Литература

В металлической корзине лежали две куриные ноги, полкило картофеля, майонез, диетические хлебцы и бутылка коньяка. Игорь Петрович позволял себе выпить только раз в неделю, чтобы не стать алкоголиком. Впереди, у кассы, толкались два неопрятных мальчишки лет десяти-двенадцати. На одном — китайская спортивная куртка, на другом — вытянутый свитер, под которым выпирало что-то неприлично большое. Охранник это тоже заметил, пробрался сквозь толпу и брезгливо вытащил шампанское из-под резинки детских треников. Живот мальчишки заголился, мелькнули ребра. Игорь Петрович отвернулся.

— Вон отсюда, засранцы! — Охранник сцапал обоих выше запястья и выволок за дверь.

Повернулся к покупателям, как бы извиняясь:

— У них родители алкаши, ну и…

Очередь двигалась медленно, у одного не читалась кредитка, у другого — штрих-код на упаковке. Кассирша злилась и едва не разбила бутылку Игоря Петровича, швырнув ее в лоток. Игорь Петрович отошел к столику, сложил продукты в пакет и двинулся у выходу.

Кто-то дернул его сзади за куртку:

— Купите, пожалуйста?

— Отстань, мальчик.

— Ну и идите на хуй.

Игорь Петрович растерялся, а пацан успел отбежать на приличное расстояние.

На улице было еще светло и почти не холодно, домой возвращаться не хотелось. Там даже стены были пропитаны запахом пудры и духов «Красная Москва». Всю квартиру загромождало старье, которое мать называла антиквариатом. Он каждый год пытался выбросить хоть что-нибудь — столик на лосиных ногах, скрипучие венские стулья, огромный шкаф с мутным зеркалом. Амальгама давно отошла по краям, тонкий слой красного дерева вздулся от влаги, но мать сражалась за это древнее уебище до последнего. Игорь совал ей под нос каталоги с новой мебелью, она злилась: «На мой век хватит». Если он не ночевал дома, мать не ложилась, до утра торчала у окна, кутаясь в шерстяное одеяло. Встречала его со скорбным лицом, дыша парами корвалола. «Ты знаешь, что у меня было плохо с сердцем?» Он знал, что она здорова как лошадь. Жаловалась то на давление, то на сердце, постоянно бегала в поликлинику, чтобы посидеть в очереди и пожаловаться на участкового терапевта, который «ничего не понимает». Давление и сердце не мешали ей каждое утро ходить на рынок, ругаться с соседями по лестничной клетке и орать на детей, которые играли в футбол во дворе.

Три дня назад она позвонила ему на мобильный, лепетала свой обычный бред умирающим голосом. Конечно, Игорь не помчался домой сломя голову. Накануне он познакомился с кем-то на «Кугайзе» и как раз спускался в метро. Мать продолжала названивать, шум поезда пришелся очень кстати.

На выходе с эскалатора никто не ждал. То ли парень просто развлекался в сети, как многие натуралы, то ли передумал. А может, увидел издали, что оригинал не так хорош, как фотография, и смылся.

Игорь постоял там еще некоторое время, надеясь, что парень все-таки придет. Прошло в общей сложности часа три.

С его матерью такое случиться не могло. Она всегда жаловалась на здоровье, но на самом деле у нее ничего не болело. Он старался ее не расстраивать, постоянно что-то дарил, даже в Германию работать не поехал, хотя его приглашали. С ее стороны было подло так умереть.

Он позвонил одному из друзей, чтобы взять в долг, тот, видимо, разболтал всем подряд, и утром нарисовался бывший:

— Что, сдохла старая сука?

Впускать его Игорь не стал. Вся лестница провоняла «герленом» и табачным дымом, Тео ждал долго. За это время Игорь успел позавтракать, принять ванну и погладить рубашки. Потом осторожно заглянул в глазок — Тео все еще был там.

— Чего тебе?

— Ничего. — Бывший побежал вниз по ступеням.

Игорь не звал его на похороны и друзьям запретил говорить, но Тео каким-то образом все равно разнюхал, где они состоятся, и явился с букетом красных гвоздик. Мать их не любила, гвоздики напоминали о совке и кладбищах. Она всегда злилась, когда ей дарили это уродство. Отгонять бывшего от могилы было бы глупо, тем более, рядом стояли тетки, их мужья и дочери. Пришлось бы объяснять, кто он такой. Младшая сестра матери все-таки спросила о нем, когда он ушел; Игорь спокойно наврал, что это какой-то мужик из маминого института.

Он бродил по улицам, пока не подвело живот и возвращение не стало насущной необходимостью. На площадке его — кто бы сомневался — ждал Тео с большой оранжевой шапкой в руках.

