Черный сборник стихов
(SuperGosha)
опубликовано на neo-lit.com
Черный сборник
Темный сумрак лабиринта,
Ты идешь, и эхо следом
Гулко топает ногами;
Факелы чадят на стенах,
И нестройным хороводом
Тени прыгают вокруг...
Коридором узким, длинным
Ты идешь к заветной двери,
Страха нет - одна усталость,
И желанье поскорее
Завершить свою работу.
То работа непростая,
Не для смертных... для Героя.
В царство мертвых, вниз к Аиду,
Кой-кого отправить надо -
Там, за дверью, поджидает
Быкоглавый Минотавр.
Страшным будет поединок,
Битва Чудища с Героем...
Вот. Пришел. Вдохни поглубже,
Успокойся. Нервы, нервы...
Что-то стал ты суеверным.
Все. Поехали! Вперед!
Крепко меч в руке сжимая,
Дверь распахиваешь настежь,
Пред тобою - зал огромный,
Спертый воздух пахнет смертью.
Быстро входишь. Замечаешь
Чьи-то бренные останки,
Лезут вздорные мыслишки:
Вдруг и я лежать здесь буду.
Ты смеешься: Ни за что!
Слышно злобное мычанье,
Стук копыт по плитам пола,
И из мрака преисподней
На тебя несется демон!..
Демон с острыми рогами.
Вовремя сумев отпрыгнуть,
Слёта меч ему вонзаешь
В бок! Еще раз! И еще.
Тот храпит от сильной боли,
Морда в пене, взгляд блуждает,
И кидается в атаку -
Снова, снова получая
В грудь отточенную бронзу...
Минотавр хрипло дышит,
Лужи крови пол пятнают,
Из распоротого брюха
На пол выпали кишки.
Ты подходишь, долго смотришь
В темные зрачки коровьи,
Философски жмешь плечами -
Что ж, работа есть работа,
Непростая... для Героя,
И вдобавок деньги платят,
Также слава и почет.
Замочил одну зверюку -
И гуляешь целый месяц,
Всей Элладе ты известен,
Героев ведь - наперечет!
1999 [назад]
Поле...
без конца и без края,
Только ветер играет
полами плаща.
Поле,
разве смерть выбирают?
Нет. Ее принимают...
грудью!
на острие меча!
Поле...
ведь вчера я сидел у костра,
И с друзьями я пил,
песни пел и шутил,
За спиною тихонько смеялась судьба.
Утром,
как занялся рассвет,
В поле
вышли армии две,
Они шли убивать,
"Пленных не брать!", -
Чей-то голос звучал в вышине.
Небо!
как рубились они,
Кровью
клинки их цвели,
И где правда, где ложь -
ничего не поймешь,
Только погибель найдешь.
Поле...
одни трупы вокруг,
Боги!
как же так?! почему?!
Солнце
просияло последним лучом,
Я лежу на пригорке,
и ветер без толку
Моим играет плащом.
1999 [назад]
Синее небо над головой моей,
Желтое солнце ласково светит мне.
Я стою на распутье,
перекрестке восьми дорог,
Я чего-то жду,
одинокий усталый Бог.
Восемь путей ведут в восемь земель,
куда ты пойдешь?
Я не знаю пока,
но наверно туда,
Где сказка - не ложь,
Где легенда - не бред,
которого нет,
Где герои преданий живут.
И где Бог,
одинокий усталый Бог,
Сможет найти приют.
Снова дорожная пыль под ногой моей,
Трудный далекий путь предназначен мне.
Котомка на правом плече;
шаг легок и тверд.
Иди за мечтой, которая
тебя за собой зовет.
1999, 2000 [назад]
Ветер. Вечер.
Тучи...
Небо хмурится грозою.
Тени. Свечи.
Руки...
Мы танцуем вальс с тобою.
Замок. Зала.
Пары...
Пол паркетный под ногами.
Это было? Будет?
С вами? С нами? Снами?..
2001 [назад]
Этот стих написан под впечатлением
книги Г.Л. Олди "Богадельня"
Богадельня.
Сделаем бога
на вкус и цвет?
Богадельня.
Мир под надзором -
который век.
Столп Вавилонский
к небесам
продолжает расти.
