Литература

Курага́— высушенные плоды абрикосов . Относится к сухофруктам. Крупные сорта сушат без косточек , мелкие сорта , называемые урюком, сушат с косточками , так как у большинства сортов урюка косточки плохо отделяются от мякоти

Бог, по-видимому, очень собой доволен, хихикает и потирает ладоши. В квартире посторонние люди, входят без спроса, не здороваются с хозяевами, чувствуют себя как дома, берут с полок все, что им вздумается, а сердце мечется в западне, пытается пробить стекло лобной костью, выбежать во двор с криками, попросить о помощи, попросить, чтоб звонили «02». Хотел закрыть все форточки, повернуть газовые краны, но человеческая голова из духовки сказала:

-Живи столько, сколько позволяет тебе чувство собственного достоинства, Саша. Все твои проблемы здесь, в этой комнате, в этой духовке, борись с ними, жалкий ты чахоточный плевок на асфальте. Выпрями спину. Подбери слюну. Застегнись на все пуговицы. И сделай, наконец, уже что-нибудь веское.

Вместо этого пошел к родителям занять денег.

-Какой сюрприз – сказали родители.

-Ты все время ходишь сюда и просишь – сказала сестренка

-Есть причина – сказал человек К.

-Что я должна на это ответить? – сказала мама

-Ты должна ответить «ни в чем себе не отказывай, сынок»

-У меня давление! У меня криз! Саша… Саша, не вздумай! Паразит какой!

Человек К. упал на пол и забился в припадке.

-О, нет… – загундосила сестра

-Да что ж это ты, совсем спятил! Саша! Встань, Саша! Ну, ковер же, мерзавец!

На штанах К. расползлось темное пятно.

-Говно ты, Саша. Совести у тебя нет – это сестренка.

-Бога ради, избавь нас от этого, – говорит мама. - Я была бы вполне удовлетворена, если б ты здесь вообще никогда не появлялся. – К. взял деньги, поплелся к выходу и в спину ему летели обидные слова - Слишком часто приходится ковер в химчистку сдавать. Меня там уже все в лицо знают.

***

Некоторых людей знают в химчистке в лицо. Как хорошо, когда вот так, запросто: «здравствуйте, ну что, опять ваш сынок заходил?» Ни перед кем не стыдно, они роднее, у них тоже сыновья и тоже заходят. Таня! Не издевайся надо мной, Таня, я больше этого не вынесу. Довольно насмешек, еще успеешь вонзить штыком в сердце колкие, жалящие свои слова.

-Таня…

-Сразу говорю вам «нет», Саша.

Таня флегматичная. Таня срезает бахрому со штор маникюрными ножницами. Бахрома падает на пол и расползается угрями, толщиной с рюмочную ножку. Таня как актер Тихонов, у нее тоже нет мимики. Но однажды она не выдержит, захохочет и признается, что всё это время притворялась.

-Сегодня я сделал отвратительную вещь. Я поступил как безобразное чмо, но во всем виноват мой невротизм. На самом же деле, я очень хороший. Я почти идеальный. Я даже стульчак опускаю. Пожалуйста, поверьте в меня.

-…

-Таня, я всё что угодно для вас сделаю.

-Тогда подскажите, как мне от вас избавиться.

Находчиво ответила, ничего не скажешь. В отместку можно будет уединиться со своими медикаментами, славными таблеточками в форме разноцветных зверушек, выкладывать таблеточками на столе своё имя, съедать по одной и запивать скотоплазмой. Как ветер подбрасывает целлофановые пакеты, как в алюминиевой кружке плавают чаинки, можно будет долго-долго колыбелить своё горе, и будет хорошо, и будет приятно.

Человек К. хотел сказать что-то очень печальное, но Татьяна оборвала:

– Помолчите. Я пойду с вами. Не хочу, чтобы вы еще что-нибудь натворили. –К. не поверил своей удаче. Перед глазами потекли светящиеся сперматозоиды.

-Вы святая!

-Заткнитесь.

Пока шел, весь вспотел и чувствовал себя в этом новом костюме с галстуком как в ловушке. Думал о том, сколько еще реинкарнаций и скоро ли ждать следующую. Он не мог ничего утверждать, но, кажется, вспомнил, что не всегда был человеком-Курагой. Возможно, когда-то он был человеком-кутикулой и принимал солнечные ванны через панцирь из папье-маше. Еще он помнил себя женщиной средних лет, как весь завитый, налакированный, стиснутый и зашпиленный, открывает он форточку, садится на диван своим огромным задом, обмахивается газетой «Правда» и говорит «Фууу…». Но были и другие жизни, он уверен. И следующая жизнь будет другой.

