Литература

Глубинные пласты детства и геологическая музыка

То, что бога нет - я понял еще в детском садике (такой я был духовно продвинутый ребенок). Уже тогда, маленьким бессмысленно-улыбчивым куском мяса, я мог улавливать странные мелодии которые испускал выворачиваемый наизнанку мир.

В детском садике была девочка. Она была слегка дурной и любила писать в колготки за что остальными детскими животными подвергались остракизму. Инстинктивно. Безошибочно.

Совместными усилиями всего племени она загонялась в угол. Трусы и коготки снимались с нее главными жрецами племени, и все племя дружно плевало в источник скверны. Я плевал вместе со всеми. Процесс плевания в маленькую жемчужную раковинку был страшным и увлекательным одновременно.

Ее трусы выворачивались наизнанку, ее колготки выворачивались наизнаку, ее лицо выворачивалось наизнанку – мир выворачивался наизнанку. Это была странная и грустная мелодия мира. Вместе с мелодией там были и слова. Но их смысл я уловил несколько позже.

- Ты. Помоги. Помоги. Помоги. Ты.

К кому обращалась девочка?

Позже я нашел его в детском же садике – он был зарыт в самом углу песочницы. Маленький мумифицированный пупс, покрытый редкими детскими перьями. Воздушный археоптериксоподобный бог. Ниже пояса он был крепко замотан окровавленными тряпочками, на размазанном страшным ударом лице можно было прочитать страдание. Остатки страдания. Огромный двухэтажный лоб остался неповрежденным - на нем была аккуратная канцелярская печать – бог. (Вот такой вот умственно подвинутый ребенок я был. Свирепые родители зачем то научили меня читать). Так что я не сомневался, кого нашел.

Наверное, какой то особо жестокий ребенок из сада убил его, наигравшись чудесной игрушкой. Я бы мог, конечно, присовокупить мертвого пернатого пупса к своей детской коллекции. К автопарку сломанных машинок и окаменелых жвачек, которые хранили отпечатки зубов неизвестных никому людей. Вполне я мог бы аккуратно завернуть мертвого бога в конфетный фантик из под конфеты-гулливерки и даже подшутить потом над приятелями предложением странного лакомства. Но движимый безошибочным инстинктом, я отнес мертвого бога в муравейник, - мне показалось, что эти деловитые шестиногие подземные жители лучше справятся с моральной загадкой мертвого бога. С остатками его страдания. И действительно муравьи тут же бешено затанцевали. Когда я пришел после тихого часа проведать муравейник – от бога не осталось даже тряпочек. Даже ниточек.

Некоторое время бога успешно заменяли родители. Не смотря на свое угрожающее всесилие и потенциальную свирепость, они были добрыми богами.

Я увидел большое мертвое животное. Дублер бога – мой отец взял меня на прогулку за город и там я увидел абсолютно мертвое большое животное. То есть, до этого я видел мертвого маленького бога, птиц оттиснутых на асфальте, кошек пахнущих запрещенными цветами, прорастающих бледными шевелящимися всходами…Но я воспринимал эти факты смерти как отдельные ничего не значащие ноты, а не как тревожную мелодию. Теперь труп большого абсолютно мертвого животного был одним мощным музыкальным инструментом. Он издавал мощную мелодию. Смысл ее был крайне оскорбителен для меня.

Я спросил отца про труп – но что он мне мог объяснить про оскорбление смертью? Ведь он же был всего лишь дублером настоящего бога.

Румяным ничто, трепетным подростком, бесполезным и смешным как труп сгоревшего мотылька-камикадзе, как труп археоптериксоподобного бога я прочитал некую книгу.

Вы можете не читать мою библию, вряд ли вы что-нибудь поймете.

Рождение Тетиса и Протетис

В настоящее время почти общепринято, что в итоге гренвильского орогенеза, около 10 млрд. лет назад, возник суперконтинент, недавно получивший название Родинии. Этот суперконтинент просуществовал приблизительно до середины позднего рифея, около 850 млн. лет назад, а затем начал испытывать деструкцию. Эта диструкция началась рифтингом, приведшим далее к спредингу и новообразованию океанов: Тихого, Япетуса, Палеоазиатского и Прототетиса среди них. Рождение этого первого воплощения Тетиса доказывается выходами офиолитов позднерифейского возраста в Анти-Атласе, Аравийско-Нубийском щите на его южной периферии, в Альпах, Богемском массиве - на северной. В вендско-раннекембрийское время первая генерация океана Тетис - Прототетис 1 исчезла (частично?) в результате проявления панафриканского-кадомского орогенеза и значительная площадь нарастила Гондванский суперконтинент, образовав эпикадомскую перигондванскую платформу. Она составила древнейший фундамент Западной Европы, протиравшийся к северу до Английского Мидленда и края Восточно-Европейской древней платформы.

Но очень скоро началась деструкция этой новообразованной континентальной коры и вновь появился (или восстановился) океанский бассейн. Останцы его коры известны в Южных Карпатах, Балканах (Стара Планина), в северном Закавказье (Дзирульский массив) и далее к востоку, в частности в Циляньшане (Китай). Этот вендско-кембрийский бассейн может быть назван Прототетисом II в отличие от позднерифейского Прототетиса I. Он образовался, возможно, вдоль сутуры между эпикадомской Перигондванской платформой и Фенносарматией (Балтикой). Интересно, что те же две генерации офиолитов известны на юге Сибири (Восточный Саян) и в Западной Монголии, которые принадлежали в эту эпоху к Палеоазиатскому океану. Прототетис II закрылся (опять частично?) во второй половине кембрия и окончательно в начале ордовика благодаря салаирскому орогенезу. В то же время образовался новый океан - Палеотетис.

