Радужный косплей

(Упырь Лихой)


опубликовано на neo-lit.com


 

 

Жила-была в Ленобласти леопардица Агафья, студентка, политактивистка и любительница аниме. Было у нее свое шале в элитном поселке посреди соснового леса. И однажды на выходные приехали к ней в гости друзья: олененок Павлик и хомячка Галя. И не просто приехали. Готовились они к фестивалю косплея. Агафья сшила костюм крутого парня Куджо Джотаро из «Невероятных приключений Джоджо», Галя купила шляпу и представляла крутого дедушку Джозефа Джостара из того же мультика. А Павлик нарядился в костюм сексуальной зечки Куджо Джолин и навертел на отрастающие рожки два блондинистых парика. Агафья подарила ему лифчик с эффектом пуш-ап, и Павлик полтора часа извивался перед зеркалом, делая сэлфи. А потом они аккуратно сняли костюмы, поужинали разными вкусняшками и легли спать.

Галина и Агафья заснули сразу, а Павлик еще долго смотрел в огромные окна шале, надеясь, что за ними промелькнет собачья тень. Но на улице никого не было.

Утром друзья выпили кофе, приняли душ, искупались в джакузи, нарядились в костюмы, сели в «Порше» бати-леопарда и отправились на фестиваль. Даже в пробку не попали.

Приезжают в модный лофт. А там уже видимо-невидимо зверят в самых разных костюмах. Кто Сейлормун, кто Пикачу, кто девочка-демон, кто мальчик-горничная из запрещенного мультика. И все красивые, как на утреннике в детском саду.

Но Павлик был лучше всех! Рожки, два парика, зеленая помада, пуш-ап, голый животик, длинные ножки, колготки в крупную сетку, мини-юбка с двумя разрезами! Все парни толпились вокруг Павлика, лапали его за хвостик и просили сфотографировать их вместе. «Будь моей вайфу, прекрасная Джолин!» — просили они. «Отвалили от моей дочки!» — рычала Агафья, отгоняя потных отаку. А Галя сидела у нее на кепке. Боялась хомячка, что затопчут ее в толпе.

Устал позировать Павлик, захотелось ему в туалет. Еле отбился от поклонников, забегает в мужской. А там здоровенный медведь стоит у писсуара и делает что-то плохое.

— Подвинься, — попросил Павлик.

Рухнул на колени медведь и говорит:

— Будь моим парнем!

— Я не гей, — ответил Павлик, задирая юбочку. — И мое сердце уже принадлежит одному животному. Но мы разных видов, у нас разные политические взгляды и вообще. Все это очень грустно. Свали в туман, ебаный педофил.

Медведь застегнулся и вышел. А в это время в зале девочки били мальчиков. «Он натурал!» — рычали девочки.

Отлил олененок, и снова его потащили позировать. Десять тысяч кадров сделали фотографы. Устали девочки, выдохся Павлик. Вдруг подходит сортирный медведь с огромным радужным флагом.

— Я девственник, и я тебе не дам, — простонал Павлик. — Засунь свой флаг себе в одно место.

— Умоляю тебя, лучший мальчик Санкт-Петербурга! — зарыдал медведь. — Я старый и больной зверь, меня не замечают красивые парни, надо мной смеются на работе, потому что я тоже девственник, и мне уже сорок. Пожалуйста, возьми этот флаг и сфотографируйся со мной! Сделай меня счастливым хоть на одну минутку, иначе я покончу с собой, всеми отвергнутый и оплеванный.

— Ну ладно, ладно, — растрогался Павлик и взял у медведя флаг. Засверкали вспышки. Вдруг кто-то выключил свет. Красные и синие огни заскользили по стенам, как будто началась дискотека. А Павлик почувствовал, как два браслета защелкнулись на его копытцах.

— Пойдем в пативэн! — прорычал медведь.

Включился свет, и увидел Павлик, что в зале полно зверей в форме Медвежьей гвардии. А подлый медведяра схватил Павлика за рожки и повел вниз по лестнице.

— Куда вы его тащите? Пустите его! — кричали Галя и Агафья. И тут какой-то медведь пнул Агафью тяжелым ботинком, а другой медведь поволок ее вслед за Павликом.

— Пустите, пожалуйста, — попросил Павлик. — Вы мне так все панты обломаете. Я послушный мальчик, делаю все, что скажут.

— Завались, пидорас, — ответил медведь и втолкнул его в автозак.

Набили медведи полный автобус косплейщиков и повезли в отделение. И все, кто мог, терлись о Павлика и делали с ним селфи.

— Идиоты, хватит! — кричал олененок. — Где моя подруга-хомячка? Что вы с ней сделали?!

Открыли медведи автозак и пропустили зверят сквозь строй овчарок. Усадили в актовом зале и начали вызывать по одному для беседы.

— Если спросят, вы не против Медведя, — инструктировал зверят Павлик. — Можно еще сказать, что мы хотим вступить в движение «Медвежата». И всех отпустят. Тут совершенно нечего бояться.

— Завались, шалава, твое дело — давать, — отвечали прогрессивные зверята. — Мы сами знаем, что кому говорить.

Снимали зверята видео для тиктока, делали сэлфи для твиттера — веселились как могли. Только Павлик, подперев голову копытцем, смотрел в зарешеченное окно. Видел он, как вышла из здания Агафья и как ее встретил, размахивая лапами, батя-леопард. Сняла Агафья кепку и вынула оттуда хомячку Галю. Отлегло от сердца у олененка.