Они прибыли в гнусную общагу с тяжелыми, щербатыми стенами и запахом кислых помоев. На одной из дверей висел листок А4:

«ТЫ ПРИШЕЛ КУПИТЬ ТАБЛЕТКИ. У ФАКИРА ЗВЕРИ В КЛЕТКЕ

ЛУЧШЕ К НАМ НЕ ЗАХОДИ - КОЛЬ ЗАШЕЛ, ТАК УЖ НЕ БЗДИ

НАТУРАЛИСТЫ И ГРИНПИСОВЦЫ! – НАХУЙ ИДИТЕ, ГОЛУБЧИКИ, ЗАЕБАЛИ ЗДЕСЬ ТЯВКАТЬ»

Человек К. постучал. Дверь отворилась, и на свет божий вылез чей-то прыщавый нос в футболке.

-Сиреневого носорога и зеленого котика – заказал К.

Было утро и под кожей летали мошки, и нужно было спрятать себя куда-то от солнца: ночью всё кажется значимее.

-Таня, аккуратно, здесь порог. Возьмите чуть-чуть левее. Вот здесь, ага.

Таня щелкнула выключателем, и на обдристаном проводке, спускающемся к их макушкам, вспыхнуло презрение.

-Давайте ваши таблетки.

К. отдал Тане носорога. Сам принял котика. Запили «Очаковым» крепкое. Последнее, что он запомнил из этой жизни – как Танины зрачки остекленели и наполнились лимфой.

…И мы спешим туда, где трава стоит пышной стеной, где лютики способны откусить голову, где свет струится янтарём и оставляет пятна на сетчатке. Иногда там бродят суровые люди с глазами филина, они видели Бога, но так ничего и не поняли.

К. оседлал Татьяну, они прошли в замочную скважину и им открылось небо небывалой, радиационной красоты. Дальше их сопровождал левентик, который по сути был лепреконом, просто вместо шляпы на нём была зеленая кепка. Он сказал, что их ждет кистеперая рыба Алла, и предупредил, что б они были осторожны с Аллой, она умеет опускать и ставить на место. Алла закалилась в беспощадных баталиях за место императрицы финикийского государства. Алла была вооружена тяжелым моргенштерном на цепи. Ее сопровождала свита пескарей, плюющихся жидкой плесенью из брандспойта.

К. вышел на поле боя. Право первого удара принадлежало Алле. Алла размахнулась и моргенштерн угодил Татьяне в живот. Татьяна упала и К. упал с Татьяны. К. щелкнул пальцами, и перед ними засияла дыра в пространстве. Они спрятались там, и Алла не могла их настичь. К спросил Татьяну, как она себя чувствует, и она сказала, что хорошо. К сказал, что еще не поздно всё отменить. Татьяна лишь издала победный рык. Они вернулись на поле боя, и им в лицо тут же угодил луч жидкой плесени. Татьяна метнула молнией в пескарей, но пескари увернулись. Алла тем временем угрожающе раскручивала моргенштерн над собой. Татьяна разбежалась и подняла Аллу на рог. В этот момент в глазах Аллы промелькнул настоящий ужас. Но Алла лишь кашлянула и изо рта ее выплюнулась еще одна стайка пескарей. Левентик объяснил, что так Алла реагирует на страх и поэтому победить ее решительно невозможно. К спросил левентика, что же делать, но он лишь горестно покачал головой.

-В принципе, вам сейчас нужно думать как съебать отсюда, да поскорее– сказал Левентик и исчез, оставив на своем месте одну только кепку.

Они спрятались в черной дыре, долго лежали и не могли отдышаться.

-Похоже, реинкорнация вам не светит – сказала Татьяна

Она хотела добавить что-то едкое, но вдруг увидела пузатую бутылку, с сургучной пробкой и бирочкой. В бутылке был вырванный клок с неба. Татьяна тряхнула ее, и облака поменяли свою форму. К. сказал, что это сувенир с юга, специальная смесь из бандонеона и фреона – такие органические газы - что фреон нерастворим в полярных веществах, он еще что-то объяснял, кажется, почему небо в бутылке всегда ясное, но Татьяна погрузилась в какую-то светлую дрёму, гномы, ведьмы из шалаша, пауки, декавильки и прочая нечисть на секунду разбежались и попрятались по своим норам, старуха, стонущая за ширмой, замолчала, рухнули последние этажи эмпаир стейт билдинг. Татьяна видела небо.

-Но откуда здесь, в черной дыре? Как это вообще возможно?

-Сюда попадает множество ненужных вещей

-Выходит, мы с вами тоже никому не нужны?

-Простите, что я ввязал вас во все это. Вы, должно быть, разрываетесь между желанием дать мне по лицу и необходимостью выбраться отсюда как можно скорее

Таня вдруг поплыла и захохотала. Взяла его за плечо, как будто они были давным-давно знакомы, держалась и закидывала голову со смеху.

-Мы ведь никому не нужны, Саша!

В следующую секунду радиационное небо над Карфагеном рассеялось и К увидел обдристанный провод со вспыхнувшим презрением на конце.

Собака лаяла до рвоты, до тошноты и не давала сдвинуться с места. Собака не кусала, потому что хотела сожрать целиком. За собакой вбежала сестренка:

-Саша блять, говно ты! Идем.

-Что случилось, Вера?

-Вставай, долбоёб. Наша мама…