Литература

Любишь ли ты читать, дорогой читатель? Что, серьезно? И Димина мама тоже любит, поэтому она очень умная, а папа глупый. Мама весь вечер сидит за компьютером, а папа моет пол, выносит мусор и играет с Димой. Папа мог бы поиграть и с мамой, но мама говорит, что у них с папой когнитивный диссонанс.

Раньше папа читал Диме перед сном хорошие книжки — про советского мальчика по имени Дениско, про Маугли, про Винни-Пуха, про Карлсона и про немецкую девочку, с которой детям не разрешали водиться. Диме это нравилось намного больше, чем отстойный голубой щенок, которого любит мама.

Но две недели назад с папой что-то случилось. Он как обычно забрал Диму из садика, привел домой и сказал:

— Займись чем-нибудь.

Потом папа взял какую-то толстую книжку и начал читать про себя, а Дима пускал в ванной кораблики и залил соседей. Папа испугался, быстренько все вытер, а когда позвонили в дверь, притворился, что никого нет дома.

Дима долго просил папу поиграть с ним, но папа сказал, что Дима ему мешает. Тогда Дима попросил читать не про себя, а вслух, как все нормальные люди, но папа ответил, что это книжка для взрослых, и Дима все равно ничего не поймет. Диме пришлось смотреть отстойную передачу «Спокойной ночи, малыши», дом два и фильм с тремя голыми дядями в берцах, который папа забыл в плеере.

И так всю неделю. Папа сидел на диване с книжкой, переворачивал страницы и тихо матерился.

— Что, хорошая книжка? — спрашивал Дима.

— Говно. — отвечал папа. — Винни-Пух лучше.

— А зачем читаешь? — удивлялся Дима.

Папа долго стеснялся, но потом все-таки объяснил: когда мама узнает, что он читал Джойса, она обосрется.

— А про что это? — спросил Дима.

— Да про херню всякую. Я сам еще не понял. Паходу, у этого Джойса не все в порядке с головой.

А Дима решил, что у папы у самого не в порядке с головой. Дима очень обиделся и нарисовал сумасшедшего папу на обоях в коридоре, но папа снова ничего не заметил.

В полночь мама выключила компьютер, пошла в туалет и увидела на обоях человечка с большой красной палкой.

— Ты почему не следишь за ребенком, скотина? — строго спросила мама, но папа не услышал, потому что спал мордой на книжке. Тогда мама начала колотить папу книжкой по голове, а Диме сказала, что мужика можно обучать только таким способом.

Папа проснулся и спросил:

— Что, уже и почитать нельзя?

А мама ответила:

— Ты глуп.

Папа обиделся и ушел ночевать к дяде Максиму. Дядя Максим очень умный, он недавно приехал из Воронежа и снял квартиру в соседнем доме. Папа пожаловался ему на маму, а дядя Максим сказал, что Джойс — это позавчерашний день, и для понимания современной культуры нужно осилить какого-то там Лиотара или Бодрийяра.

Папа вернулся с новой книжкой, улегся на диван и начал читать, чтобы стать умным. Быть умным очень полезно, дорогой читатель. Если ты умный, то можно работать одними мозгами, а если не очень умный, надо напрягать и другие части тела.

— Вынеси мусор. — велела мама.

Но папа не услышал.

Тогда мама принесла пылесос и сказала:

— Надо сделать уборку.

Но папа снова не услышал.

— Совсем сдурел? — спросила мама.

А папа ответил:

— Оптимизация рабочих характеристик системы, ее эффективность становятся критериями ее легитимности, где социальная справедливость понимается как научная истина. Применение этого критерия ко всем нашим играм сопряжено со своего рода террором, мягким или жестким: «Будьте операциональными, тэ е будьте взамосоразмерными или убирайтесь».

— Щас ты сам уберешься. — сказала мама и врезала папе трубой от пылесоса.

Папа приложил к левому глазу холодную бутылку, заглянул в книжку и ответил:

— Что же касается информатизации общества, то теперь мы видим, как она влияет на эту проблематику Она может стать «желанным» инструментом контроля и регуляции системы на ходу, простирающимся вплоть до контроля самого знания, и управляться исключительно принципом перформативности. Но тогда она неизбежно приведет к террору. Она может также служить группам, обсуждающим метапрескрипции, и дать информацию, которой чаще всего не хватает лицам, принимающим решения, чтобы принять его со знанием дела. Линия, которой нужно следовать, чтобы заставить свернуть в этом последнем направлении, в принципе, очень проста: нужно, чтобы доступ к носителям памяти и банкам данных стал свободным. Языковые игры станут тогда играми с исчерпывающей на данный момент информацией. Но это будут игры не с нулевым итогом, а потому дискуссии не рискуют навсегда остановиться на позиции минимального равновесия, исчерпав все ставки. Ибо сами ставки тогда будут формироваться через знания (информацию, если угодно), а запас знаний, так же как и запас языка возможных высказываний, неисчерпаем. Политика, в которой будут равно уважаться стремление к справедливости и стремление к неизвестному, обретает свои очертания.

Вот какой молодец Димин папа! Правда, он так ничего и не понял про языковые игры, но дядя Максим ему потом все объяснил в очень доступной форме.

А еще папа нашел в интернете какую-то неинтересную игру, в которой надо было подбирать циферки, фигурки и слова. Папа немножко поиграл и набрал 170 баллов. Мама тоже сыграла, но у нее получилось только 50. Тогда мама сказала, что это все эти тесты — забава для дебилов и пустая трата времени, а папа весь вечер ходил очень веселый.

Дима решил, что папа стал совсем сумасшедший, и пошел чистить зубы перед сном. Чистить зубы очень важно, дорогой читатель. Если не чистить зубы, можно попасть в клинику «Добрый стоматолог», где их вырвут добрыми щипцами и вставят добрую металлокерамику. Так вот, Дима чистил зубы и вдруг почувствовал сильную мужскую руку на своем плече.

— Хочешь, я тебе почитаю? — спросил папа.

— Конечно, хочу! — обрадовался Дима, сунул папе «Винни-Пуха» и залез под одеяло.

Папа прочитал, как у ослика Иа-Иа был день рожденья, а потом сказал, что этот самый ослик мудаг, потому что считает Пуха и Пятачка тупыми, но не стесняется пользоваться их услугами. А Пух — настоящий друг, потому что взял к себе жить Пятачка, когда Пятачок стал бомжом. И вообще, медвед в этой книжке — самый правильный мужик.

Мама в соседней комнате услышала про медведа и крикнула:

— Запомни, сын, Медвед — это безвольная марионетка правящей шайки.

А папа очень тихо ответил:

— Будьте операциональными или идите на хуй.