Цена знаний
(boatman)
опубликовано на neo-lit.com
Цена знаний.
Липкие и тягучие капли слизи неторопливо стекали по
пологим ступенькам. Текли по крашенным деревянным половицам,
вязкие и густые, словно сопли больного гриппом.
Скрипели перья. Ровно как и шариковые и капиллярные. Слизь
стекала по ручкам, оставляла неряшливые пятна на клетчатой
бумаге, впитывалась.
Тишину нарушало только слабое и сонное бормотание вдалеке.
Самого говорившего видно не было, вязкий туман, что
скапливался в зале последние пол часа, дрожал, колыхался и
начисто скрывал собой отдаленные предметы.
За окном была тьма и мертвые осенние мухи. Сама осень уже
успела закончится и сбежать в неизвестные жаркие страны. А
вот мух позабыла.
Хотя мухи то, сейчас никого не интересовали.
Пахло в зале неприятно – так может благоухать самец
бразильского крокодила в самый разгар брачного сезона,
включая, пожалуй, и окружающее его болото. Сильный мускусный
запах.
-Общая куча… - пробивался сквозь зеленоватый туман
бормочущий голос, и снова исчезал куда то, вещая что-то ему
одному ясное.
Сидящие сочились. Беда подкралась к ним незаметно,
внезапно, и накрыла пишущих своим зеленоватым, вонючим
покрывалом. Мозг их замутился моментом, и через пятнадцать
минуть после наступления беды они уже не могли подняться и
убежать, и знали лишь, что им нужно дописать то, что вещает
в далекий бубнящий голос.
И они писали – толпа странных рыхлых силуэтов, среди
парящего марева, сидящие бок о бок за дряхлыми деревянными
партами. И упорно давили на выскальзывающие ручки.
Иногда они разговаривали – когда становилось страшно
молчать и сонные, хриплые голоса прорезали тишину, мешаясь с
бормотанием лектора:
-Это что там написано? – спрашивал один.
-Извините, не вижу без очков, - отвечал второй и смахивал с
блестящих глаз вонючую слизистую слезу салатного цвета.
Из окна смотрела ночь. Вроде бы всходила луна, но
совершенно терялась в мерзко пахнущих испарениях. А может,
это была вовсе не луна, а просто еле виднелась круглая лампа
на потолке.
Хлюпало сильнее. Слизь стекала крохотными водопадами,
колыхалась в такт голосу лектора. Сидящие медленно
растворялись, но по прежнему пытались записать вещаемое.
Получалось плохо. Ручка выскальзывала из размягчившихся
пальцев, липла к слизи и пыталась писать зеленоватыми
разводами.
Сидящие тихо ругались. Их голоса звучали квакающе, словно
сгусток соплей попал им в голосовые связки. Но это было не
так. На самом деле их связки и были этим сгустком соплей. И
становились все жиже. Лектор бубнил. В зале царила жара и
черные тараканы легионами выбегали из щелей в полу, спасаясь
от локальных слизистых Ниагар.
-Послушайте, как вы держите ручку? Я боюсь у меня срослись
пальцы…
-Нет проблем. Утопи ручку поглубже в культяпки и так
задерживай
-Спасибо…
-Не боись друг, допишем.
-Допишем… - отозвалось эхом несколько голосов.
Ручки смачно чавкали по бумаге.
Черная кожаная куртка дорогущим «Титаником» влилась в
слизевую Миссисипи и потихоньку стекала вниз по ступеням.
-Ловите куртку! – шикнул кто-то, - она денег стоит.
С чмоканьем куртку поймали. С всплеском кинули обратно:
-В ней владелец, пусть плывет себе.
-Пусть…
-Отползите, мне же не видно!!
Шмяк – тяжелая туша с кривыми желеобразными обрубками
вместо рук и ног, тяжело рухнула в проход между партами и
потихонечку заскользила вниз. На том, вросшем в плечи
выступе, где когда-то была голова вяло, перекатывались
полтора сросшихся задумчивых глаза, похожих на яичные
желтки. Обрубки дергались, пытались писать, но им это уже
было не дано.
-Ну вот! Видите, что вы наделали! Он теперь не допишет…
-Сам виноват, писать мешал… да уберите же ваши сопли!!!
-Прости друг, насморк.
Гневные вздохи, сопенье и хлюпанье. В человеческом теле не
много воды – около пяти литров, половина оцинкованного
хозяйственного ведра. Но вот если она будет вытекать
медленно…
Сидящие текли уже сорок пять минут и даже самые высокие и
худые стали похожи на страдающих водянкой карликов.
Растворялось все – кости, мышцы и отчаянно пытающийся спасти
сознание, мозг.
Капля слизи звучно шлепнулась на мертвую муху. Крылья ее
покрылись слюдяной пленкой, заблестели. Дрогнула мохнатая
лапка, и вот уже летний паразит с жужжанием взвился в
зловонный воздух зала.
Голос лектора теперь звучал натужно, с трудом, перемежаясь
тяжелым дыханием и хлюпающими хрипами. Но продолжал бубнить
свое:
-Выполнить… расчет… ускоренной…
Сидящие внимали. А что им еще оставалось делать? У
некоторых ручка выпадала из культяпок, и они бессильно
плакали зеленоватыми слезами.
Дышать в комнате было уже нечем. Места за партами пустели –
одежда оставалась валяться на старых досках, а ее ранее
гордые обладатели, частично стекали вниз зелеными ручейками,
а частично вливались паром в общую и без того зловонную
атмосферу.
-Ыыыхх… - и в ряду сидящих становилось одним меньше.
Процесс распада ускорялся. Большие, старые часы на стене,
теперь видимые лишь стремительно оживающим мухам, показывали
без пяти восемь.
Час разложения подходил к концу.
А им так надо было дописать! Но только желеобразные руки не
слушались, а желеобразные мозги отказывались думать.
-Душно что-то…
-Терпи, уже скоро, - и говорящий растекался неряшливым
зеленым пятном.
-Переоценили… либо по КэПэ… либо… - сказал лектор и
растекся по кафедре, испятнав покрытые печатями бумаги.
Слизь смачно пузырилась.
Глухо стукнули часы. И тут же замолчали, пристыжено.
Последний из пишущих тупо ждал продолжения диктовки. Потом с
легким чавканьем растекся и он.
Стало совсем тихо. Потом хлопнула дверь, застучали шаги, и
в зал ввалился припозднившийся слушатель, скороговоркой
выпалив в пространство:
-Извините, припоздал я, автобус задер…
Туча мух с агрессивным жужжанием пронеслась мимо его
головы, устремляясь в коридор. Туда же потянулся гнусно
пахнущий туман.
Опоздавший недоуменно осмотрел абсолютно пустой зал с
липкими потеками на полу и стенах. Отрешенно сказал:
-А мне никто не сказал, что здесь будут красить… не
предупредили…
И он ошеломленно пошел в коридор, вслед за радующимися
новой жизни мухами. Туман быстро редел, и уносился в
открытую в коридоре форточку.
Пластиковый цилиндрик ручки шевельнулся, мазнул по бумаге,
а потом быстро скатился с парты и звонко цокнул об пол.
За окошком ждала ночь. И ухмылялась.
Copyright © boatman, 07.04.05