На круги своя(издание второе, исправленное и дополненное:))

(Камелия)

Люди – как скрипки: когда рвется последняя

струна, становишься деревом.

Кармен Сильва

Пронзительный звук раскроил мой череп. Если я пошевелюсь, мои мозги вытекут наружу, поэтому я неподвижно лежу. Звук продолжается. Что это за хуйня? Надо продрать глаза и что-то сделать... Ну да, это просто будильник. Рука сама потянулась к трясущемуся в агонии монстру. Тишина... Глаза сами закрываются, может, еще поспать? Не, надо окончательно проснуться и подняться с кровати – меня ждут обычные дела. Можно даже не открывать ежедневник, я и так все помню наизусть: тренажерный, солярий, маникюр-педикюр, массаж, контора. Дальше – обычные клиенты. Клиентки. Ох, как они меня заебали. Если бы они только знали, как сильно... Всего два месяца, а я уже на нервах. Курить нельзя – зубы портятся, и потом табаком воняет, клиентки морду воротят. Пить тоже нельзя – этого по вечерам хватает. Можно, конечно, и не пить, но в последние пару недель уже не получается. Теперь боксирую – вроде помогает, стресс снимает и все такое.

Душ – всё, проснулся. Яичница с мясом и черный кофе – пришел в себя; сплюнул ненужные мысли в умывальник вместе с пеной от зубной пасты и собрался за пару минут. Для начала – тренировка и «груша».

Открыв входную дверь, неожиданно обернулся и оглядел свою квартиру. Нет даже намека на запах женщины. Да и хер с ними, мне их и так хватает.

-Как меня все это заебало... – я со злостью захлопнул дверь. Звук эхом прокатился по гулкому, затхлому подъезду, разбился о первый этаж и осколками посыпался на улицу.

***

-Привет, Андрюшка, - Инга, как всегда, растягивает слова. Думает, что так она становится сексуальнее. Бред, конечно, но ей так нравится. Только недавно понял, что у баб после сорока начинаются какие-то бзики. Наверное, чувствуют приближение климакса.

-Привет, Ингуся, - она тащится от того, что ее так называют. Мне похуй, не жалко.

-Ты сегодня расписан до утра. Поздравляю.

-Ну да, спасибо. Сколько? – мысленно я пожелал им всем провалиться к херам вместе с Ингусей

-Одна. Зато какая. Тебе за глаза хватит, - по лицу Инги расползлась едкая змеиная усмешка, она пробралась даже в глаза и смотрела на меня оттуда, дразня ядовитым языком.

-Она уже была?

-Да. Однажды. Ты ее, наверное, не помнишь. Ангелиной звать.

Ангелину я помнил прекрасно. К несчастью, так и не смог забыть. В детстве я все никак не мог представить себе, какой страшной должна быть Баба Яга. И понял это совсем недавно, в первые дни работы в этой конторе. Помню, после Ангелины долго не мог ни есть, ни пить, ни работать нормально. Стоило только закрыть глаза, я видел ее. Спасала «виагра». Сама Ангелина была антиподом своему имени. Когда я на нее не смотрел, мне было жаль ее, когда смотрел – себя...

-Вижу, ты ее все-таки вспомнил, - пропела Инга. Когда она говорила таким тоном (а говорила она так почти всегда – растягивая желчные слова), я представлял, как ее язвительный рот выделяет вместо слюны яд, и она глотает его, давится и захлебывается им, и от этого становится еще более язвительной... – Она на тебя запала.

Гадливое ощущение стало таким сильным, что я не сдержался и словесно вставил Инге по самое «не хочу» за всех. Мысль моя была проста и понятна – насколько меня заели старухи и почему именно я и сколько уже можно. Инга прониклась и сочувственно спросила:

-Андрюша, мальчик мой, ты сегодня ходил на массаж?

-И на массаж, и на педикюр, и в тренажерный. Для полного счастья не хватает только потрахаться. Но, думаю, вечером восполню этот недостаток, - я понимал, что Инга ни при чем, но сдержаться не мог.

-Успокойся. У тебя кризис второго месяца. Это пройдет. Запомни одно – ты среди всего нашего арсенала занимаешь одно из первых мест. Тебя хотят, за тебя отдают большие деньги, потому что иностранные языки и высшее образование нынче в ходу. С тобой не стыдно выйти в свет. Ты почти всегда на людях, и это хорошо. Пользуйся этим.

-Ингуся, меня сейчас стошнит. Свои проповеди оставь для дурачков. Я устал. Я не переживу Ангелину еще раз. И, кажется, вообще никого больше не переживу...

-Андрей, приди в себя. Что за слюнтяйство? – Ингуся на минуту стала самой собой и говорит по-настоящему – резко, быстро, зло выплевывая слова. – Ты знал, куда и для чего идешь. Если невмоготу, попей валерьянки. Говорят, бабам помогает, - иногда, даже часто, мне хочется придушить ее, но смысла в этом не вижу – вместо нее придет другая. Поэтому я просто сижу и молчу. – Так-то лучше. Иди. Собирайся. У тебя есть полтора часа – за тобой пришлют машину, черный «Порш». Водитель отвезет тебя к ней, затем по программе – ресторан. Там у нее какая-то деловая встреча, которая закончится около часа, потом ты с ней до утра. Все, шагай.

И я шагаю. У меня полтора часа. Еще шагаю. И еще. Я готов шагать так всю жизнь... Нет, надо успеть. Пешком идти бесполезно – ни черта не успею, поэтому ловлю такси.

***

Ангелина привезла меня в свой дом.

