Эmbrion

(Imka)

Комната 3х2.

Кровать, стол, два стула, маленький коврик, и настенные часы заполняли почти все возможное на ощупь пространство в ней.

Остывшая лампочка, выглядывающая подбитым глазом из под плафона.

Занавесок на окне не было, и последнее скрывало свою истерзанную ветром и воронами наготу за газетами: Убийства, изнасилования, выборы в парламент, концерт рок-звезд, новые поступления мехов из Европы, доска объявлений, «Он плюс Она»…

Пустая бутылка водки на столе, граненый стакан, с еще не допитым напитком на подоконнике.

Подушка, осеннего цвета плед и плюшевый мишка оккупировали небольшую деревянную кровать напротив двери.

За окном одетым в «Комсомольскую правду», вечерело.

А может быть, светало.

В любом случае, она бы не заметила этого.

В комнате, вот уже который час, гостила тьма.

Кому, какое теперь дело до того, что она видит пустоту.

Кому, какое дело до того, что она слышит немоту.

Она, эта маленькая и беззащитная девочка, со взглядом отбившейся от стаи волчицы, где отразилась вереница красных флажков, не покажет своей боли. Боль, это как естественный процесс, сопутствующий жизни. С ней, как и с жизнью приходиться мериться и терпеть, не замечая ее.

День ли, ночь ли, не важно. Стрелки на часах то замирали, то вновь оживали, бешено бросаясь вперед, в тупом стремлении нагнать упущенные мгновенья, отстукивая в гулком пространстве шаги ее сердца.

Стрелки, часовая и минутная, спотыкаются друг о друга, о цифры, о время.

Им не догнать его.

Оно стремительной птицей рвется прочь из груди, запутавшись крыльями в решетки ребер.

Ей не улететь на юг.

Зима вытеснила из ее души потерявшую свои краски теплую осень.

Моросящий с ее ресниц дождик, застыл прозрачными тропинками на ее щеках.

Крик отчаяния, бившейся в груди птицы перешел в хрип, и мгновение спустя умолк совсем.

Свернувшись эмбрионом в животе мокрой постели, она, придя в себя лишь на миг, старалась отогнать только одну, мешавшую ей дышать мысль - аборт.

Copyright © Imka, 2003-04-08