Палеотетис

Можно предполагать с достаточным основанием, что это был именно тот океанский бассейн, который позднее дал начало главному стволу европейских варисцид (герцинид). Его восточное продолжение может быть усмотрено на Северном Кавказе и далее вплоть до Циньлина в Центральном Китае. В соответствии в возрастом офиолитов, две генерации бассейнов с океанской или субокеанской, т.е. утоненной и переработанной континентальной корой могут быть выделены. Более древняя из них документирована офиолитами ордовикского возраста, обнаженными в Западных Альпах, Западных Карпатах и Передовом хребте Большого Кавказа.

Раскрытие Палеотетиса I было связано от Гондваны эпикадомского микроконтинента Авалония и его дрейфом к северу. В то же время та (большая ) часть эпикадомской платформы, которая осталась причлененной к раннедокембрийскому остову Гондваны, отделилась от Восточно-Европейского кратона -Балтики вдоль "моря Торнквиста", подстилаемого утоненной континентальной корой.

В левой половине девона, задуговой бассейн Реногерцинский - раскрылся на северной периферии Палеотетиса в тылу Среднегерманского кристаллического поднятия. Офиолиты п--ва Лизард в Корнуолле, базальты типа СОХ в Рейнских Сланцевых горах и офиолиты Судет представляют реликты океанской коры этого бассейна.

В середине же девона цепочка поднятий возникла в центральной зоне Палеотетиса I; она известна как Лигерийская Кордильера. Она подразделила главный океанский бассейн на два -северный, включающий Саксотюрингскую и Реногерцинскую зоны варисцид и находящий свое юго-западное продолжение в Иберийской Мезете, и южный, представляющий собственно Палеотетис и могущий быть названным Палеотетисом II.

Палеотетис I или Реикум вступил а заключительную стадию своей эволюции в позднем палеозое, преобразовавшись в варисский складчато-надвиговый пояс Западной и Центральной Европы, Северного Кавказа, его погребенного продолжения на юге Туранской молодой платформы, Гиндукуша, южной зоны Южного Тянь-Шаня, Северного Памира, Куньлуня и Циньлина.

Палеотетис закрылся полностью лишь в своей западной части, к западу от меридиана Вены и Туниса, образовав Пангею Далее к востоку он был унаследован Мезотетисом.

Мезотетис

История собственно Мезотетиса начинается в поздней перми-триасе и длился до позднего триаса - ранней юры, до раннекиммерийского орогенеза - Мезотетис I или поздней юры -раннего мела - Мезотетис II. Основной бассейн Мезотетиса I простирался от пограничного района Северной Венгрии - Южной Словакии во Внутренних Карпатах через фундамент наложенного Паннонского бассейна в зону Вардара в Югославии и далее в Понтиды северной Анатолии и возможно в центральное Закавказье, где его продолжение может скрыто под молассами Куринского межгорного прогиба. Его дальнейшее продолжение может предполагаться вдоль раннекиммерийской сутуры между Туранской платформой и складчато-надвиговой системой Эльбруса по обе стороны Южно-Каспийской впадины в Северном Ираке. Далее к востоку Мезотетис I может быть протрассирован через южную зону Северного Памира, южный склон Куньлуня и Циньлина, знаменитый треугольник Сунпан-Канзе и, с поворотом к югу, через Юннань, Лаос, Таиланд, Малайю - классическую область индосинид или ранних киммерид (ранних яншанид в Китае). Северная ветвь Мезотетиса I, слившаяся с основным бассейном где-то в северном Афганистане, простиралась через Копетдаг, южный склон Большого Кавказа, Горный Крым и вплоть до северной Добруджи, где находилось ее слепое окончание.

Мезотетис I был замещен Мезотетисом II в конце средней юры (поздний бат-келловей). В это время Тетис был преобразован из широкого залива, открывавшегося к востоку в Тихий океан, в непрерывный океанский пояс, разделявший на всем протяжении Лавразию и Гондвану. Это разделение было обязано возникновению Карибского бассейна, центральной Атлантики и Лигуро-Пьемонтского "океана". Последний вступил в соединение на востоке с остаточным Вардарским бассейном, частично закрывшимся на северо-востоке раннекиммерийской складчатостью. Но далее к востоку продолжение этого бассейна в отличие от Мезотетиса I отклонилось на юг от Понтид и простиралось по другую сторону "Киммерийского континента" Дж. Шенгера, пересекая затем Малый Кавказ через озеро Севан и долину Акеры и достигая Иранского Карадага. Выходы офиолитов исчезают далее к югу-востоку, но появляются вновь в районе Сабзевара к югу от восточного Эльбруса. К востоку от трансформного Герирудского разлома продолжение Мезотетиса II может быть усмотрено в Фарахрудской зоне центрального Афганистана и далее, после пересечения другого, Афгано-Памирского сдвига, в Рушап-Пшартской зоне Центрального Памира и, испытав новый сдвиг по Памир-Каракорумскому разлому, в зоне Бангонг-Нуцзян центрального Тибета. Затем этот бассейн, подобно Мезотетису I поворачивал к югу (в современных координатах) и продолжался в Мьянме к западу от Синобирманского массива (зона Могок).

Вся восточная часть Мезотетиса II, начиная с Сабзевара-Фарахруда окончательно замкнулась в результате позднекиммерийского орогенеза. Западная, европейская часть так же испытала этот диастрофизм, в частности, зона Вардара, но здесь он не был заключительным. Решающая роль в этом отношении принадлежала внутрисенонской, субгерцинской тектонической фазе.

В конце юры другой бассейн с океанской или субокеанской корой возник к северу от основного бассейна Мезотетиса в Европе и простирался грубо параллельно от Велисской зоны Альп через Пьенинский "утесовый" пояс Карпат и далее, возможно, Ниш-Троянскую зону восточной Сибири - западной Болгарии. Наиболее важную роль в закрытии этого бассейна сыграла австралийская орогеническая фаза в середине мелового периода.

