Папуля (перевод Sylvia Plath "Daddy")
(AlterFishbone)
опубликовано на neo-lit.com
Больше никогда, больше никогда
Ты не замучишь меня,
Тридцатый год в кирзовых тисках
Как белая несчастная ступня
Не смея ни вздох и ни «ах»
Папуля, я мечтала тебя расстрелять.
Ты умер. Теперь я не в силах.
Из мраморного массива
Сосуд, полный бога,
Колосс мухинского разлива
Иссиня-бледный твой образ
Как молоко, что пролито на льду –
Картина у озера Кёнигзее.
Я молилась: «Восполни потерю!»
Ach, du.
Немецким языком, в польском городе,
Начисто содранном граблями
Войн, войны, на войне.
Название знаю, вроде бы.
В Польше таких – дюжины две.
Они проставлены каждые две версты
И я не знаю, где ты
Выговаривать четко
Пытаюсь до хрипоты –
Язык застрял в глотке
Он завяз в мотках проволоки –
Ich, ich, ich, ich –
Зацепился за гвозди, порваны связки
Немцы – я жадно смотрю на них,
От каждого жду отцовской ласки.
Непристойный язык – сердце нации,
Он меня разжевал, как еврейку.
Еврей для Дахау, Аушвица, Бельзена.
Я стала по-еврейски запинаться.
Я, может, сойду за еврейку.
Снега Тироли, прозрачное венское пиво
Не особо чисты на проверку.
Колода Таро – цыганское диво,
И родословная бродячего пошива:
Я точно сойду за еврейку.
Тебя я боялась всегда:
Твой Luftwaffe, твоя прямота,
Голенища из черного кварца
И глаза из арийского льда –
Человек-танк, Человек-Panzer!
Бога нет, но есть черная свастика
Кровавыми флагами небо застлали
Любая женщина ляжет с Фашистом:
Сапогом по лицу, сердце из стали
И зверство в чертах бело-чистых.
Папуля, на фото ты встал у доски,
И твой подбородок ямкой рассечен,
Что не умаляет моей тоски
Ты дьявол, ты немец, ты кровью отмечен,
Ты черный фашист, и облик твой вечен,
Ты разгрыз мое красное сердце на два.
Тебя хоронили – мне десять едва.
Попытка суицида – в двадцать.
Лишь бы ближе к тебе, все – ради тебя
Хоть костями к костям прижаться.
Но меня откачали и склеили клеем.
Одинокая, вялая, смерти бледнее,
С проклятьем встречала рассвет по утрам.
Я тебя воссоздала, сил не жалея,
В черной одежде и с видом Meinkampf,
С любовью к крутым виражам и винтам.
Я ответила: «Да», он надел мне кольцо
Папуля, я, кажется, всё.
Телефон замолчал: ножом по шнурам,
Бритвенным лезвием по проводам.
Убив одного, убиваю двоих –
Вампир отобрал твое имя,
Он высасывал кровь из артерий моих
Семь лет, если умеешь считать.
Папуля, теперь пора спать.
В твоем черном сердце – осиновый кол,
Люди не терпят ножа за спиной.
Они пляшут и топчут собрание зол,
Они всегда знали, кто ты такой,
Папуля, ты сволочь, я вслед за тобой.
Copyright © AlterFishbone, 2004-06-12