- Звезды колючие, папа!
- Дочка, прости.
Оружья
позор клонит
к земле. Я не хочу!
Снятся
порочные, грешные
сны. Молча кричу.
Маленькой
девочке холодно
на небесах.
В форму
расплавленным золотом
льется душа.
Речи
людские сливаются
в праязыке.
Холст
осыпается...
Рушится Столп вдалеке.
2002 [назад]
Одиссей
Этот стих написан под впечатлением
книги Г.Л. Олди "Одиссей, сын Лаэрта"
Смерть или слава? Ложь или правда?
Все мы погибнем, это отрадно.
Все мы ублюдки с порченой кровью,
Боги нас любят странной любовью.
Герои Ахайи, защитники Трои,
Вас, как баранов гонят на бойню.
Страшную бойню в долине Скамандра,
Все мы погибнем, это - отрадно.
В жилах моих серебристым ихором
Бьется безумие нового бога.
Нового бога этого мира,
Но лестница в небо - это не выход!
Это даже не вход - лестница в небо,
Если шагну, получится - предал.
Предал жену, родителей, сына...
Нет! Я вернусь! Где бы я ни был!
Где бы я ни был, где бы я не был,
С лестницы в небо на грешную землю
Должен вернуться муж хитроумный,
Рыжий, хромой и немножко безумный.
Должен вернуться к своей Пенелопе,
К той, что ждала его долгие годы...
Утром рассветным старый мужчина
В спальню войдет к самой любимой,
К самой желанной на всем белом свете,
К рыжему счастью, и губы прошепчут:
"Ты вернулся, рыжий". Я - вернулся.
2001 [назад]
Колышет ветер ветви
старой ивы.
Дождь стучит по крыше
монотонно.
День за днем.
И тонкая корочка льда
на лужах утром...
Падают, облетают
листья. Осень.
2001 [назад]
Пусто,
Грустно,
Безнадежно.
Одиноко...
Я запутался в судьбе,
Как в ловчей сети.
Все не так.
Не то.
И ни зачем.
Я уйду из жизни завтра,
На рассвете.
2001 [назад]
Падающий снег, никогда во сне
Ты не снился мне, падающий снег.
Может быть сейчас. Может быть умру.
Может быть спасу. Может быть спасусь.
Если я уйду. Далеко. За грань.
Если я вернусь. Если я проснусь
Рано поутру - окна распахну.
С ветром бок о бок. Наперегонки.
Где ты, край земли?
Радуга дождя - ты не для меня.
Пусть приснится мне падающий снег.
2001 [назад]
Предчувствие войны
Хмурое серое небо
И тучи,
Без единого просвета
В них.
Низко-низко. Над самой землей.
Так, что даже трудно дышать.
А лучше совсем этого не делать,
Ведь отравленный воздух
Убивает гораздо быстрей, чем
Радиоактивное излучение.
И если завтра - война.
Если завтра все будет именно так,
Как в этом страшном сне,
То лучше не просыпаться совсем.
Да, лучше не просыпаться.
Потому что реальность
Может быть много хуже,
Чем самый страшный сон.
Гораздо хуже...
2001 [назад]
Жажда. Жадность. Тени... Полночь.
Красный месяц...
Серп, вспоровший брюхо небу,
Дождь и пламя. Руки мертвых
Из земли торчат с надеждой
На спасенье...
Ветер. Бродит меж надгробий.
Непоседа.
Город-призрак возникает
Из тумана. Сплю ли? грежу?
Сон вторгается в реальность
Острой бритвой.
Черный свет на дальних башнях,
Темень окон. Неподвижный
Взгляд в упор. Иное небо.
Крик, умерший в горле прошлой
Ночью. Хватит!
Хвати следовать советам.
Это глупо...
Шелест крыльев настигает
В полнолунье. Кто-то скажет:
"Это первый. Дайте больше".
Больше крови, больше страха,
Больше, больше!
Пью до дна чужие жизни,
Не пьянея. И однажды,
Может раньше, может позже,
Мне зловеще улыбнется
Вечность.
Диким хохотом прорвется
Мирозданье. По обрыву,
Вскачь, - по небу. Смерть с косою...
Кто догонит?