Этот северный бассейн был не единственным в системе мезозойского Тетиса. Другим был бассейн Будва-Пиндос в Динаридах-Эллинидах и его вероятное продолжение в Таврской системе южной Анатолии. Третьим был задуговый бассейн Большого Кавказа. Окончательное закрытие обоих бассейнов произошло в позднем эоцене. Но тем временем еще два задуговых бассейна образовалось в позднем мелу-раннем палеоцене:

Черноморский и Южно-Каспийский.

Таким образом, закрытие европейского и западно-азиатского сегментов Мезотетиса II происходило постепенно, через серию импульсов сжатия, начиная с позднекиммерийского и кончая пиренейским. И постепенно ведущая роль в Средиземноморском подвижном поясе переходила от Мезо - к Неотетису.

Неотетис

Это было последнее воплощение великого океана. Неотетис располагался к югу от Мезотетиса и образовался за счет отделения и дрейфа к северу нескольких фрагментов Гондваны - Адрии (Апулии), центрального Ирана, Лутского блока, центрального Афганистана, южного Тибета (Лхаса). Раскрытию Неотети са предшествовал континентальный рифтинг, наиболее отчетливо выраженный в его восточном, гималайско-тибетском сегменте, где он начался в поздней перми. Спрединг в области Неотетиса продолжался от позднего триаса-ранней юры до позднего мела-раннего палеогена. Собственно Неотетис простирался от залива Анталья, Кипра и северо-западной Сирии вокруг северного выступа Аравийской плиты и затем в тылу Белуджистанских цепей и Гималаев, поворачивая к югу Зондско-Бандской дуги. Что касается западного окончания Неотетиса, две версии возможны: 1) он мог находить свое слепое окончание где-то между Адрией и Африкой, в районе Ионического моря и Сицилии; 2) он мог представлять продолжение юго-западного трога Динарид-Эллинид - трога Будва-Пиндос.

Подобно тому как это было в случае Палео- и Мезотетиса, основной бассейн Неотетиса сопровождался побочными и за дуговыми бассейнами различного возраста и с различными степенями деструкции и преобразования континентальной коры и ролью спрединга. Одним из них является море Леванта юрского возраста, другим Сейстанский позднемеловой-раннепалеогеновый бассейн на крайнем востоке Ирана. Три других, на крайнем западе это Тирренский неогеновый бассейн в тылу Калабрийской дуги и Эгейский бассейн того же возраста в тылу одноименной зоны субдукции, и наконец, Адаманское море все того же возраста, на крайнем востоке, позади Зондской зоны субдукции.

Закрытие Неотетиса началось в сеноне и существенно ускорилось в средне-позднем эоцене, когда Индия и ряд микроконтинентов, ранее отколовшихся от Гондваны, от Адрии на западе до Закавказья и микроконтинента Битлис-Санандадж-Сириджак на востоке столкнулись с южным краем Евразии, и тот же процесс проявился между Индийской плитой и юго-восточным выступом Европы, приведя к образованию Индо-бирманских цепей. В итоге, Неотетис оказался расчлененным и только некоторые останцы его сохранились в Средиземноморье и Черноморско-Южнокаспийском регионе и в Оманском заливе, равно как и реликтовые зоны субдукции •- Калабрийская, Эгейская, Макранская, Зондская.

В то же время мы должны признать, что океан Тетис в течение протерозоя и фанерозоя неоднократно и весьма существенно изменял расположение и конфигурацию и его основной, осевой бассейн время от времени смещался, главным образом, в южном направлении, постоянно сохраняя роль водного раздела между Лавразией и Гондваной или их фрагментами. Эти изменения происходили не постепенно, а скачкообразно, и именно это позволило различить отдельные стадии в эволюции Тетиса и соответственно ввести понятия о Прото-, Палео-, Мезо-, и Неотетиса, несмотря на то, что некоторые интервалы их "жизни" перекрывают одни другие.

