..от животного ужаса перехватило дыхание, и он замер, беспомощно опустив руки. Эти двое, которые догнали его на темной и пустой улице, окликнули и, бесцеремонно ухватив за рукава пиджака, остановили, потребовали вывернуть карманы, иначе… Им, собственно и угрожать не стоило. Петр Петрович стоял перед ними — злыми и опасными для него существами — и думал о том, что вряд ли те деньги, которые есть у него с собой, удовлетворят аппетит этих хищников. Будь у него достаточно денег, разве пошел бы он пешком по темной улице? Скорее уж сидел на кухне, вернувшись домой на такси, и ел куриный суп. Грабители были одинакового роста и даже одеты очень похоже — в темное. Различало их только то, что один все время говорил, а другой — в противовес первому — молчал. Петр Петрович подумал, что скорее всего именно тот, кто молчит, и будет его держать, пока говорливый будет рыться в чужих карманах и рассматривать содержимое портмоне. Потом Петр Петрович с тоской сказал себе — так тебе и надо! Ведь было за что — нужно было идти другой дорогой и на том перекрестке не поворачивать направо, чтобы сэкономить время, а брать влево. Он успел огорчиться этой своей ошибке, но только думать об этом особо было некогда – ведь он растерянно ждал, когда его начнут грабить, а потом и бить. Разговорчивый подошел к своей жертве и уверенно полез во внутренний карман пиджака. Уже ничто не могло помешать ему, даже возможный жалкий бунт Петра Петровича, и грабитель это знал. Петр Петрович закрыл глаза, от страха и стыда кожа на лице стала гореть, ладони стали мокрыми и холодными, и он очень удивился, когда чужая неприятная рука, по-хозяйски бесцеремонно влезшая внутрь его одежды, остановилась, а потом и вовсе исчезла, так и не тронув портмоне. Он открыл глаза. Конечно, чуда не произошло, обидчики не исчезли вдруг, как хотелось, их даже стало больше — уже не двое, а трое. Третий был повыше. Угадывалось то ли длинное пальто, то ли плащ, и он держал в руках недлинную палку, вот только держал он ее не так, как держат дубину, а так, словно это было короткое ружье, обрез. Голос у третьего был хриплым, но явно принадлежал немолодому человеку. — Что, молодежь, людей грабите? — спросила новая фигура. Петр Петрович сглотнул сухим горлом и ответил за своих обидчиков неожиданно высоким, не своим голосом, и почему-то с каким-то чуть ли не гордым вызовом: — Грабят! И Петр Петрович развел руками, словно этим жестом хотел показать масштабы приключившейся с ним беды. Высокий силуэт кивнул ему. И тут же из его палки-ружья под ноги грабителей ахнуло адским пламенем и неожиданным громом больно ударило по ушам. Выстрел, понял Петр Петрович, и ноги начали дрожать. Надо бежать, подумал он и даже успел представить, как легко и быстро он добежал до близкого злосчастного перекрестка и нисколько не раздумывая свернул налево. Но на самом деле он продолжал стоять все в том же беспомощном состоянии. Тут его подтолкнули — высокая фигура показала ему: мол, иди. — А вы? — спросил он у своего избавителя. В ответ тот махнул рукой: не видишь что ли – я занят. Душа Петра Петровича в этот момент, по его словам, которыми он потом постарался как можно объективнее передать свое состояние, очень быстро облекалась в белые ангельские перья, и он даже почувствовал, как его внутренняя сущность даже подалась назад, за пределы тела, под весом выплеснувшихся сзади тяжелых крыльев; внутри него родился ангел, и Петр Петрович ощутил, как тому неудобно и тесно внутри человека, как этот ангел давит изнутри ему на позвоночный столб. Но странное дело, в унисон таким значительным внутренним переменам не запели гулкие небесные трубы и ночное небо не наполнилось