Игорь отпер квартиру и впустил его, шапка самолично спрыгнула с рук бывшего, заметалась по прихожей, пролетела в открытую дверь и сиганула под кровать.

— Что это за тварь? — поинтересовался Игорь.

— Ну, в общем, это мой котик. — миролюбиво ответил Тео. — Я был бы очень признателен, если бы ты присмотрел за ним недельку.

— Недельку?

— Ну, две недельки. — Тео потупился. — Я, как бы, решил слетать в Ебипет, раз ты все равно меня не любишь.

— Не люблю. — подтвердил Игорь и заперся в туалете.

— А счастье было так возможно… — кокетливо вздохнул Тео. — Кстати, она знала про нас.

— Не знала.

— Ну, как это не знала… Я ей давно все рассказал.

— Она бы все равно не поверила. — Игорь щелкнул зажигалкой. — И потом, кто это — «мы»?

Тео громко задышал по ту сторону двери.

— Чего? — спросил Игорь.

— Не буду давить на слезу, — Тео шмыгнул носом. — Просто присмотри за котиком. Кстати, она считала, что лучше со мной, чем неизвестно с кем.

Игорь сидел на унитазе и наблюдал, как дым уплывает в вентиляционную решетку. Слышно было, как скрипят половицы под ногами Тео — наверное, ловил своего жирдяя.

— Так присмотришь за котиком? — крикнул он из спальни.

— А у меня есть выбор? — Игорь закашлялся.

— Можешь мне вставить. — Тео поскребся в дверь.

— Спасибо, я лучше за котом пригляжу.

Кот не вылезал до самой ночи. Он выл, шипел, высовывал огромную мохнатую лапу с когтями. Когда Игорь разделся и поставил перед сном Висконти, скотина завозилась под кроватными пружинами и начала протяжно мяукать. Было неуютно засыпать в одной комнате с этим монстром, Игорь надел трусы, закрыл дверь своей комнаты поплотнее и лег на материну кушетку. Фотография на столике смотрела злорадно. Похоже, мать и правда все знала. Или нет? Если знала, почему ни разу не говорила с ним об этом? Или ее устраивал сын, который никогда не женится и вечно будет чувствовать себя виноватым?

Игорь вспомнил про пакет с продуктами, который так и остался на тумбочке в прихожей, пришлось снова встать и положить продукты в холодильник. Он открыл коньяк и начал пить маленькими глотками, без закуски. Животное мяукало за стенкой все громче и громче, потом послышался отчаянный скребеж. Игорь вооружился шваброй и загнал кота под ванну. В комнате стоял характерный запах: скот уже успел что-то пометить. Животное выло, гремело тазами и со всей дури скребло дверь. Игорь полночи просидел на кухне с бутылкой и ноутбуком.

Утром он запер комнаты, убрал в шкаф всю обувь и верхнюю одежду, отрезал кусок курицы, налил в блюдечко молока, поставил все это в коридоре и отпер ванную. Животное вышло, воняя мускусом, шампунем и «герленом», задрало хвост и обшерстило Игорю брюки. Увернуться от кошачьих ласк было нереально, пришлось отчищать мокрой щеткой.

День прошел как обычно, только голова болела и студенты раздражали сильнее. Дома кот приготовил сюрприз — жирную колбаску рядом с лотком, в который Тео насыпал катсана. Скот уже освоился, по-хозяйски обтирал брылями дверные косяки и брызгал по углам спермой.

Игорь набрал номер бывшего, там никто не ответил. Похоже, владелец «котика» действительно улетел в Египет. Котик долго терся о босые ноги, попытался тяпнуть за палец и получил пинка.

Этой ночью было непривычно тихо. Игорь успел задремать, скрипнула дверь, что-то большое и мягкое пробралось под одеяло. Он в полусне содрогнулся от щекотки, пышные меха обласкали сначала ступни, потом колени. Он почувствовал, как твердые лапки давят на живот, потом шершавый и острый язычок прикоснулся к его члену. Игорь попытался сбросить проклятую тварь, одеяло слетело, кот выпустил когтищи и заработал языком еще быстрее, как будто это было для него обычным делом. Все это происходило где-то между сном и реальностью, ладони и ступни стали мокрыми и холодными от пота, заныло в груди, сухой кошачий язык причинял боль, кот лизал остервенело, громко мурлыча и подергивая хвостом. Игорь силился проснуться, надеялся, что вот-вот откроет глаза, встряхнется, и никакого кота рядом не будет. Пробуждение было похоже на электрический разряд, мышцы на секунду свело судорогой, а кот никуда не исчез. Кот был материален и продолжал работать языком. Игорь аккуратно ухватил его за бока и поднял над собой. Скотина урчала и таращилась зелеными глазищами.

