Обман, вода и рис, и ещё

(Упырь Лихой)

опубликовано на neo-lit.com

Время идет необычно. Иногда кажется, что я три года в этом лесу, иногда понимаю, что я здесь всего неделю. Не могу решить, что из этого правда. Странное время, не движется. Может быть, его вообще нет? И леса, и всего вокруг? Солнце пробивается сквозь глянцевые листья дерева, пятна света на земле. Сижу здесь скрестив ноги, жду. Чего жду – не помню, по-моему, что-то искал. Наверное, еду. С дерева падают перезрелые синеватые плоды конической формы, подбираю их, вытираю грязными пальцами. Сладкие, с мелкими хрустящими семечками. Живот от них ощутимо болит, но еда все же. Где-то в этом лесу есть другие – изможденные люди, забывшие, зачем пришли.

Здесь полутьма, даже теперь, когда солнце в зените. Тихо, не слышно птиц. Никого нет, словно я один на всей земле. Вспомнил больного старика с гноящимися глазами, которого встретил как-то на улице. Какое мне дело до него, до его искровененных трахомой глаз? Мне его даже не жалко. Я не могу изменить его судьбу, тем более сидя под этим деревом. Зачем? У меня красавица-жена и маленький сын там, далеко. Где?

Зачем? Солнечные лучи колеблются – это ветер шевелит листья. Одно цепляется за другое, причина и следствие, следствие становится причиной, и так до бесконечности. Не хочу! Прекратить это, мне нужен покой, не хочу быть звеном, намертво сдавленным в цепи. Поэтому я здесь? Не верю. Мне это кажется. Глаза обманывают меня, руки чувствуют зрительный образ, уши слышат шум сознания. Вот, как сейчас: я вижу себя белым слоном с длинными позолоченными бивнями. Плыву над джунглями, лениво покачивая хоботом. Я дерево. Я гранитный утес в горах, покрытый льдом. Солнце, и тонкий ручеек подтаявшей воды стекает по левому склону. Я цветок в поле. Я женщина, рожающая ребенка, — «Дайте взглянуть!» —сердце не выдерживает, и я умираю. Душа переходит в маленькое тельце. Мертвые смуглые руки держат меня. Мама… Драгоценные золотые браслеты и солнечные блики, голубоватые белки мертвых глаз, темные нежные губы. Я был тобой, и я люблю тебя.

Солнце жжет сквозь крону дерева. Все плоды с земли я уже съел, и слишком слаб, чтобы лезть вверх. Сколько я уже здесь? Неделю, две? Я же умру с голоду. И снова – камень, дерево, животное, женщина. Снова обман. Я не хочу! Это несправедливо!

Открываю глаза – усатая тигриная морда, зловонное дыхание из его пасти. Смотрит на меня. Отворачивается и исчезает. Не тронул. Принял за мертвого? Птицы не боятся меня, будто я не человек, а часть леса.

Лежу на земле, меж узловатых обнаженных корней. Земля дышит мелкими существами, шевелится, живет. Всё живет в этом мире, и у всего своя душа. Сильные толчки. Кто-то идет, задевая боками ветви кустарника. Страшно. Вскоре появляются буйволы с добрыми мягкими мордами. Их вожак позволяет опереться о свою спину и неторопливо ведет меня куда-то, откуда слышен шум воды.

Широкая река с желтоватой водой. Буйволы заходят в воду, и я с ними. От слабости падаю на колени, припадаю губами к теплой мутной глади. Буйволы пьют, и я вместе с ними. Почти счастье. Выбираюсь на берег, меня с непривычки рвет водой. Пью снова. Зачерпываю воду пригоршнями и мою лицо, иду туда, где поглубже. Мокрое полотно холодит кожу.

Девушка лет пятнадцати стирает неподалеку. Я отвык от женщин за эти дни. Спрашиваю, нет ли у нее чего-нибудь из еды, язык не слушается, голос хриплый. Она не понимает ни слова, но протягивает глиняную чашку с вареным бурым рисом. Ем его пальцами, жадно, словно от этого зависит будущее всего мира. Она застенчиво и грустно, как молодая мать, следит за мной карими глазами. Туманная поволока, тени от густых ресниц в уголках. Жалеет меня оттого, что я голоден, отдала единственную еду, которая была у нее.

На ней красное вылинявшее сари и дешевые медные браслеты. Почти черная кожа, шершавые ладошки – простолюдинка. Пушистые темные волосы связаны узлом, слева воткнут белый водяной цветок. Этих цветов много растет у берега, их корни местные жители употребляют в пищу. Тяну за край ее одежды. Девушка пугается, ткань соскальзывает с ее гибкого тела. Пытается бежать, я падаю вместе с ней на песчаное дно. Мокрая прохладная кожа, берег, поросший сухой травой, капли крови, нежное лицо, искаженное болью. Счастье. Сияние совершенной истины.

Она улыбается мне и смывает кровь со своих ног; я вижу в воде свое отражение – бледное лицо, вытянутые тяжелыми серьгами мочки ушей, длинные волнистые волосы, большие глаза с тяжелыми белыми веками. Я – это я, моя воля, мое тело, мое желание. Я здесь и сейчас. Мои глаза меня не обманули — они видели ее, мои руки ее держали, мои уши слышали ее крик, мое семя излилось в ее лоно, и это правда. Я никогда не стану кем-то другим.