чудесным, всепроникающим светом. Ангел подождал, вздохнул и сжался. В таком мелком состоянии чудесное существо скатилось с прежних высот на низ живота, надавив на мочевой пузырь. Остро захотелось в туалет. — Значит, я пойду? — На всякий случай Петр Петрович спросил еще раз. Ему ответили как ребенку, на которого нельзя кричать: — Иди, человек, иди. Петр Петрович с ангелом внутри развернулся и зашагал. Он дошел почти до перекрестка, готовый не раздумывая повернуть налево, но тут сзади дважды выстрелило. Но ему было уже не страшно. На самом перекрестке Петра Петровича снова догнали и остановили, бережно придержав за рукав. Он оглянулся и нисколько не удивился, увидев своего избавителя. — Что-то случилось? — спросил Петр Петрович вежливо у него. Произошедшее опустошило его напрочь: страха не было — его вместе с потом на ладонях вытерли о штаны, и удивления тоже не было. Хотя ангел, прислушавшись к дыханию Петра Петровича, определил в нем еле слышные нотки разочарования. — Ты все-таки налево поворачивай, — посоветовала ему высокая фигура. Ангел удивился и быстро-быстро полез наверх, чтобы посмотреть через отверстия зрачков Петра Петровича, что там происходит. И именно ему, крылатому существу и принадлежит следующий вопрос: — А вы откуда знаете? Спаситель вздохнул и рассказал: — Однажды моя мамаша, 87 лет от роду, купила на рынке куриные ножки. Они были удивительно упакованы — в одной стороны только левые, с другой — их пары, правые. Сварила мамаша вначале суп только из левых — замечательный суп был. Потом сварила из правых — тоже неплохо получилось, но чуть-чуть по-другому… Петр Петрович кивнул, хотя ему ничего не понятно, но просто повторил движение ангела, которому как раз все было ясно: об устройстве мира он знал намного больше Петра Петровича. — И так моя мамаша делала еще много раз. Она шла на рынок, покупала эти ножки и варила суп поочередно только из правых или только из левых ног. И понял я, что суп из правых ножек очень отличается от супа из левых. Левые мне показались вкуснее. Однажды мать собралась сварить их вместе, но я не допустил этого… Ангел снова кивнул и с ним — Петр Петрович: правильно, мол, кто знает, к чему бы привело. Правое это все такое правое, а левое – это левое, и смешивать их нельзя, как нельзя натягивать правый ботинок на левую ногу, а левую перчатку на правую руку или вообще путать и подменять эти мироопределяющие понятия. Потом они расстались, и Петр Петрович уверенно свернул налево и пошагал домой в полной уверенности, что с ним уже ничего плохого сегодня не случится. Где-то на середине пути он осторожно прислушался к тому, что происходило внутри его тела. А там ангел, трепеща крылышками, бегал по внутренней стороне черепной коробки, громко и радостно кричал: — Правая сила! Левая сила! Правая сила! Левая сила! Потом, устав бегать и кричать, ангел упал на левое полушарие мозга, обхватив его, и залился прозрачным смехом. Через полчаса Петр Петрович вышел к дому. Он остановился, уверенно оглянулся назад — за спиной ничего страшного уже не было, а потом поднял глаза на светящиеся окна его квартиры, где его мать, 67 лет от роду, собирается разогревать куриный суп, сваренный ею из ножек, купленных утром на рынке. Петр Петрович улыбнулся, а ангел внутри, взору которого в этот момент были одинаково открыты и прошлое, и настоящее, и будущее, начал плакать. Они, двое, обречены: ибо суп из ножек вперемежку — это в самом деле черт знает что… |
проголосовавшие
Феликс | Савраскин | noem | Упырь Лихой | ZoRDoK |
всего выбрано: 20
вы видите 0 ...5 (2 страниц)
в будущее
комментарии к тексту:
всего выбрано: 20
вы видите 0 ...5 (2 страниц)
в будущее