышал, малыш, — прохрипел черный пес. — Скажи, ты когда-нибудь бывал в психушке? Ты знаешь этот мерзкий запах сальных кастрюль, вареного лука, говяжьего фарша, картофельного пюре и капусты? Им там пропиталось все — занавески, белье, ссаные матрасы на стальных кроватях. Меня выворачивает от одной мысли о больничной еде. Малыш, ты хочешь туда?

— ММММ!!! — простонал олененок.

— А пациенты… Они лежат в позе эмбриона, слоняются туда-сюда, бормочут что-то. Но самое мерзкое — когда какой-нибудь псих вдруг берет тебя за лапу. Мокрая, потная, холодная ручонка хватает тебя.

— ММММ! — замотал головой олененок.

— Надеюсь, ты все понял, мой сладкий глупенький олененок, — проворчал пес и отпустил Павлика.

— Может, мы сейчас пойдем к вам и пропустим по стаканчику, а там кто кого? — стрельнул глазками олененок.

— Ну уж нет, — смутился пес. — Ты лучше в церковь сходи. Я прослежу. А то твоим одноклассникам несдобровать.

— А кстати, какой вы породы? — кокетничал Павлик. — Вы такой зрелый, брутальный мужчина. Умеете обращаться с копытными. Овчарка? Волкодав?

— Оленегонный шпиц, — рыкнул пес и убежал.

А у Павлика от стресса и от холода подвело живот, и он еще долго сидел в туалете, стонал и фантазировал, как протыкает кишки своего мучителя. Все-таки бургеры не очень полезны для оленей.

Copyright © Упырь Лихой, 07.03.21