Позвонила Павлику на айфон мама-олениха.

— Ты мне больше не сын! — кричала она. — Проститутка, можешь не возвращаться! Оставайся на панели!

Павлик слышал с улицы ее голос.

— Мама, прости, я тебя очень люблю. Я не хотел быть шлюхой, мы с подругой сначала хотели одеться по-другому, но на ней юбка не застегнулась. И тогда юбку пришлось надеть мне, а она надела штаны, — объяснял он. — А потом ко мне в туалете подвалил этот шпион. Он ко мне приставал!

— Конечно, он к тебе приставал! Зачем такую короткую юбку надел? — всхлипнула мать. — Если хочешь юбку, покупай для колена. Коко Шанель говорила, что самая красивая часть ноги это до колена.

— Мама, я же молодой, мне можно покороче, — уговаривал ее Павлик. — Но специально ради тебя я буду носить до колена. Я доверяю твоему вкусу.

— Меня не пускают в здание, — продолжала олениха. — Передай им там, что они не имеют права тебя допрашивать без присутствия родителей!

— Я передам, — обещал Павлик.

Время шло, а Павлика не вызывали. Ушли лисички в костюмах жриц и горничных, ушли кошечки в костюмах попаданцев, ушли козлики в мундирах из космоопер, ушел пухлый барсучок в костюме Тоторо. Остались только Павлик в костюме сексуальной зэчки Джолин и накрашенный шакал в клетчатой юбке.

— Помнишь меня? Я Сергей Вагин, корреспондент J-Journal, — вдруг сказал шакал.

— Не смей меня трогать, — ответил Павлик.

За окнами давно стемнело. Павлику позвонила мама-олениха и сказала, что на улице мороз, а кафе закрывается. Она сняла номер в ближайшем отеле и будет ждать там.

Медведь-полицейский, который следил за Павликом, хмыкнул и попросил соблюдать порядок.

— Пожалуйста, побеседуйте со мной, — сказал Павлик медведю. — Я готов прослушать о вреде ЛГБТ. У меня попа замерзла. Я скучаю по маме и папе. Не хочу их расстраивать.

— А при чем здесь я? — зевнул медведь.

— Хорошо, тогда можно мне поспать в камере? — спросил Павлик.

Под потолком мигала лампа. Медведь молчал.

— Отстой, — сказал Павлик. — Знаете, я уже давно решил завязать с противоправной деятельностью. Хочу вести спокойную жизнь на природе и носить юбки до колена. Хочу найти хорошего парня, который будет поддерживать меня во всем.

— Это ты скажешь психологу, — зевнул медведь. — Мой тебе совет: не ходи во всякие гадюшники и носи штаны. И тогда не будешь расстраивать маму и папу.

— А можно мне домой? Пожалуйста? — Павлик заглянул медведю в глаза. — Это считается за беседу с молодежью?

— Нет, — ответил медведь.

— И что мне делать? — Павлик перекинул ногу на ногу.

Медведь пожал плечами.

— Вам на меня плевать, да? — Павлик снова перекинул ногу на ногу, сверкнув красными трусами.

Шакал напрягся и не сводил глаз с его копыт.

— Не плевать! — взревел медведь. — У меня сердце болит за нашу молодежь! Мы в ваши годы с девочками на свидания ходили, держались за лапы, ели мороженое! Я стихи сочинял в доме пионеров! А ты голой жопой в тиктоках торгуешь!

— А вы нам не диктуйте, как жить! — взвился Павлик. — Все равно скоро помрете, заебали, старперы вонючие!

Он начал срывать с себя одежду. Медведь закрыл лапой глаза и выбежал из зала, шакал выхватил айфон.

Павлик уселся на стол. Он знал, что его боевой дух сильнее, чем у трусливых продажных медведей.

— Хотите интервью? — сказал он шакалу. — Наше дело правое, мы победим. Здесь правит олень. Спрашивайте ваши вопросы.

Шакал его не слышал. Дрожащей лапой он пытался расстегнуть джинсы. «Молния» застряла, и шакал дергал собачку то вверх, то вниз.

Павлик издалека услышал низкий хриплый лай. Пес с перевязанным хвостом ввалился в зал.

— Плохой олень! — зарычал шпиц.

— Да, я очень плохой олень! — воскликнул Павлик, подбежав к нему. — Я больше не буду ходить по всяким гадюшникам. И на митинги тоже не буду. Хочу стать хорошим оленем.

— Зачем так сразу, — замялся пес. — Ходи на здоровье. Будем тебя задерживать, воспитывать. В люди выведем.

— Вы за мной следили! — догадался Павлик. — Вы сами подстроили эту провокацию с флагом! Вы подлое, лживое животное!

— Ну ладно, хочешь домой? — сменил тему пес. — Я отвезу.

Шпиц накинул на Павлика свою красивую черную шинель и вывел олененка из отделения полиции.

И Павлик поехал домой на его «Ниве». Всю дорогу он болтал и кокетничал с майором.

— А хотите, мы снова будем петь в церковном хоре? — спрашивал Павлик.

— Вообще-то я атеист, — рычал пес. — Но ради твоего исправления готов на все.

А мама-олениха в отеле до утра ворочалась на скрипучей кровати и размышляла: «Если мой сын извращенец, неужели Господь сделал его таким?»


Copyright © Упырь Лихой, 23.03.21