Кто догонит - не поймает,
Кто поймает - не удержит.
Пусто в сердце. Злые взгляды,
Злые мысли, злые руки.
Злое солнце...
Нож вонзился.
В грудь.
Напился крови.
Страшно...
Страшен лик упавшей маски,
Лицо - страшнее.
2001 [назад]
Всадник
Под луною черной
подпевает шпорам
ремешок наборный...
Ф. Г. Лорка
Ночь и звезды, жаркий воздух;
свет луны за облаками.
Черной лентою дорога,
как река меж берегами.
По дороге скачет всадник,
конь его - чернее ночи,
черный плащ, как крылья реет,
черный взгляд беду пророчит.
Месяц, вырвавшись из плена,
серебрит дорогу пылью.
Черный всадник скачет в небо,
за спиною бьются крылья.
Вдалеке за ним - погоня.
Натянув тугие луки,
стрелы вслед ему пускают;
воздух корчится от муки.
На шести единорогах,
что белей снегов вершины,
в белых призрачных коронах,
белым пламенем облиты.
Рвутся стрелы золотые,
темноту небес пронзая.
Черный всадник черной саблей
эти стрелы отбивает.
Месяц спрятался за тучи,
тучи ежатся в ознобе:
на шести единорогах
в небо прянула погоня.
Черный всадник погоняет,
черный конь, как ветер мчится.
Арка Млечного пути
выгибается зарницей.
Шесть убийц идут по следу,
раздирая небо в клочья,
шесть клинков огнем пылают,
разгоняя сумрак ночи.
Скачут, мчат единороги,
догоняя, окружая.
Черный всадник черной саблей
чье-то горло рассекает.
Всадник бешено смеется,
смех его подобен грому,
и с улыбкою небрежной
убивает он второго.
Это страшно, это дико -
звезды в ужасе бледнеют,
звезды падают на землю
и в испуге стекленеют...
Ночь, луна; гуляка-ветер
тучи в небе разгоняет.
Млечный путь течет рекою,
тишина, как свечка тает.
Черной лентою дорога,
как вода меж берегами,
по дороге скачет всадник,
крылья реют за плечами.
Черный всадник с черным взглядом,
в черном сердце - лед застывший,
черный конь летит стрелою,
черный ветер смертью дышит.
2002 [назад]
Клочья тумана, путы обмана,
Ряска трясины, кол из осины,
Смерть у порога, в Гадес дорога,
Гермий-водитель, Арес-воитель,
Крест на погосте, желтые кости.
Бездна над нами, Бездна под нами -
Жаркое, душное, черное пламя.
Орды степные сабли кривые,
Крики погони, павшие кони,
Горы Сай-Кхона, тень Илиона,
Угли пожарищ, мертвый товарищ.
Это судьба, это рок, это фатум:
Пламенем в Бездне, огненной плахой,
Липким, ознобным, удушливым страхом.
Кровью из раны, шепотом странным,
Стоном сквозь зубы, взглядом безумным,
Клятвою ложной, жизнью безбожной,
Жертвой напрасной, долей ужасной,
Мором и гладом, огненным градом,
В Бездне под нами разверзшимся адом,
Бездной под нами, над нами, над ними... над миром.
Рухнуло небо, как не бывало,
Вздыбилось море страшным обвалом,
Новое солнце встало над миром...
Все это будет, все это было -
Завтра, сегодня, вчера, бесконечно,
Белкой по кругу - целую вечность.
Люди и судьбы, судьбы и люди.
Хочешь чужую? - никто не осудит.
Разницы нету, выбора тоже -
Все одинаковы, либо похожи.
Тянутся дни - за неделей неделя,
Тянется жизнь. Без смысла, без цели.
В Бездне под нами - угли былого,
Вроде бы тлеют, а пепел - холодный...
2001 [назад]
Написано после прочтения книги
Театр...
Пыль портьер, глухие тени.
И тишина.
В тоскливо-тягостном забвеньи
Бегут года.
Он ждет -
И вот приходит Зритель.
Всегда один.
Невидимый распорядитель
Чужой судьбы.
Он будет
Шумно восторгаться.
Ладони - в кровь.
Незабываемый катарсис -
Прости, любовь!