-Располагайся. Что-нибудь хочешь? – мне хочется ответить, что да, хочу. Цианида, пожалуй. Но вместо этого я сладко улыбаюсь и прошу стакан воды и коньяка. Понимаю, что без него – все, хана, ничего не получится, придется выплачивать неустойку. Незаметно запиваю таблетку и немного расслабляюсь. Теперь нужно только подождать, побольше выпить – и все будет в шоколаде. Она смотрит на меня не мигая, как сова. Раньше я бы не поверил, что такие лица бывают. Нос полукругом делил лицо на две асимметричные половины, глазки-пуговки темного цвета, неожиданно облагороженные искусственными ресницами, смотрели всегда в упор, как в прицел. Целилась она всегда точно – получала то, что хотела. С ее бабками это нетрудно. Каждый раз, когда что-то не по ней, она выдает излюбленную фразу:

-Послушай, мальчик, у тебя не хватит денег, чтобы оплатить некачественно проделанную работу и плохой секс. Так что работай, дорогой, работай.

Ангелина улыбается. У меня при этом неизменно начинают ныть зубы. Ее рот – сплошь чужеродный белоснежный материал. Теперь она улыбается еще шире и что-то рассказывает, потом спрашивает, я тоже улыбаюсь и несу какую-то чушь. Я замечаю – она смотрит на меня расширенными зрачками, придвигается ближе, облизывает и кусает губы и теперь уже не кажется мне такой страшной. Я понимаю, что наконец-то хочу ее. Или не ее, а просто хочу. Но раз уж она рядом...

Ангелина просила хватать ее за волосы, бить и называть последними словами. Раньше у нее была другая шиза, видимо, теперь захотелось «мазо». Я с душой отработал свои деньги.

***

Ох, как тошно. То ли от выпитого, то ли от Ангелины, сразу и не поймешь.

Черный «Порш» привез меня домой, бумажник оттопыривали новые Вашингтоны достоинством в сто и пятьсот единиц, но от них было еще более тошно. Дома в холодильнике я нашел две абсолютно новых бутылки «Гжелки» и обрадовался им так, как не радовался своим первым большим деньгам. Через полчаса у меня появился старый друг Леха, мы собрали примитивную закусь, а через час я себя уже не помнил.

В сознание пришел лишь к вечеру следующего дня. Надрывался телефон, на мобильном было десять непринятых звонков, и неизвестно, сколько еще не остались в памяти... Лехи не было. Он умудрился проснуться и пойти на работу. На кухне я прилип к крану и никак не мог напиться. Давненько я так не нажирался... Года два – точно. Я попробовал восстановить ночь, но последние мои воспоминания заканчивались тем, что я начну новую жизнь, буду работать, найду нормальную молодую девку и женюсь на ней. Кажется, это было через полчаса после прихода Лехи. Потом – провал...

А, к херам, не помню – и к лучшему. Надо еще поспать, а завтра утром пойти и купить газету. Как ее там, «Работа» или как? Впрочем, не важно... Сначала поспать.

Утро началось со звонка Лехи. В семь часов. Самое удивительное – я проснулся и чувствовал себя бодрячком. Леха сказал, что им нужен менеджер по продаже мебели, вчера открылась вакансия, и я могу прийти на собеседование через два часа. Новая жизнь начиналась удачно. Было одно «но» - предстоял разговор с Ингусей, и я очень надеялся, что останусь в живых.

Беседа вышла странной. Инга помолчала, потом спросила: «Ты решил это окончательно?» Меня удивил вопрос и то, что не было никакого скандала. «Ну да, конечно окончательно», - Инга снова помолчала, потом хмыкнула, сказала «Очень хорошо. Пока» и повесила трубку.

Собеседование прошло прекрасно, меня приняли, оформили договор, и я мог начать работать уже завтра.

***

Я знал, что будет хреново, но не думал, что настолько. Бумажник был почти пуст уже вторую неделю. О тренажерном, педикюре и массаже пришлось забыть, потому что надо было еще и пожрать. Леха поддерживал меня, убеждал, что надо перекантоваться еще пару недель, а потом будет лучше – испытательный срок закончится. Но мне становилось все паршивее. Хотелось денег. Больших денег. Таких, к каким я привык, которые исчисляются в условных единицах. Хотелось обратно, в ту жизнь, в которой не надо было есть сосиски и макароны, где платёжки за квартиру не казались листком весом в тонну, который норовил задушить и задавить... Я держался из последних сил. Сам себе говорил, что надо только подождать.

Но на следующий день я пришел после работы, открыл холодильник и увидел только одинокую сковороду, макароны показались мне кучей копошащихся червей, я не почувствовал ничего, кроме отвращения, запаха пустоты и нищеты. В голове стучало одно – я больше так не могу.

Я не помню, как оделся и вышел из дома, как шел по вечерним улицам и дышал дорогими запахами большого города. И не помню, как оказался там.

-Привет, Андрюшка. Рада тебя видеть, - Инга расплылась в приветственном оскале. – Тебя по-прежнему хотят. Все расписано, начиная с послезавтра, на две недели вперед.

Я помолчал, собираясь с мыслями. Итак, она не удивлена моему возвращению. Она даже ждала его. Она знала о нем. Но как? Как, если я сам не думал, что вернусь не то что так скоро, а вообще? Инга привычно скалит фарфоровые зубы, играет ручкой, всем видом говоря: «как? – Да хрен я чего тебе отвечу».

– Если бы ты не вернулся сейчас, ты пришел бы позже, через неделю, две или даже три. Но все равно бы пришел. Так что вэлкам, дорогой.

Copyright © Камелия, 30.04.05