Игорю стало мучительно стыдно, догадка еще не оформилась в слова, но он уже представлял, как бывший окунает свои причиндалы в сметану, дрессируя «котика».

— Господи! — воскликнул он и вышвырнул тварь в коридор.

Этим вечером в числе покупок оказался йогурт. Игорь положил немного на ладонь, кот не стал кочевряжиться и старательно все вылизал. В сущности, котик оказался очень ласковым и покладистым, даже метить стал меньше — видимо, отстрелялся на неделю вперед. Он уже не выл, а мирно лежал у ног Игоря, прикрыв лапки пушистой манишкой.

— Скучаешь по мужу? — Игорь погладил его.

Кот прищурил наглые глаза и зарылся носом в шерсть.

Прошла неделя. Игорь как раз доставал со стеллажа свою дежурную бутылку, когда мимо проехала тележка с мальчиком внутри. Пацан лежал, задрав ноги, а его младший братец толкал тележку и смеялся на весь магазин. Охранники, судя по всему, давно плюнули на этих детей. Мальчик в тележке приподнялся на локтях и крикнул: «Купите мне шампанского!» Игорь поставил коньяк на место и взял бутылку «истока». Мальчик заметил это, слез и направился к выходу. Младший ухватил его за рукав и что-то сказал на ухо, старший ударил его по рукам:

— Убери пакиши!

Сначала Игорь шел впереди, но когда они оказались уже достаточно далеко от магазина, мальчик нагнал его:

— Вы просто так купили или для меня?

— Для тебя.

— Ну так отдайте.

Из детского рта пахло гнилью и дешевым пивом, немытые прядки темных волос завесили глаза. Мальчик был одет все в тот же растянутый свитер, тренировочные штаны и стоптанные кроссовки. Запах его тела был острым, уже не детским, Игорь сразу почувствовал это.

— Потом отдам.

Мальчик покосился в сторону магазина, как будто что-то прикидывая, и спросил:

— А вы мне больно не сделаете?

— Конечно, не сделаю. — Губы Игоря сжались в ниточку.

Мальчик, похоже, не совсем ему поверил, но все равно хотел шампанского.

Когда Игорь вешал куртку в шкаф, он мельком увидел свое отражение в зеркале: худое лицо, тонкие злые губы. А взгляд! Любой нормальный мальчик от такого сразу сбежал бы и привел милицию.

— Прикольный столик! — крикнул мальчишка из маминой комнаты. — Это от настоящего оленя ноги?

— От лося. — поправил его Игорь. — Обувь сними.

Мальчишка в дверном проеме уже стягивал свитер. Такая чрезмерная инициатива насторожила Игоря.

— Мне помыться? — спросил мальчик.

— Как хочешь…

Мальчик прошлепал босыми ногами в ванную. Игорь без особого возбуждения наблюдал, как он плещется под душем: тощие бедра, маленький детский член, острые коленки, бледная желтоватая кожа.

— А у нас дома мыло кончилось. — Мальчик выключил воду и встряхнулся по-собачьи, Игорь увернулся от брызг. — А что вы со мной будете делать?

— А что ты умеешь? — У Игоря перехватило дыхание.

— Ничего я не умею, просто дайте выпить. — Мальчишка вытер лицо тыльной стороной ладони.

Шампанское воняло дрожжами, мальчик устроился с бутылкой на кровати Игоря и пил сперва жадными глотками, потом через силу, с отрыжкой.

— Тебе что, правда это нравится?

— А что, оно сладенькое. — мальчик облизнул горлышко. — Пиво горькое, а это как «Спрайт». — Его уже повело, и он покачивал ногой. — Мне один мужик еще «Мартини» покупал, я так нажрался, просто пиздец, прямо у него заснул.

Игорь не решился спросить, что было нужно этому «мужику», а мальчик снова присосался к бутылке.

В коридоре сверкнули две зеленые искры, мохнатое уебище вошло, неслышно перебирая лапами.

— Кис-кис-кис! — мальчик похлопал ладонью по кровати.

Кот не заставил себя ждать и взлетел на указанное место. Игорь не ожидал от жирдяя такой резвости.

— Можно его погладить? — Мальчик поставил бутылку на пол и зарылся пальцами в шерсть на кошачьем загривке. Его кожа теперь казалась розовой по контрасту с ярко-рыжим мехом. Кот распластался на одеяле и громко заурчал.