Он -
В безопасности, он знает:
Игра - не жизнь.
А я - на сцене. Умираю
Под крики "Бис!"
И сотни
Взглядов - жадных, ждущих -
Берут в прицел.
Я Дьяволу бы продал душу!
Жаль, не успел.
А зал
Взирает в восхищеньи.
(Чуть слышный вздох.)
Безбрежное ресниц кипенье,
Немой восторг...
Мне
В наказание и в радость
Вот так играть.
А вечером придет усталость:
Всю ночь не спать.
Галерка,
Партер, блеск софитов,
Подмостки и -
С истовым пылом неофита
Играю ли?
О, да! - Актер,
Я вновь иду по сцене -
Калиф на час.
Кумир распахнутой Вселенной
Ресниц и глаз.
2002 [назад]
Города
Пересечение "Дороги" Г. Л. Олди
и "урбанистичного" Эмиля Верхарна
Бессмысленно-чужие
города...
Брусчатка площадей,
асфальт,
бетон
и камень,
автомашин бессчетные стада
с хромированными
номерами;
ущелья улиц,
где пасутся тени,
фонтаны,
храмы,
статуи,
беседки;
слепое солнце -
бьется птицей в клетке,
дробя на стеклах
блики отражений;
златые шпили,
чаши стадионов,
кинотеатры,
цирки,
минареты...
Здесь, затаившись, спит
больное
эхо,
и жаркий полдень
плавит
воск бетона;
а вечером,
как тысяча сверхновых, -
огонь неоновых реклам
беснуется
и льется с небоскребов
по эстакадам,
площадям...
И ночь подобна дню,
а день - мгновенью:
что час, что год,
что несколько минут -
уйдут, пройдут, мелькнут
неслышной тенью.
Ни памяти,
ни слез,
ни смеха...
Только ветер
унылый флаг на башне треплет
черный,
цвета смерти,
да обрезается
о крыши небоскребов
дождь.
То город мертвых,
механических вещей,
забывших о своем
предназначеньи,
здесь нет
людей:
ушли уже давно,
а город заметают
пыль
и время...
2002 [назад]
Вольное продолжение стихотворения-эпиграфа
из книги Г. Л. Олди "Ваш выход"
Я – зритель.
Сплю в объятьях зала
И вижу сон,
Как жизнь убитому сказала:
"Прости за все".
Но вдруг – актер,
Иду по сцене я.
Мне свет от рампы бьет в лицо,
Слепя. И зал встает,
Приветствуя меня.
Аншлаг –
И нет свободных мест.
В дурацких колпаках
Сидят шуты. Уже конферансье
Мой объявляет выход.
Что ж, пойду…
(Усталая и грустная улыбка.)
Удастся ль обмануть судьбу?
Умолкла скрипка.
Иду по сцене как по льду…
2002 [назад]
Я исчез, меня не стало,
Я унесся ветром в поле,
Я туманом серебристым
Растворился в лунном свете,
Над равниною расплылся.
Я пою чужие песни,
Песни полные задора,
Песни о моей свободе,
Я бросаю вызов смерти.
Это полночь, это танцы
Под огромным звездным небом,
Это счастье, это праздник,
Это – день моей победы!
2002 [назад]
Листая страницы книги,
на миг забываешь
где ты.
Читаешь строчку за строчкой
и хочешь найти
ответы.
Ответы на все вопросы,
неважно, на те или эти,
и, знаешь,
однажды ночью,
а может быть, на рассвете –
поймешь,
что вопросов – больше,
ответы – слепые убийцы,
не надо спрашивать, мальчик,
смотри – улыбается Будда.
2002 [назад]
Может быть, я – не прав,
Может быть, ты – права,
Сказаны все слова,
Стою, как последний дурак.
Мне бы не знать ответ,
Не упиваться им,
Горечь отдать другим,
Тебя оградить от бед.
Слушала молча, зло,
Усмешку тая на губах,
В пепел, и в пыль, и в прах
Доводы все разнесло.
Что же теперь – конец?
Уйти и махнуть рукой?
Вдоль по ножу в покой,
И на лоб – терновый венец.
Тысячи правд живут,
В каждом из нас – своя,
Логика бытия
В том, что они не лгут.