На рубеже триасового и юрского периодов (214 млн. лет назад) произошло столкновение Земли с массивным космическим телом, разрушившимся на заключительном участке траектории полета или, что менее вероятно, несколькими астероидами или кометами меньшей массы. Образовалось 5 кратеров; крупнейший из них, Маникуаган, имеет диаметр около 100 км. Результатом стали значительные климатические изменения, сопровождавшиеся массовым вымиранием представителей живого мира.В юрском периоде крупные участки территории Лавразии испытали опускание и были затоплены морем. Мелкие моря между Лавразией и Гондваной слились в океан Тетис. Гондвана стала распадаться на части, меж которыми пролегли глубокие впадины будущих Индийского и Атлантического океанов. Высокая активность мантийных плюмов и огромные и глубокие трещины-расколы коры привели к грандиозным излияниям магмы основного состава: толщина лавового слоя в Южной Америке достигала местами 600 м, концентрация углекислого газа в атмосфере возросла в 4-5 раз (при излиянии 106 км3 лавы в атмосферу выделяется 1014 тонн углекислого газа и почти столько же метана). Действие парникового эффекта усилилось.Климат смягчился. Температура воды в океанах составляла 210-280С, на суше превышала современную на 100-150С. После глобального вымирания большинства палеозойских организмов на рубеже мезозойской эры началось бурное развитие новых групп растений (хвойных, папоротников) и животных (костистых рыб, рептилий и т. д.). Мезозойскую эру называют "веком динозавров": первые из них возникли, вероятно, на территории Гоби в Центральной Азии и вскоре расселились по всему миру. В юрском периоде в морях процветали головоногие и пластинчатожаберные моллюски, на суше - голосеменные растения, динозавры завоевали сушу и воздух, появились первые птицы. В конце триасового периода на Земле появились первые млекопитающие....Самые крупные опускания суши произошли в конце мезозойской эры, в меловом периоде. Океан Тетис достиг наибольших размеров, площадь суши на Земле сократилась до минимальных размеров за всю ее историю. Окончательно распалась Лавразия - на Северную Америку и Евразию; Гондвана распалась на Австралию с Антарктидой, Африку и Южную Америку. Сформировалась сложная структура восточной и центральной частей Северно-Ледовитого океана. Горообразовательные процессы шли на Чукотке, в Крыму, Гималаях, Тибете, Юго-Восточном Памире и Кордильерах. За счет высокой активности мантийных плюмов толщина слоя излившихся лав в отдельных местах (Индии, Гренландии и др.) достигала 2000 м! Климат мелового периода испытывал резкие колебания - от сильных похолоданий до глобальных потеплений. Господствующее положение среди растений заняли наиболее высокоорганизованные покрытосеменные растения. Установились более тесные связи между автотрофами и гетеротрофами, растительность стала определять развитие животных. В морях и океанах невиданное ранее развитие мелких беспозвоночных - планктона - увеличило скорость связывания организмами углекислого газа атмосферы и гидросферы в карбонатные породы, уменьшив его содержание в атмосфере.Мезозойские отложения очень богаты горючими полезными ископаемыми, особенно углем (месторождения близ Челябинска, Иркутска, Канско-Ачинска в России, залежи в США, Канаде и Китае), нефтью и газом (месторождения Западной Сибири, Средней Азии и Ближнего Востока (Саудовской Аравии, Кувейта, Ирака) и т. д.) - до 50% мировых запасов; металлов - олова, вольфрама, золота; алмазов (Якутия, Южная Африка); фосфоритов и мела.В конце мелового периода, около 65 млн. лет назад, произошло очередное (до 25%) массовое глобальное вымирание большинства видов наземных и морских организмов, причиной которого большинство ученых считает столкновение Земли с астероидом размерами 1,4? 4 км (палеократер Хиксулуб на полуострове Юкатан). В результате взрыва мощностью около 108 Мт тротилового эквивалента в стратосферу было выброшено около 1016 кг пыли; высота волны цунами превышала 50 м на расстоянии сотен километров от моря.Кайнозойская эра началась 67 миллионов лет назад и продолжается поныне. К ее началу структура земной коры была достаточно сложной и похожей на современную, существовали все океанские впадины и материки, площадь геосинклинальных поясов сократилась, положение полюсов и экватора почти совпадало с современным.Завершался распад Гондваны. Южные платформы неумолимо расползались в разные стороны. Почти до середины эры сохранялась связь между Южной Америкой и Африкой, от которых откололась Индия, и между Австралией и Антарктидой. Исчез ("захлопнулся") океан Тетис. Северные платформы, наоборот, объединялись. После осушения Западной Сибири и Туранской низменности образовался единый материк Евразия, к ней придвинулась, а затем и присоединилась Африка; долгое время Азия соединялась с Северной Америкой в районе Берингова моря. В конце палеогена Индия "причалила" к Азии, смяв в месте столкновения кору, содействуя образованию Гималаев. Атлантический и Индийский океаны увеличились в размерах, к концу неогена полностью раскрылся Северно-Ледовитый океан.В раннем кайнозое в зоне многочисленных прогибов Альпийско-Гималайского геосинклинального пояса начались мощные горообразовательные процессы, названные "альпийской складчатостью". Наибольшей силы они достигли в неогене. Так возникли высочайшие в мире сложные горные системы Пиренеев, Альп, Карпат, Балкан, Кавказа, Памиро-Алтая и Гималаев. Резкая активизация тектонических процессов на молодых платформах окончательно сформировала современный горный рельеф Тянь-Шаня, Алтая, Саян, в Евразии, Аппалачей и части Скалистых гор в Северной Америке, Анд в Южной Америке и т. д. Вдоль горных цепей образовались впадины будущих морей - Черного, части Каспийского и Средиземного, заполнившихся в плиоцене и миоцене. По краям материков возникли полуострова и островные дуги - Камчатка, Сахалин, Японские острова, Филиппины; в Африке возникла система Восточно-Африканских грабенов (Красное и Мертвое моря, цепь Великих озер). Развивались Восточно-Азиатская, Тибетско-Китайская, Калифорнийская, Андская и ряд других геосинклинальных областей. Мощные вулканические извержения происходили в Азии (Закавказье, Иран), Африке (Кения).Кайнозой весьма богат горючими и металлическими полезными ископаемыми, особенно бурыми углями и нефтью (Кавказ, Средняя Азия, Сахалин, Иран, Ирак), железными и марганцевыми рудами и алмазами (до 95% запасов зарубежных стран).Кайнозойская эра стала "веком млекопитающих".В морях развивались новые семейства двустворчатых и брюхоногих моллюсков, костистых рыб и млекопитающих. Среди наземных растений продолжалось быстрое развитие цветковых покрытосеменных, распространившихся по всей Земле. На смену вымершим рептилиям пришли птицы и млекопитающие, заполнившие все основные среды обитания уже в начале палеогена. В середине палеогена обособились группы хищных, копытных, хоботных, грызунов, насекомоядных и приматов.Рубеж олигоцена и эоцена (35 млн. лет назад) отмечен резким похолоданием климата, сопровождавшимся массовым вымиранием живых (главным образом, морских) организмов в результате столкновения Земли с космическими телами, образовавшими кратеры Попигай (около 100 км) и Чесапик-Бей.Климат начала эры был более мягким и теплым, нежели сейчас. До середины неогена почти во всей Европе и Южной Азии был тропический и субтропический климат (Тср~ 240-26 0С, до 29 0С), широко распространились саванны, пустынь совсем не было. Крупнейшим из известных внутриматериковых водоемов стало Сарматское море вокруг острова - Кавказа, от Вены до Арала и Днепропетровска.В конце неогена постепенное похолодание сделало климат близким к современному, усилилась зональность, у полюсов появилась ледовая зона. Вымерли многие примитивные (однопроходные) млекопитающие. 15 миллионов лет назад в группе приматов выделились рамапитеки, ставшие предками высших обезьян и людей. 10 миллионов лет назад существовало несколько десятков видов человекообразных обезьян (но почти не было низших обезьян); гоминиды появились на Земле около 6 миллионов лет назад; в настоящее время на Земле проживает 1 вид разумных людей (Homo Sapiens), 5 видов человекообразных и 188 видов низших обезьян.В четвертичном периоде произошло очередное оледенение: не менее 3 ледниковых эпох покрывали до 27% площади континентов слоем льда толщиной до 2 км.Минимальное содержание СО2 в атмосфере (0,00195 %) было в эпоху последнего глобального оледенения 20000 лет назад при Тср = 110 С. За последние 10-15 тысяч лет уровень Мирового океана повысился на 100 м. Последний "малый климатический оптимум" был 8000 лет назад: средние температуры были выше современных на 2-3 0С, хвойные и лиственные леса распространились до побережья Северно-Ледовитого океана, Сахара была территорией саванн с многочисленными водоемами. 5500 лет назад произошло похолодание; 4000 лет назад - потепление, 2200 лет назад вновь похолодало, 1000 лет назад - потеплело. Последнее похолодание длилось с XV в. н.э. до начала ХХ века, который стал самым теплым веком тысячелетия. Климат потеплел, предположительно, до середины ХХI века; при этом концентрация СО2 в атмосфере возрастет в 1,5-2 раза, средние температуры возрастут на 1,5 0С, Полностью растает Северный Ледовитый океан. Изменится общая циркуляция атмосферы и Мирового океана, его уровень повысится на 1,5-4 м. Затем, полагают многие ученые, последует новое глобальное похолодание с максимумом оледенения через 20000 лет.

