Гнойный поклонник смерти или немного о криминальной журналистике

(nbIp)

опубликовано на neo-lit.com

Адская машинка издает истошный вопль, после чего мертвенным голосом указывает нам путь. Я бросаю ее в окно – мы и так знаем, что нам нужно делать. Я поворачиваюсь к своему напарнику, черными ногтями вцепившемуся в рулевое колесо. У него проваливается нос, он умер на прошлой неделе, однако не из тех парней, кто быстро сдается. Напарник подмигивает мне и зловеще улыбается. – Сейчас будет горячо !- вопит он. Я ухмыляюсь и на мгновенье закрываю глаза. Когда я их открываю, я уже стою перед в равных частях слепленным из мяса и железа куском, изрыгающим невнятные гортанные звуки. Это и есть горячо ? В прошлый раз это хотя бы был живой факел, выбегавший из объятого пламенем барака. Хотя неважно.

Я спрашиваю у пьяного детины, на груди которого болтается значок почитателя закона, много ли людей он убил за свою жизнь. Он отвечает мне добродушной улыбкой и демонстрирует исцарапанный ствол своего табельного оружия. Могу стать двенадцатым, отмечаю про себя я. Здесь больше нечего ловить, говорю я напарнику, валим на базу. Никогда не вырастешь, отвечает мне тот, сколько не съешь, все равно все потом выблюешь. Впрочем, он заводит машину и мы трогаемся.

Хотя тронулись мы давно. Или может быть это был только я? Постельная Фея говорит что это не так важно, как то, сколько детей бывают забиты насмерть своими матерями, хотя это тоже неважно. Я знаю только, что если подержать подольше дуло у виска, курок перестает существовать.

В пропахшем гнилью подвале, где на огромных деревянных нарах все время кто-то лежит, умирая от туберкулеза, я достою из холодильника покрывшуюся инеем и протухшим кетчупом бутылку и наливаю себе и напарнику. Кажется, после того как он выпил, под намокшей от суквоицы рубашкой зашевелились трупные черви. Дезинфекция никогда не помешает, особенно если ты умер. Голос, искаженный радиоволнами, захлебываясь завет на помощь. Ему отвечают, что возможно, если есть свободная машина поблизости, ему помогут, но пусть не обнадеживается. Как трудно быть живым в этом городе.

Когда программа выходит в эфир, тысячи воняющих своей немытой плотью имбецилов, сотни пассивных трупообожателей, десятки ублюдков, чьи жизни были украдены у их жертв, собирается у экранов своих сверхдиагональных и суперплоских китайских телевизоров. Вместе с ними это делают еще один или двое иссушенных врожденной импотенцией и фригидностью стариков, мнящих себя знатоками русского языка. Когда нибудь я их найду и поиграю с ними электродерлью, а потом электрорубанком и даже электропилой. Я люблю электричество.

Хотя Смерть мне сказал, что им и так недолго осталось. Он славный парень, этот мрачный жнец, ездит на черном кабриолете с плюшевыми игральными костями, одевается в стиле шестидесятых и дружит с Королем. Иногда мы работаем вместе, но не часто, он говорит, что слишком увлекаюсь, нажимая на курок.

Мы снова в чреве нашего японского железного зверя, названого то ли в честь короля, то писателя. Следующая остановка – преисподняя, как любит поговаривать мой напарник. Судя по всему ему уже туда давно пора. Хочется спать, глаза сами собой закрываются.

Меня будет визг тормозов. Кажется, мы врезались в чей-то забор. Машна вроде бы не помялась. Хрен с ним.Инферно предстало пред нами всего лишь бесформенной грудой плоти, лежавшей посреди проезжей части. Ни он первый, ни она последняя. Из раздавленной как собачье дерьмо черепной коробки все содержимое разметало по асфальту. Кажется, дальнобойщики на спор давили этого неудачника, у кого лучше получится. Щелкаю затвором, отстреливая кадр за кадром. Будет что показать на следующей вечеринке общества железно-резиновой смерти. Мое занятие прерывает окрик напарника. У тебя ведь не девять жизней, правда – разворачиваюсь я вижу летящий на меня милицейский УАЗик, испуганного до смерти водителя, кажется, я даже вижу как болтается пуговица на его воротнике. Я на мгновение закрываю глаза.

Я открываю глаза. Делаю это с трудом, потому что спать хочется как проститутке. Многие наc так и называют. Сегодня была тяжелая ночь.ногие наc так и называют. Сегодня была тяжелая ночь.