"Грязь" - Глава 8 - "Вой"

(Stasy Ames)

Глава 8

Вой

Рита родилась в неполной семье и была поздним ребенком. Ее мать, Зинаида Григорьевна была морщинистой блеклой сорокалетней женщиной, выглядевшей гораздо старше своих лет, и работала продавщицей в хозяйственном магазине. Она продавала мыло, шампуни, стиральные порошки и другие химикаты. Зина любила запахи химии и с наслаждением нюхала чистящие порошки - лимонные, ягодные, морскую свежесть, и потому работой своей была довольна. Зинаида жила с матерью, выжившей из ума костлявой старухой, озлобленной, ненавидящей всех вокруг, кроме своей единственной дочери, которую так и не удалось пристроить ни к одному мужику. А Зинаида так любила мать! Приносила ей по утрам еду в постель, которую та пожирала, пачкая одеяло, простыню и подушки. Она смачно рыгала, сморкалась в пододеяльник, и спала. Бабка ничего не делала. Она любила таблетки. Трамал и Димедрол были ее друзьями. Она пила их всегда и испытывала неимоверный кайф, глотая их, эти маленькие разноцветные конфетки. Мать и дочь спали вместе, обычно в длинных белых ночнушках, пожелтевших, и проеденных молью, а иногда вообще голыми, обнимая друг друга, соприкасаясь теплыми телами – большое белое тело дочки и тощее серое – матери. У Зины не было постоянного мужчины. Раньше, в молодости, она удовлетворяла свою похоть, залезая через окошко в военные казармы недалеко от дома, и отдаваясь молодым потным солдатам. Теперь уже никто не хотел ее, и все что ей оставалось, это мастурбация.

Как-то раз Зина задержалась на работе, когда привозили товар. Она вдохнула возбуждающий запах химии и картона, и осталась с пьяным и страстным грузчиком Петей. Они завалились на складе прямо на мешки и коробки, и как собаки совокуплялись, скуля и воя. Тогда и была зачата Рита.

Рита родилась крупным ребенком, так что все соседи в доме с удивлением заглядывали в коляску, когда Зина с Ритой выходили на прогулку. Детство прошло под постоянной опекой матери и бабки, которые ни на минуту не спускали с ребенка глаз. Шло время, девочка росла, и становилась все более уродливой. Ее неестественно большая кудрявая голова и тупые глаза наводили на мысль, что Рита чем-то больна. Однако она ходила в простую общеобразовательную школу, и играла на фортепьяно. В школе никто не хотел с ней дружить, а только издевались, смеялись за ее спиной, и называли «дауном». Рита дауном не была. Она все понимала, была не глупа, но никогда на обиды не отвечала, а лишь копила их внутри, глубоко в душе, чтобы выплеснуть все это дома, на мать и бабку. Рита ненавидела своих одноклассников. По ночам ей снились сны, в которых она мучила и убивала каждого ребенка по отдельности, придумывая самые изощренные орудия пыток. Она рисовала их в тетрадке во время школьных занятий. Училась она средне, скорее даже плохо, и учителя жалели, но недолюбливали Риту. Она вызвала у всех без исключения какое-то отвращение и жалость. Дети мучили ее, каждый раз придумывая новые и новые злые шутки. Рита приходила домой и с порога кричала, орала, бросала портфель с учебниками в сторону с такой силой, что попади он в человека, тот потерял бы сознание. Она вбегала в комнату бабки и начинала жаловаться на то, как плохо ей жить, как ненавидит она всех, в том числе мать, и в особенности ее, свою бабку. Мать и бабка смирились с тем, что их ребенок болен, но продолжали любить и ухаживать за Ритой.