Действительно ли это конец долгой истории Тетиса или только начало новой фазы его эволюции, остается открытым вопросом.

Повторяю, вы можете не читать мою библию, вряд ли вы что-нибудь поймете.

Как ни странно, я вырос человеком настроенном на любовь. Под облупившейся заборной краской моего модного цинизма просвечивало любопытство любви. Я бессознательно любил все человечество. Моя пророческая любовь своим обсидиановым лезвием была направленного против женщин. Мужчины– это вторичные бессмысленные ноты исторгаемые в мир священным барабаном материнского живота. Мужчины – пена внутриутробного океана. Женщины рожают сначала женщин, и потом эти второчередные женщины уже непоследовательно-декаденстки рожают мужчин. Ergo - мужчины это нематериальные призраки, криками и жестами которых можно пренебречь. Реальный мир - это только женщины. Нужно через второочередных декадентских женщин докопаться до истинных первичных женщин.

Я чувcтвовал, что в глубине любви, в глубине женского лона, у женщин под языком кроются все ответы на мои сокровенные вопросы.

Евростеклопакет копроративной морали и философии гедонизма.

Деньги это говно. Это вкусное говно.

Деньги это мускулы бога. Современного бога. Добрый современный бог-качок приводил ко мне женщин для познания мира. Для ответа на сокровенные вопросы.

Гламурный 1000 долларовый клерк - я позволял себе женщин с модной лобковой прической. Такие общепринятые гибриды журнала Cosmopoliten и суровой офисной реальности.

В общем то они были моими моральными ровесницами. Веселыми, гниющими строго по-выходным феями эпохи Позднего Рима.

В общем то они были многоугольными суками с мясной цифрой ноль ровно посередине. Из цифры ноль пахло Hugo Boss (Opium,Givanshi) и иногда вечностью.

В общем то это гораздо лучше и честнее, чем одно(двух)сложные звонкие школьницы с мятным леденцом в вагине. У них в розовом детском кишечнике полупереваренные идолы поп культуры и в голове враждебная окружающей среде марсианская полночь. Мясная цифра ноль у них имеет тенденцию к отрицательному матерному вектору и тотальной энтропии…их потаенные полости лососевого нереста заполнены радиактивными продуктами распада пива Балтика(Клинское). Это антигармоничные существа.

В цветочные горшки и пригородных жаб я никогда не кончал принципиально – я верил в любовь. В древнюю аутентичную музыку голубой лагуны, эдемского мезозойского пляжа.

Вы можете подумать – это циник с копеечным ценником, человечек лишенный музыкального вкуса и элементарных моральных ценностей, стандартный выблядок бледного прокаженного Ницше, но нет, я был карликом бунтарем. Цирковые карлики тоже бунтуют, если их слишком долго кормить яблоками цирковых лошадей. Цирковые карлики нещадно исполосованные кнутом дрессировщика таскают в своей тесной грудной клетке обычный килограмм человеческого сердца. Обычные бремя страстей человеческих таскают в своей игрушечной груди такие карлики и свирепо верят в любовь.

Любовь мне казалось последней чистой мелодией мира. Могучим первобытным волшебством, которое может сплавлять воедино даже бесконечно одинокие и холодные космические тела, не то, что горячие человеческие.

Любимая женщина теоретически самое близкое существо. Секс с близким существом необходимое слагаемое формулы единства. Аутентичной первобытной мелодии.

Изо всех сил я прижимал к себе тело любимой женщины. Все ее сладкие мясные подробности, всех ее плюшевых зайцев, и музыку тонких детских ключиц. В моих руках был белокожий 30-летний ребенок. Только между ног маленькая территория взрослости…

Нежность. Два раза нежность. Нежность огромное количество раз. Изо всех сил я стремился стать единым со своей любимой женщиной. Под языком мед. Или яд. Неважно. Я хочу стать единством которому нет ни словесного, ни математического обозначения. Я искал под ее языком бесконечную зовущую глубину родного океана Тетис. Там были только сладкие слюни здоровой темпераментной самки.

Она была не виновата. Просто не могут два существа произошедших от нежизнеспособного археоптериксоподобного бога слиться воедино. Будет нежизнеспособный урод-мутант. Одно единое сердце полениться снабжать этого многоруконогокрылатого.

Хотя она была не виновата, возможно, мне все таки надо было убить ее.

Но, нет я не убил ее. Ведь я не был нисколько болен. Маньяк - грустный клоун – это не я. Я был совершенно отлично здоров. Я железная логическая машина спокойно разглядывающая в зеркало свое внутренне устройство - все пружинообразные странности и застопорившие ход метрономы.