«Действуй, котик!» — подумал Игорь.

Котик зажмурился и потянулся, став на мгновение невероятно тощим и длинным. Нетерпеливо ударил хвостом.

— Ай, щекотно! — мальчишка придерживал кота за пухлые бока. Длинная шерсть ласкала худенькие ляжки, мальчик непроизвольно разводил ноги и снова сжимал их. Коту это не очень понравилось, он вырвался, уселся поодаль и начал умываться.

— Кис-кис-кис… — мальчик снова похлопал по кровати. Кот даже не оглянулся.

— Погоди, я кое-что принесу. — Игорь метнулся на кухню.

— Я бы лучше сам съел. — Мальчик вздрогнул, когда холодный йогурт шлепнулся на его яички. Кот уже крутился рядом, тычась мордой в руки Игорю.

— Блядь! — Мальчишка откинулся на спину, дергаясь как в истерике. — Котик — это пиздец!

Кот работал язычком с невероятной скоростью, мальчишка извивался и елозил пятками по одеялу, Игорь, наконец, расстегнул джинсы.

— Смажьте еще. — сдавленным голосом попросил мальчик. — Сильно дерет.

— Сейчас, сейчас. — Игорь обмакнул пальцы в стаканчик и подставил их под шершавый розовый лепесток.

Подросток зажмурился, оскалил коричневые зубы:

— Давай, котик!

— Давай, котик… — повторил Игорь, — давай, ссука, давай…

— Всё, не могу! — Мальчишка перекатился на бок и прикрылся ладонями.

Игорь тяжело дышал. Кот куда-то слился, мальчик лежал неподвижно, обхватив руками коленки. Он был таким незащищенным и милым, что у Игоря не хватило духу его трогать.

— Одевайся. — сказал он.

— Я допью? — мальчик потянулся к бутылке.

Игорь выпроводил подростка и сел править чью-то курсовую. Он машинально подчеркивал волнистыми линиями ошибки и выносил вопросы на поля. «В нашей монографии мы хотели бы…» — писал первокурсник. Игорь пометил рядом: “Скромнее!” Пробежал глазами следующий абзац: «…считаем нужным подробнее остановиться на теме нравственного выбора как способа свободного самосуществования личности в романах Камю». Игорь усмехнулся. Эта тема обсасывалась на факультете из года в год, некоторые переписывали реферат своими словами, кто-то не стеснялся и просто сдавал распечатку старого талмуда. Каждый год в доме престарелых умирала мамаша, и «нигилистический герой воплощал фатальное бессилие овладеть потоком бытия». Игорь подумал, что на этот раз, пожалуй, студенту придется как следует отсосать если не в физическом, то в моральном плане, чтобы познать на вкус потоки бытия и изведать фатальное бессилие.

В маминой комнате что-то упало: наверное, туда пробрался кот. Игорь сходил проверить, дверь оказалась плотно закрытой, а фото матери лежало на полу лицом вниз.

— Выходи, негодяй! — скомандовал Игорь.

И тут же мамин портрет свалился со стены. Игорь пошарил у плинтуса, воткнул дюбель обратно и повесил маму на место. В их квартире вообще были плохие стены, слепленные из асбеста, гипса и еще какой-то непонятной трухи, они крошились от ударов молотком и трескались под обоями.

Портрет снова свалился, старая деревянная рамка треснула.

— Не хочешь висеть? Лежи.

Он заглянул под кушетку и еще раз позвал кота, но животное, видимо, где-то спряталось и не спешило выходить.

— Хрен с тобой. — Игорь пожал плечами и вернулся к своим курсовым.

Тео прибыл через неделю, в игривом настроении и сильно загоревший.

Игорь спросил для приличия, как оно там в Асуане.

— Ужасно, — всплеснул ручками бывший. — Ни одного нормального мужика.

В отсутствие нормальных мужиков как-то слабо верилось, они, скорее, не польстились на белые Федины телеса.

— Как там мой котик? — спросил Тео, умильно глядя ему в глаза.

— Понятия не имею. — признался Игорь. — Убежал…

— Эх, ты… Другого такого котика в целом мире нет… — притворно вздохнул Тео.

— И не надо. — Игорь поджал губы.

Бывший покраснел ярко и мучительно, как все блондины.

— Я тебе это компенсирую. — добавил Игорь.

— Да уж, пожалуйста!

— До чего ты докатился… — Игорь внезапно уткнулся носом в его пышное плечо.

— Ты что? — Тео с опаской погладил его по затылку.

— Мне так ее не хватает!

Этой ночью ему снились замшевые котики, мальчик с бутылкой шампанского и мама у окна.