Может быть, ты – права,
Может быть, я – не прав;
Радуга в небесах
И – не нужны слова.
2002 [назад]
Души потерянные,
Судьбы разбитые,
Ветер несчастий и запах гари,
Крикнуть бы: что ж вы, гады, наделали!
Уйти от ответа, укрыться словами.
Ведь я виноват не менее,
И все остальные – тоже,
В преступном своем неведении
Разрушили мир твой, Боже!
Прекрасной была планета –
Одна такая,
Купалась в потоках света,
Манила тайной.
Ребенок, сломавший куклу,
Злой и жестокий,
Не чувствует, верно, муки
Совести, радость только.
Слепой не видит цвета,
Мертвый не дышит.
Да что объяснять, когда
Умерло все, не слышен
Пульс, бивший ранее
Ровно и мощно.
Всем согрешившим –
Молитесь. Денно и нощно.
Может быть, Он простит…
2002 [назад]
Порывы стального ветра –
наотмашь, в лицо.
Гнутся, ломаются ветки –
не повезло.
Ствол карабина в руках,
скачет прицел.
Я свой единственный враг,
надо успеть.
Губы – до крови. Вперед!
Досылаю патрон.
Грудью на пулемет,
и пальцы – крестом…
Тихо и пусто. Луна
в изголовье дрожит.
Смерть говорит: "Это я, старина".
Прожита жизнь.
Койка в больнице, запах
нашатыря.
Сердцевиной гнилой граната
стала душа моя.
2003 [назад]
Пепел, пепел, жирный пепел –
дом сгорел дотла.
В рай ли, в ад ли, но навряд ли –
глупые слова.
Убивали раз за разом,
час за часом – вновь.
Труп – в канаву, так и надо,
вот и вся любовь.
А на небе непременно
ключник-Петр ждет.
И обратно нет возврата,
сяду у ворот.
Погрущу о прошлой жизни,
Петр откроет дверь.
Усмехнется, мол, чего там,
заходи теперь.
Все знакомо, все родное:
дом, деревья; кот
примостился на крылечке.
Неужели… ждет?
2003, 2004 [назад]
Луна – серебряный грош.
Потеряли его, забыли.
Тускло блестит – не трожь! –
в скопище звездной пыли.
Кто бы тебя подобрал
себе на удачу,
сунул в брючный карман
к остаткам сдачи.
Где твой хозяин, Луна?
Где гуляет?
Звезды летят на юг
бескрылой стаей.
2003 [назад]
Между здесь и никогда,
Там, где время вечно спит,
Я гранитный обелиск
Пос-
тав-
лю вместо креста!
И понесу его,
Сил не щадя.
Пыль
разбитых дорог,
Мир
в капле дождя!
Наказанье за грехи,
Что когда-то совершу.
Пусть себе, но докажу
Нель-
зя
быть вечно плохим!
Тяжесть и боль потерь
Лягут на плечи мне,
Молча пойду теперь,
Будто во сне!
Солнца ли новый круг,
Взгляд на стрелки часов,
Черные дыры зрачков
Ма-
нят,
к себе зовут!
Это немой укор,
Немой вопрос.
Давний, забытый спор,
Незванный гость!
Ты умрешь и никогда
Не узнаешь был ли смысл
В этом странном слове жизнь
За
грань-
ю добра и зла!
Осень в райском саду,
Небо плачет дождем,
И по дороге бредут
Те, кого выгнали вон!..
2003, 2004 [назад]
Карнавальная (Король карнавала)
I
Встречай нас вечер, вечер карнавала,
Зажгутся свечи, и звон бокалов
Наполнит праздник, большой и шумный,
А кот-проказник уж дует в трубы.
Под звон литавров и звуки скрипок
Танцуем танго, твоя улыбка
Сегодня ярче всех звезд на свете,
Но маска плачет, чему же верить?!
II
Я рыжий клоун, веселый малый,
Мне Шерон Стоун никак не пара.
Король шутейный, массовик-затейник,
Колпак с бубенчиком, ухмылка вечная…
Гитару в руки, спою куплеты,
А то от скуки увянет лето.
Петарды к бою! Поротно! Строем!