Отстраненно, как полагается, профессиональным любовником - Love mashin я продолжил половой акт. Глядя в будуарное настенное зеркало, глядя самому себе в глаза. В общем то я уже не совокуплялся с любимой женщиной, я совокуплялся с самим собой. И грустным было это совокупление.

Я кончил. Я спустил. Я слил. Я эйякулировал желчью. Я эйякулировал силикатным канцелярским клеем. Я эйякулировал чистым абстрактным презрением ко всему человечеству. Очень жаль, что я не смог кончить расплавленным оловом в лоно любимой женщины…

Возможно, мне все таки следовало убить ее и отважно проникнуть под кожу, и провести беспристрастные исследования ее матки, и вывернуть наизнанку ее потаенные земляничные страны и бегать голым счастливым дикарем по раздавленной землянике, улыбаясь первобытным ранам-цветам. Тогда, возможно, любовь как стремление слиться с другим существом обрела бы свое логическое завершение. Любовь приобрела бы свое истинное первобытное звучание…

Эти грустные мелодии уже поселялись во мне навсегда. Перевранные ноты человеческих отношений оставались во мне навсегда. Я был тут не причем – это человечество пошло по неправильному эволюционному пути, со своим пернатым археоптериксоподобным богом. Легкие птичьи кости были у этого бога и легковесные заповеди. Поддавшись на соблазн легкой жизни люди, предали музыку океана Тетис, непрощаюший голос его напитанных железом волн. Я же навсегда останусь верен его ультрамариновым голосам. Моя кровь абнормально насыщена окислами Cuprum и Ferrum.

Так я стал грустным и мудрым памятником самому себе. Безрукой конной больной статуей с остатками гламурного кокаинового мраморного насморка. Я послал своей копрорации порнографическую открытку и начал дикарскую первобытную жизнь люмпена. Непризнанного исследователя забытых ультрамариновых истин. Моральные и интеллектуальные ценности помещаются в спичечном коробке. Удобно. В бутылке с дешевым алкоголем помещается небольшой океанский цунами. Питание на свалках, собеседники –паршивые ворОны на костылях, ворующие мою злую еду. Кудрявые священные фантазии мизантропа, пышные субтропические мечты украшали мое спартанское жилище.

Звуки человеческой речи стали доставлять мне физическую боль. Людской смех это вата, в которой мой мозг несут в пункт стеклотары. Это враждебная мерзкая вата которая не дает мне слышать перевранную мелодию мира, не дает мне свободно критиковать ее.

Наверное, после этого я должен был начать убивать людей. Дружить с темными подворотнями, и там в подворотнях старые фонари, больные катарактой наклонялись бы низко заглядывая в мое лицо, бомбардируя больным зеленым светом асфальтовые поры моего лица. Фонари, фонари. Банды фонарей. Мы бы вместе загоняли в тупик человеко- свиней. Но не только фонари мои друзья, потом после царской охоты я бы лежал глубоко-глубоко в темной утробе любимого дружеского подвала. Слипшись уютно невинным зародышем в глубине подвала слушать шепот двоюродных грунтовых вод – отринув от себя и первородный грех и грех свежеиспеченного убийства. И потом ранним утром заново родившись в мороз и равнодушие лиц прохожих, шагать улыбчивым-добычливым с заплечным охотньичим рюкзаком полным свежего греха-чугуна.

Но я же был герой. Я же был единственный эволюционный выход для заблудившегося человечка-человечства. Я не имел морального права сходить с ума до конца. Только до половины–по пророчески.

Временами я проводил собственные эсхатологические исследования, на оборотной стороне обоев быстрым шизофреническим почерком гения записывал результаты кровавых уравнений. Упражнений с бритвой.

Откровения под обои. И сверху сразу могучий пуленепробиваемый ковер – мир не узнает часа, когда ему суждено погибнуть!

Из своего окна я часами мысленно убивал прохожих. Я метал им в спину выкованные из горного хрусталя безумно-красивые проклятия. Что бы они сверхсрочно постарели растеряв волосы и зубы еще не дойдя до дома. Что их кровь прокисла, взбунтовалась объявила Октябрьскую революцию и что бы красные кровяные тельца немедленно убили все белые кровяные тельца. Что бы перепончатокрылая, со сложными фасеточными глазами неудача присосалась к пульсирующему свеже-алому узелку их судьбы. И в канализацию всех их – в Ад их.

….А какой рай для этих примитивных созданий не умеющих слушать девственно чистую музыку мира, изначальных древних гармоний, дыхания первородного океана, напева мудрых мезозойских джунглей.

Даже ада не заслужили мои братья и сестре, живущие игрушечными заботами, делающие свою быструю карьеру и любовь над обрывом вечности. Ваши души сфотографируют на каком-нибудь целюллоиде, на какой-нибудь дешевой бумаге и выбросят как мусор в ближайшее космическое пространство.

Вообще то я уже догадывался, что в аду распоряжаются харизматичные исторические деятели с никелерованными квадратиками всеядного живота, с неоднократным ремонтом мозга…Модные успешные убийцы со свитой своих безглазых обезжиренных жертв.

А рай…Рай это всего лишь запущенный ботанический сад, политический миф бронзового века для плотников, рыбаков и рабов.

И все таки я не стал завистником-легковесом-неудачником. Завистником ко всему румяному и улыбчивому… К рою бабочек и философским шафрановым закатам, к просветленной улыбке новорожденного младенца, к кукольному счастью своих соседей–молодоженов, к головокружительным небоскребным карьерам гипотетических билов гейтсов. Я не желал всего этого собственной персоне – я бескорыстно отрицал красоту и радость всего сущего.

Я стал завидовать не напрямую. Я стал завидовать витиевато и изыскано - людскому незнанию, их наивной дикарской глухоте к несовершенству-лжелюбви окружающего мира. Моя зависть таким образом имела благородные нюансы и подробности.

