Странные яблоки инженера Перегноева
(Zaalbabuzeb)
опубликовано на neo-lit.com
Яблоко первое. Хлеб и раса
На выходных я сел на электричку и поехал к бабушке в Дошираки. Когда сошёл на станции, бабушка позвонила на сотовый и попросила купить по пути хлеба. Я взял в магазине полбулки серого и побрёл через сельцо.
Спустя некоторое время я спросил у хлеба:
– Ты чего такой грустный?
– От меня ушла подружка, – ответил он.
Я покачал головой:
– А какой она была: белой или серой?
– Белой, – хлеб вздохнул.
Обойдя здание администрации, я поинтересовался:
– А у вас разрешено белым встречаться с серыми?
– Разрешено, – сказал хлеб. – У нас нет расизма.
Я закусил губу, подумал и сказал:
– Ну и зря! В любом здоровом обществе должна соблюдаться расовая гигиена.
Когда я пришёл к бабушке, она меня обняла и отвела на кухню, где принялась собирать на стол.
Узнав о нашем с хлебом разговоре, она заметила:
– Ты сказал всё правильно. Если куски белой булки положить вместе с серыми, то они тут же окислятся и зачерствеют.
Затем бабушка порезала грустный хлеб, и мы с удовольствием съели его с айнтопфом и горчицей, запивая сельтерской.
Яблоко второе. Багор
Трубы промышленного района тошнило в февральское небо сажей и ядовитыми смолами. Машины неслись сплошным потоком, и из-под колёс у них летела грязь, от которой все сугробы вдоль дороги были чёрными. По обледенелому тротуару, сунув руки в карманы, шёл Багор.
Впереди он увидел голубя. Тот бродил туда-сюда и клевал лёд.
Багор остановился; голубь тоже замер и вопросительно на него взглянул.
– Чего зыришь? – прорычал Багор. – Ты кто такой?!
И с угрозой добавил:
– Дерьмо будешь жрать.
Голубь опять покосился на него одним глазом, потом другим и продолжил клевать лёд.
Щёки Багра вспыхнули от такой наглости.
– Я вор! – рявкнул он. – Вор!
И в подтверждение цыкнул золотым зубом.
Голубь не отреагировал.
Тогда Багор рассвирепел. Он выпятил грудь и, сжав кулаки, стремительно зашагал к птице.
Голубь отпорхнул метров на пять и приземлился у бетонного забора. Посмотрел на Багра с недоумением.
Тот брезгливо ухмыльнулся и сплюнул.
– Дерьмо будешь жрать!.. – повторил он угрозу и дёрнул плечом.
Затем, оглянувшись, он сел на корточки.
Отломил от сугроба чёрный кусок снега и, повертев его, сунул в рот.
И с хрустом зажевал.
Яблоко третье. Голос некрасивой женщины
"Тойота Корона" вырулила на размытую грунтовку, проехала мимо магазина шин, станции техобслуживания и остановилась у рощицы из квёлых осин, за которыми про-глядывалась вывеска: "Склад-магазин ГСМ".
Из машины выбрался водитель. Он огляделся, втянул носом ветерок с запахом ма-зута и уже собрался пойти по слякоти, как вдруг услышал трескучий и усиленный громко-говорителем женский голос:
– Мужчина. Здесь нельзя оставлять автомобиль.
Водитель повертел головой, ища, откуда трещат.
– Мужчина! Повторяю. Здесь нельзя оставлять автомобиль.
Чертыхнувшись, водитель развернулся и с кряхтением сел в "Тойоту". Машина чуть побуксовала в липком месиве, а затем с рычанием выехала и покатила по грунтовой до-роге.
Когда она проезжала рядом с "Вторчерметом", то въехала в лужу и обрызгала пар-ня на велосипеде.
– Баран! – ругнулся парень и дзинькнул звонком.
Он докатил до рощи и свернул на тропинку, что тянулась между деревьев.
В этот же миг, вспугнув грачей, раздался противно-командный голос:
– Молодой человек. Здесь нельзя ездить на велосипеде.
Парень крякнул и остановился. Слез с велосипеда и посмотрел по сторонам, а за-тем, пожав плечами, продолжил путь, ведя велосипед за руль.
– Молодой человек! Ходить здесь тоже нельзя, – голос дребезжал от раздражения.
Поджав губы, парень проигнорировал услышанное и двинулся дальше.
– Повторяю ещё раз! – голос сорвался на крик. – Здесь. Ходить. Нельзя. Или я вы-зываю охрану.
– Да пошла ты к хренам! – заорал парень в ответ.
Он вскинул кулак с оттопыренным средним пальцем и потряс им в кобальтовое небо, после чего развернул велосипед и, забравшись в седло, покатил обратно.
А на другой стороне рощи возле вывески склада-магазина ГСМ стремительно ша-гал мужчина с багровыми щеками. Впереди, установленная на четырёх вертикальных опорах, высилась будка – она была сделана в виде домика с двускатной крышей и от-крытым дверным проёмом.
– Ну всё, ты меня достала! – объявил мужчина, задрав голову.
Спустя несколько секунд из будки донёсся женский голос, потрескивающий от по-мех громкоговорителя:
– Степан Осипович, я на работе!
Мужчина обогнул широкую лужу, разлившуюся перед будкой, и стал карабкаться по опорам:
– Ты всех клиентов распугала, дрянь, – пыхтел он. – Вместо того, чтобы зазывать, ты их прогоняешь… Всё! Хватит. Ты уволена!
– Но мы же договаривались, – женский голос задрожал в растерянности. – Куда же я пойду? На что буду жить?..
– А мне плевать! – заревел мужчина в бешенстве. – Убирайся нахрен, я сказал!
Он ввалился в будку, и после непродолжительной возни из неё вылетела некраси-вая женщина с громкоговорителем в руках. С плеском она упала в лужу.
Брызги разлетелись во все стороны, как осколки лимонки.
Вся в грязи, женщина встала и оглянулась на мужчину. Поднесла громкоговоритель к губам.
Зарычав, мужчина спрыгнул, выхватил громкоговоритель и принялся бить им о же-лезную опору, пока тот не разлетелся на куски. Швырнув его ручкой в женщину, мужчина указал ей вон.
Женщина поняла, что просить бесполезно. Она вздохнула и, ссутулившись, побрела вглубь промзоны. Пакет, зацепившийся за колючую проволоку над забором, зашуршал, словно прощаясь с ней навсегда.
...Придя домой после десяти вечера, Степан Осипович разделся донага и прошёл в ванную. Из головы не шло, как некрасиво он поступил с некрасивой женщиной. Степан Осипович ополоснул лицо, почистил зубы и смыл дезодорант под мышками, а затем уселся на унитаз.
Но, в конце концов, она же реально вредила бизнесу. Всё время носила одну и ту же одежду, ела из консервной банки, пугала клиентов... Он и так терпел её слишком дол-го.
Поднявшись, Степан Осипович скосился в унитаз и с брезгливым видом нажал на смыв. Вышел из ванной и направился в спальню. Там забрался в кровать и, укрывшись с подбородком, выключил ночник... Нет, всё же он её уволил правильно.
Но как только он так подумал, из-за окна, а может, из угла спальни, а то и вовсе из собственной его головы грянул оглушительно-трескучий женский голос:
– Степан Осипович! Вы забыли вытереть жопу!
И в небе над городом вспыхнуло ослепительное ядерное солнце.
Copyright © Zaalbabuzeb, 25.11.21