Шутихи – в небо! Эх, быль и небыль!
И ты смеешься, такой потешный,
Святой наш отче, прости насмешки.
Но кто же рядом с унылым взглядом,
С тоской осенней? Конец веселью…
III
"На крест, на плаху шута-паяца!" -
Кричат из страха: они боятся.
Боятся смеха, боятся песен,
И дальним эхом звучит: "Повесить!"
Держи улыбку, как щит, как знамя,
Шути навскидку, язви словами,
Они не правы, а мы не левы,
Такие нравы - играть на нервах…
2003 [назад]
…и ты – распят. Взираешь молча
с холодно-белого креста,
твой лик безгрешно-непорочный
не омрачится никогда.
Печали, радости, сомненья,
порывы жаркие души,
страдалицы юдоли бренной,
тебе забавны, но вершить
свой суд ты должен беспристрастно,
и так и будет до поры,
когда захочется несчастным
нарушить правила игры…
И вот потоп, и мор, и глад,
землетрясения, цунами.
"О Боже, я не виноват!" –
глас вопиющего взывает.
Но тщетно. Ведь ты – распят…
2003 назад
Трамвай
С рельсов сошел, по шпалам пошел
трамвай.
Вперед! Двигай давай!
Ток в проводах – вечный твой страх.
Разряд.
Жалит. Кто виноват?
Надсмотрщик злой, всегда надо мной.
Бичом
хлещет. Я ни при чем!
Взрезал асфальт, в салоне – гвалт.
Шум. Вой.
Прибежал постовой.
Жезлом машет. Спрашивает:
Что за?
Надоел, зараза.
Машины в ряд стали. Гудят.
Улица
окнами жмурится.
Дорогу дай! Слышишь, трамвай?!
Оглох?!
Бардак. Переполох.
Хотел уйти, да нет пути.
Назад?
Как? Слезятся глаза.
Крылья мне бы, упасть в небо.
Как птица
вверх устремиться.
Не суждено. Тридцать три "но".
"На слом!
Чертов металлолом!"
Крики, злость. Врыв - будто нарыв.
Вспух он
жарким, дымным шатром.
Завтра утром шрифтом крупным
в газетах:
"Дэ Тэ Пэ!!! Съехал…"
Новость, блин, местного значения,
раздутая до мирового масштаба.
А в центре дорог пересечения
стелой памятной - изломанные останки.
"Как птица…
вверх…
устремиться…"
2004 [назад]
Города (из одноименного цикла)
…Раньше здесь жило эхо,
проказничало, конечно,
вплетало обрывки смеха,
песни, слова и фразы
в ущелий гулкую вечность,
в седые пряди тумана.
Годы бегут и горы
вдруг превратились в город,
множество новостроек
пустили цепкие корни.
Этаж на этаж и выше,
колонны вместо утесов,
автомобильный выхлоп -
чем не туман, скажите?
…Раньше здесь жили люди,
смеялись и пели песни;
свободолюбивые горцы,
эхо играло с ними,
дробя мешанину звуков
на мириады осколков.
Время по каплям точит
вечность, гранитную глыбу,
город, как тряпка - мел,
стирает на лицах улыбку.
Стучит метроном на запястье,
куклы спешат на работу,
"Привет, как дела?" - "Нормально",
обыденно все, до рвоты.
…Раньше здесь было море,
и в нем отражалось небо,
а бурунах прибоя
любили резвиться нимфы;
одну из них звали Эхо,
синеглазую, с рыжей челкой.
Бассейн с мраморной плиткой,
искусственный запах йода,
фонтан и скульптуру русалки
оставил от моря город.
В ванне ребенок пускает
первый в жизни кораблик,
мать с удивлением смотрит:
"Что ты там делаешь, Павлик?"
…Раньше… то было раньше,
раньше здесь жили боги,
могучие громовержцы;
раньше не было смерти,
ждущей с косой на пороге,
и в небе сияли звезды…
Забыты старые песни,
настало время другое,
инаковость в людях душит
город властной рукою.
Куда вы ушли, легенды?
Где вы теперь, герои?
Ответ здесь прост и понятен:
время… время другое…
2004 [назад]
Copyright © SuperGosha, 2004-04-28