Моя окультуренная бледно зеленая зависть приобрела вид растения. Была методом гештальта посажена в цветочном горшке. Листочки у нее были как у саксаула. И наркотический запах магнолий. Я знал, что если зависть разрастется – у меня в квартире будут буйные джунгли. В голове у меня будут буйные джунгли. И разные экзотические сложносоставленные существа привлеченные наркотическим запахом магнолий буду слетаться на мои раны-цветы и вылезать у меня из носа. И стану слабым-слабым, маленьким-маленьким. Но я не хотел стать маленьким-маленьким в этих зеленых бешеных джунглях. Я хотел быть большим. Я хотел ненавидеть. Итак, я стал не столько легкомысленным завистником сколько тяжеловесом ненавистником.

Я встретил его, конечно же на свалке.

Он повернул ко мне благородное чеканное лицо профессионального мессии. Любовника толпы. Странствующего по психологическим пустыням идальго.

Но все таки что то не в порядке было у него с лицом. Какие то безрадостные приключения были у него с лицом. Чеканные бронзовые губы совратителя-идальго вдруг сменялись перемятой клубникой, вялой ухмылкой упадочника-педераста. Глаза меняли цвет и размер(как океан перед бурей). Следовал мощный тектонический сдвиг между чертами лица, война между чертами лица. И вот сквозь розовый экран новорожденной кожи на меня уже глядели целые галереи мертвых героев - пионеры больные энтузиазмом, и генеральные секретари и большие хищные оперуполномоченные кошки с ревнивыми строгими глазами…

Никто не интересовался человеком без определенного места жительства лица. Возможно его принимали за уличного клоуна зарабатывающего таким оригинальным перфомансом. Ну что ж – человек, имеющий целую колоду запасных лиц. Гримасы шестерок и королей. Землетрясения лица и океанические глаза – кому это в общем то нужно.

Потом с его лицом произошло и вовсе что-то ненаучное – пионеры мученики и героические кошки заболели проказой и умерли, а на их месте появился телевизионый экран с многоэтажными цифрами, с прогнозом погоды на следующую геологическую эпоху. Ну кого могла интересовать погода на тысячу лет вперед – только такого странного гражданина, как я. Гражданина Иуду. (Исторический Иуда наверное тоже поинтересовался таким прогнозом погоды перед своим тайным походом в прокуратуру – не помешает ли метеоритный дождь?)

Мы быстро обменялись визитными карточками – на моей - над домашним телефонами была нарисована краткая подземная схема моего безумия. На его – ничего. Вообще то это была раковина морского доисторического моллюска из нее доносились звуки океанского прибоя и веселой пляжно-эдемской тусовки. Человек без лица сказал, что торопиться на свидание к женщине, но непременно найдет меня. Еще бы. По моей краткой подземной схеме безумия, с жестокими красными глоссами на полях меня нашел бы даже маленький ребенок.

Он очень долгое время прожил на городской свалке и открыл там для себя некоторые обоюдоострые радости. Метафизику канибаллизма. Философию бритв и ненужных ржавых вещей. Глубинный смысл обнажившихся на разрытой помойке древних морских отложений.

Он жил у меня, но ходил на охоту наружу.

Ну, кто захочет иметь дело с парнем, анатомия которого большей частью состоит из бритвенных лезвий и разных неприятных хирургических кружев. Глаза обманчивые как океан перед бурей. Еще немного анемонов. Ну каких то фиолетовых странностей живущих собственной драматической жизнью. В области сердца, за забором ржавых ребер. Танцующих па-де-де, фу-э-тэ, пари-ру-рам… Тем не менее, он всегда находил себе новых сексуальных партнеров.

Каждый вечер он шел на новое свидание. Отводил глаза, он ведь без лица. И вот. Почти идальго. Неуместно шикарный костюм. Отличные злодейские лаковые башмаки. Что-то изысканно-алое растущее прямо из петлицы. Такая, латиноамериканская бутафория для гипноза продавщиц маленьких магазинов. Джокер, сжимающий в кулаке букет лукавых черных цветов.

Он приводил их глубоко за полночь (о, для нас это был бодрый рабочий полдень, луна слепила вовсю!). Жертв. Нескладных подростков unisex c пустыми головами, с карамельными гениталиями, - о сладкие, сладкие бессмысленные подростки благославенен будь ваш современный урожай.

Почтенных мощных матрон с животным электричеством в глазах - матроны смущались шрамов материнства, матроны стеснялись своих искаженных материнством тел. Смешные дикие матроны из спального района-коровника. В свете луны они пытались принять красивые позы, они пытались в свете луны выгодно подать свою изжеванную младенцами позавчерашнюю плоть.

Довольно часто были коллеги бомжи. Наверное он приводил этих уродиц с листьями салата в голове что бы не забыть своего героического прошлого, своей легендарной кладбищенской аскезы когда он задыхаясь от священной ненависти к самому себе резал самого себя, когда высверливал дырки в своем черепе, когда он выламывал себе ребра. Когда он в своем человеческом теле – этом храме блядства и грязи проделывал чудесные окна в совершенно новый мир. Змеи крови, проруби ран, гроздья боли. Ну что. Зато он понял, что человек - это смешно. И он расхотел быть человеком. Надо всего лишь прорваться за забор из ребер и поймать живущего там маленького плюшевого зайчика. Надо отучить свою слабую плоть от сожительства с сахаром кости и приучить ее жить с прохладной вечностью легированной стали и даже деклассированным подзаборным металоломом. И тогда - ваша очередь смеяться. В самый торжественные и печальные моменты вашей жизни на каких-нибудь официальных расстрельных утренниках вы сможете беззаботно смеяться в лица враждебному хороводу и жонглировать кусками самого себя. А если вы пожелаете, то будете жонглировать другими людьми. У вас ведь новая железная мораль и поэтому кровь, слезы и трогательные майские дожди вам теперь нипочем…

Он был искусным любовником он жонглировал своими жертвами как хотел. Да никакие они были не жертвы…Они ведь хотели чудес, верно? Чудесссссс…. Ну, полететь над серым скучным ежедневным асфальтом хотя бы на высоте в 2 сантиметра. Фрррр…Заглянуть за поворот наоборот. Тактильно-нейронных приключений. А подать нам блуда в красивой упаковке! Вот он им и продавал свинячий фарш в конфетной обертке. Жонглировал кусками их - и честно, равноценно – кусками самого себя. Все перемешивалось в какую то увлекательную цветочную грязь. Я подстилал им как собачкам в теплом уголку у батареи.

