Подборы против пауков

(Чужов Андрей Викторович)

В тот вечер мне пришлось собрать всех и поднапрячь их на решение неотложных проблем. Я открыл дверь в комнату к Хуне Субару и накинулся на неё, как на шмайсер:

- Хуна! Хуна, дай бойс тебе здоровья, мне нужна рука!

- Но у тебя уже есть одна, - хихикнула рыжая бестия, затушила цигарку о бра и взяла новую.

- Хуй рука, то есть это не та рука, Хуна, ты понимаешь? Понимаешь?

- Понимаю… - несколько безответственно ответила она и покосилась на дверь.

- Хуна. Хуна. – пробормотал я и в растерянности побрёл к выходу. В коридоре я завернул шарф поплотнее, глотнул портвейна, наткнулся на одинокую служанку, совершил с ней акт неосознанного насилия блажи, икнул и остановился перед дверью развратника Джуно.

- Сер Джуно, сер Джуно, ну как можно, как можно так жить, вернее, я хотел сказать, что мне нужен меч, Джуно, мне нужен меч, - выпалил я, когда дверь негодника повисла на петле.

- Стаканчик виски? – удивлённо, но оживлённо отреагировал на меня долговязый подонок Джуно. Я не придал этому никакого значения.

- Нет, спасибо. Я уже. И служанки не надо. Мне нужен меч. Ты слышишь, Джуно? Мне нужен настоящий самурайский меч.

- А зачем тебе? Может мерло? – с интересом интеллигентного полу-человека Джуно протянул мне ещё один бокал.

- Меч. Мне нужен хуев меч сучего самурая. – разнервничался я.

- Что-то уже не делают настоящего мерло. А в ресторе внизу уж устрицы попортились. Не знаешь, к чему бы это? – Сер Джуно поплыл лицом, изображая скуку и сожаление. С размаху я отобрал у него стакан и сделал несколько жадных глоточков. После этого я оставил недоумевающего Джуно в его тончайшей алкогольной медитации.

Через несколько мгновений, проделав замысловатые коридорные манипуляции с рюмкой и служанкой, я напрочь вышиб дверь в комнату деда Морзе. Он обернулся от дикой мастурбации увядшего члена и пристально взглянул на меня своими мутными глабзами.

- Шо? Чо? – только и сумел вымолвить дед.

- Дед. Слышишь, дед, ты меня слышишь? Спрячь член, дед, мне нужна турбина. Мне нужна чёртова турбина на ноги, чтобы смог я прыгать нефигово и крушить пятами бетонные плиты. Не имеется в наличии? Дед ты меня слышишь?

- А, это ты, мой мальчик, - подобрел дед Морзе, подошёл ко мне, похлопал меня по плечу и обнажил тираду из пятидесяти зубов, располагающихся с попеременным успехом.

- Турбина, дед, долбаная турбина, дед, - не сдавался я. Дед заправил пудовый член в штаны и заговорил:

- Это ты, мой не рождённый сынок, ну садись, садись. Ведь это же ты, здорова. Здорова. Ты не обижайся на меня, старика, что я так. Ну вот ты-то мне и расскажешь про разных там шмар и шмарочек в твой жизни, всё расскажешь, негодник, - дед усмехнулся, почесал междометие и взял с полки огурец.

- Дед Морзе, дед ты мой дед, - причитал я, - нужно, надобно бы техническое решение, мне бы, если ты не против, небольшую турбинку на левую, да пожалуй, и на правую ногу. Дабы смог я херячить огнём и сваи гранитные дробить на мелкие кусочки. Есть?

- Да когда ж ты в последнее время трахался-то? Небось уже годик-то не трахался, а? А я тебе порнушки припас, розовый моржовый сыночек ты мой. Подивишься да поучишься, как со шмарами и со шмарочками дела-то иметь, а?