Когда у Риты началось половое созревание, она еще больше вымахала в росте, который теперь достигал ста девяноста сантиметров. Одноклассники дразнили Риту еще сильнее, обзывали великаншей, а та стеснялась, поднимала плечи и сутулилась, пытаясь скрыть растущую грудь. Постепенно у Риты на спине вырос горб, и маленькие дети шарахались в стороны, когда это нечто, похожее ни то на мужчину, ни то на женщину, шло по улице. Одежду мать покупала Рите на редкость уродливую. Рита никогда не носила платьев и юбок, и все время ходила в штанах из какой-то странной материи коричневого цвета, рубашке и огромных мужских ботинках, так как женской обуви на Ритину ногу мать найти не могла. Мать сама стригла дочку дома, ножницами для бумаги, и Ритина прическа делала ее еще больше похожей на мужчину. В доме ходили слухи, что Рита сумасшедшая, так как она никогда ни с кем не разговаривала, и гуляла либо с матерью, либо одна, около дома, а мать наблюдала за Ритой из окна. Когда Рита играла на фортепьяно, она часто не попадала по нужным клавишам, психовала, громко кричала, и один раз бросила круглый стульчик в маму, которая едва успела отбежать. Рита была очень сильной, неестественно могучей для девочки своего возраста, но сила ее была всегда разрушительной.

Рита жила на первом этаже, а этажом выше жила семья с собакой, которую ненавидел весь подъезд. Этот доберман наводил ужас на соседских старушек и маленьких детей, имея привычку так громко лаять, что закладывало уши, и набрасываться передними лапами на всех, кого встречал на своем пути. Мальчик, хозяин добермана был худощавым молчаливым подростком, и изо всех сил сжимал в руке поводок со словами: «Заткнись, сука, я убью тебя, падла». Однажды Рита выходила из подъезда, а навстречу ей шли парень с доберманом. Собака начала оглушительно лаять, эхо ее голоса разносилось по всему подъезду. Рита вся вжалась в стену и завыла от страха. На коричневых брюках проступило темное теплое пятно. На следующий день Рита вышла на улицу, встала под окнами соседей, и кидала полные горсти снега, пытаясь попасть аккурат в окно мальчика с доберманом. Она так разошлась, что вскоре в ход пошли сосульки, ледяные глыбы, а потом и камни. Рита разбила окно, и смеясь убежала. Матери пришлось заплатить, а Риту она в тот вечер сильно избила ремнем.

Как-то раз родители соседского парня уехали в командировку, и тот на целый месяц остался дома один. Он стал приходить домой поздно, а иногда вообще не приходил, пропадая где-то у друзей. Собака целыми днями сидела дома одна, и выла. Вой этот продолжался и днем и ночью, лишь иногда утихая. Бабка и мать Риты злились, и все собирались позвонить в инстанции, чтобы кто-нибудь пришел, и разобрался с наглыми соседями и их ужасной собакой. Рита молчала, но все внутри нее кипело ненавистью. По ночам она слушала вой добермана, и все мечтала о том, как отомстит. Она ненавидела эту собаку. Она не видела ее, но она могла слышать, как та безудержно воет, и этот собачий голос пробуждал в ней страх. Рита ощущала присутствие собаки. Она была рядом. Рита знала, что это должно произойти очень скоро, и больше она не может ждать. Этой вой заполнял каждую клеточку ее тупой большой головы. Рита была сильна, она была сильнее собаки, и знала это.

Все произошло днем, когда матери не было дома. Рита вышла на лестницу, поднялась на второй этаж и позвонила. Мальчик был дома, и открыл дверь.

- Здрасте… Вам чего?

- Умерла моя бабушка. Нам с мамой нужна ваша помощь. Приходите. Пожалуйста, приходите.

- Куда приходить?, - все еще не понимал мальчик

- Мы живем этажом ниже, вы разве не знаете?, - расхрабрилась Рита

- Что вы хотите?

- Нам нужна помощь мужчины. Вы не могли бы спуститься к нам в квартиру и помочь?

- Хорошо…

Рита и мальчик пошли на первый этаж.

- Вот, проходите, пожалуйста, в мою комнату. Я вас сейчас чаем напою… подождите здесь…

Рита знала, что делать. Она знала, что собака спит. Надо было действовать быстро, очень быстро. Она взяла на кухне огромный нож, выскочила из квартиры, и пробежала пролет вверх по лестнице. Рита вошла в квартиру мальчика, в спальню. Собака проснулась, и теперь смотрела на Риту, скалясь и рыча. Быстрый прыжок. Нож вонзился в собачью шею. Собака завыла. Она была еще жива. Рита схватила с дивана подушку, и, набросившись на собаку, всем телом принялась душить ее. Та вскоре перестала биться, дернувшись в последний раз. Счастливая, удовлетворенная Рита лежала на собачьем трупе и улыбалась. Теперь она могла жить спокойно.

Copyright © Stasy Ames, 2004-02-02