Сам я сидел в дальнем, сумеречном холодном углу и невидимый и сакрастичный - ел лимоны. Я ел лимоны и сплевывал косточки им туда – в собачий угол, в – охи и вздохи, в звуки мясного магазина. В грустные мясные мелодии…

И пускай коровы-матроны с зашитыми ртами потом пасутся на обратной стороне луны, пусть доятся красным злым молоком и удивляются красным злым змеям выползающим через аппендицитный шрам.

Так думал я по утрам убирая собачий теплый уголок от праха. Волшебное лимонное послевкусие настраивало меня на благодушный философский лад.

Как можно заметить моя пророческая ненависть своим обсидиановым лезвием была направленного против женщин. Мужчин для меня просто не существовало – это вторичные бессмысленные ноты исторгаемые в мир священным барабаном материнского живота. Мужчины – пена внутриутробного океана. Женщины рожают сначала женщин, и потом эти второчередные женщины уже непоследовательно-декаденстки рожают мужчин. Короче, очевидно, что для оптового уничтожения человечества и установления нового мирового порядка необходимо уничтожать женщин.

Они ведь к тому же загрязняли мировой океан. Каждый лунный цикл сбрасывали свои киновари, сурики и гуаши в мировой океан. ПраМатери лжи, что справедливо отмечено даже в Библии. Палеолитические Венеры лжелюбви-лжеласки.

Он сообщил мне о грандиозных планах возрождении насыщенного железом злого Океана Тетис – на коралловых островах – будут небоскребы из иголок, и металлические пригородные сады – у каждого листка-лепестка индивидуальная заточка и гарантия от ржавчины на ближайший миллион лет.

И люди - мужчины и женщины (кончики пальцев у противоположенных полов сварены лазерной сваркой – они обречены на вечную верность и любовь). Мужчины и женщины – со строгим профилем бритвенного лезвия, с легкой кокетливой ржавчиной на узких губах. Внутри - ни страха ни ненависти, только великолепное презрение ко всему окружающему и звон последнего урожая священных серебряных бубенцов.

Эти люди живут на грани злого океана Тетис, на самой космической грани своих возможностей.

За чашкой утреннего чая, уже не притворяясь железной этажеркой, подставкой для фикуса он попросил меня о помощи. Оказывается наша античеловеческая антиженская антиаскеза была всего лишь предварительным балетным упражнением. Для полного торжества глубоководной философии необходимы дополнительные усилия. Оказывается до сих пор я ненавидел человечество понарошку. То есть я ненавидел, но одновременно очень хотел, что бы меня вернули из полярной сверхчеловеческой ссылки обратно в любовь. Теперь же я должен познать настоящую чистую глубокую ортодоксальную бескорыстную ненависть. Человечество это единый живой организм и происки внешних врагов будут бесполезны, пока хотя бы одна клеточка этого организма искренне и бескорыстно не возненавидит свое большее Я.

Гражданин Иуда. Ранним утром в музейном переднике египетского жреца он готовил себе на завтрак человеческие глаза.

Вот так все и произошло. Смещение геологических пластов на лице моего друга, гримасы его ненависти совпали со смещением земной оси.

Через тротуарные бортики перехлестывает воскресший океан Тетис.

Утром. Люди принимают душ и умирают. Потому что это тяжелый первобытный дождь. Потому что капли калибра 0.22.

Утром. Люди умываются и бреются пытаясь разглядеть себя в зеркало сквозь плотные ртутные пары. Сквозь испарения древних враждебных мезозойских болот ставших явью люди напрасно пытаются разглядеть себя.

Утром. Люди пьют чай и умирают. В тонком чайном фарфоре плещется злой ультрамариновый Тетис.

Утром. Тетис. И сталь и чугун кипят у них в кастрюльках. В водозаборы мирных городов поступает океан Тетис. С самого утра из водопроводных кранов течет великий океан Тетис.

Через тротуарные бортики перехлестывает воскресший океан Тетис.

Я сидел на тротуарном бортике на берегу новорожденного океана и плакал. Это не был плач декадента Каина над хрустальным трупом своего брата. (Каин вставил в мозг своему брату игрушечный зонтик и трубочку для коктейля, Каин проанатомировал заповеди, Каин дополнил детские игры новым правилом булыжника.) Это не был плач волка, молящегося на голодный череп Луны, это не был плач машиаха, которому возлюбленный ученик сделал так больно, как не сделал ему искуснейший прокуратор. У всех у них был терапевтический плач. Серебрянный. Облегчающий сотую часть страданий, отпускающий сотую часть грехов.

Мой плач такой. Свинцовый. Каплями калибра 0.22 - в специальных кожаных устьицах, в моих слезных протоках концентририруются остатки предательских человеческих слабостей – майские дожди, колыбельные песни напетые матерью, и всякие милые глупости которые я бесконечно давно шептал своей любимой женщине.

Да в общем то и не плачь это. Домашнее задание-упражнение вуду. Когда остатки моих человеческих слабостей в течении грядущей эпохи оледенения выделятся, вымерзнут, кристаллизуются и попадут на самое дно океана Тетис, произойдет некая алхимическая реакция, и нимфа Фетида, вооруженная коралловой прической, вооруженная слюной обогащенной Cuprum и Ferrum выйдет ко мне навстречу, что бы стать моей женой и положить начало новой расе железных людей с голубыми ультрамариновыми глазами.