Я был уже далеко. Откопав коридорный холодильник, я приткнулся глотками к ледяной финской водке и имел относительное сношение с вариантом синей горничной, пока судьба не остановила меня у двери малышки Апекс. И я в пространном мороке хуйнул её с разворота подуставшей ноги.

Малышка Апекс сидела прямо посередине и медитировала. Вокруг красивейшей головы её кружили стада махаонов, из макушки зиял небольшой столбик голубоватого света. Я слышал пение птиц, но не знал, откуда оно.

На меня малышка Апекс не обратила ни малейшего внимания.

Вздувшись всем прыщавым телом, я стал пытаться извлекать из себя реберчатые слова. Слова были похожи на слизняков и стелились зелёным туманом по паркету комнаты света.

- Малышка, мне хотелось бы… - это был слизкий поползень моего подсознания.

- Апекс, я бы… - этот выполз прямиком изо рта, ломая дрожащую оболочку.

- Можно ли просить вас, то есть… - слизняк смысла сказанного умер, так и не родившись.

- У меня есть кое-какие соображения… - а этот свернулся гармошкой презерватива на языке и заснул навечно.

- Было бы неплохо… - омерзительный озноб пробрался сквозь зубы и кончил плохо.

Внезапно глабза, бесконечные глабза малышки Апекс раскрылись, заблестели огнём понимания, она тут же слизала и уничтожила мыслью все мои скользкие слова и бросила в меня нитью своей дивной речи:

- А ты ко мне, да?

- Уо, мне бы уо, - ворочал языком я.

- Извини, я тут слегка медитировала, а вощем-то… - копалась она в сутане.

- Уо, му-уо, Апекс, я… - с трудом шевелил собою я.

- Так что ты хотел, - уставилась она на меня и нечаянно прожгла насквозь.

- Мне нужен нимб, - чётко выговорил я.

- Нимб? – удивилась она, - так это не ко мне. Спроси у Арахны Илинишны.

Тут же всё распалось на части, разверзая под собой дыру без размера и названия. Это был гигантский шевелящийся муравейник смысла, пчелиное логово яда мысли и всего разумного. Это был Жучий Боров, но только с изнанки, желудок землеройки. И я молча, хотя и слишком пафосно, как в песнях Мю, полетел вниз. Полетел, так и не получив ничего и вещей, вещей потрясающих и нужных, но таких бесполезных на этой земле. Я был ничем.

Дверь робко раскрылась и в зоомагазин вошла девочка, закутанная в верблюжье одеяло. Высунув изо рта два шипящих паучиных клычка, она обратилась к продавцу:

- Дяденька! Дяденька, дайте мне пжалуста кочергу. Дяденька, у вас есть кочерга? Ну дяденька, ну пжалуста!

- А зачем тебе, девочка? – удивился тот.

- Жучка из баночки достать, - сказала она и покраснела, кокетничая.

- Ну на, на тебе, - продавец вручил девочке маленькую кочергу и улыбнулся.

- Ой! Раздавила! – вскрикнула девочка, пару минут повозившись.

- Ну не плачь, не плачь, милая. Вот тебе ещё жучок, хочешь? – продавец расплылся в розовой улыбке и вручил девочке коробку, шуршащую на ветру. Девочка взвизгнула от радости, подпрыгнула и собиралась уже убегать, но продавец остановил её.

- Эй! Девочка, а как тебя зовут? Девочка!

- Арахна, - пробормотала девочка, и изо рта её опять блестели чёрные шипящие клычки.

Какое странное имя. Он вспоминал её весь день и что-то не давало ему покоя. Какое странное имя для девочки. Арахна. С этого момента он стал сдержаннее, меньше ел, начал курить. Арахна. Какое странное имя. Он вспоминал её, засыпая, рядом недовольно копошилась жена. Какое странное имя. Арахна. Арахна. Арахна.

Через неделю его нашли на холме. Пауки съели его заживо.

Copyright © Чужов Андрей Викторович, 2004-09-04