Литература

Часть 1. Пряжа из волокон безнадёжности

«Падает, сука, сайт, не умеют код по-человечески написать, ёбаные программеры.

А мне ещё писать на заказ семь тысяч знаков о прядильных машинах, сука. Ну, что можно написать на столько знаков русского языка?!

Чесание волокнистой массы. Чесание.

Новая татуировка чешется, заживая. Если издали глядеть на фотографию с ней, лопатки напоминают широко расставленные сиськи.

Кстати, без лифчика действительно удобно. Я опять его сняла, чтобы не натирал спину, и теперь легко и свободно, будто я не в России живу. Зато гражданская свекровь смотрит так, будто я хожу голой.

Двадцатитрёхлетняя безработная К. сошла с ума от рерайтов на тему гребенного прядения. Под различными предлогами она пробиралась в дома одиноких женщин, убеждала их в том, что они овцы, и состригала им волосы, угрожая электропрялкой.

Жрать нечего, сигареты закончились, какой-то ахтунг из квартиры напротив безуспешно пытается рассмотреть меня сквозь штору в бинокль. Дать бы им всем по морде – соседу, свекрови, распрямлению волокна».

Ксюша тяжело поднялась со стула и пошла в туалет. Сквозь шум воды доносился прокуренный голос свекрови:

- Распустилась совсем. Торчит у компьютера, ничем не интересуется. Открой дверь, слышишь? Я помню, я всё помню – как ты из клуба пьяная пришла и забралась в сапогах на унитаз. Открой дверь.

Свекровь помолчала, запоздало сообразив, что интеллигентной даме так выражаться не следует, затем продолжила:

- А, хотя сиди, сиди. Там тебе и место.

«Это действует паттерн. Во-первых, указывается, что место женщины в отхожем месте. Во-вторых, она как носительница женских половых признаков подвергается дискриминации. То, что дискриминационную практику осуществляет другая женщина, указывает на непроработанную интериоризованную мизогинию. Вам надо почитать Андреа Дворкин – не бойтесь, на самом деле она не ненавидела мужчин».

Матвею Дорфману, более известному как модератор левацко-феминистского форума под ником monya, было совсем худо. От вчерашней травы болела голова. Выяснилось, что забаненные им за отклонение от партийной линии феминисты и феминистки создали комьюнити monya_barks, где на все лады перемывали ему кости. А виной всему – невежество, неблагодарность и тоталитарное сознание.

Зато эта темнокудрая еврейская девочка всегда была с ним вежлива, не ехидничала и не подвергала сомнению его авторитет гендерного исследователя. Но сколько же у неё ещё мелких гитлеров в голове!

Моня отправил Ксении письмо и снова открыл окно с позорным сообществом:

«Пишет ***, 2011-04-20 14:07:00.

Сегодня monya меня забанил. Диалог был следующий:

- Почему вы против запрета порнографии? Вы не понимаете, что актрисам может это не нравиться? Женщинам больно, когда в них чем-то тыкают. Вы сами очень хотели бы, чтобы вам в задницу чем-то тыкали, а зрители на это смотрели?

- Но я не женщина и не гей, это совсем другое.

- Бан на полгода. За это время, надеюсь, вы поймёте, что раньше одобряли насилие.

Мощно он меня сделал, да? И, главное, никакого перехода на личности.

И я по-прежнему не понимаю, зачем феминистскому форуму модератор-мужчина. Это всё равно что я буду курировать сообщество muzhyki_kozly».

Моня вздохнул и налил себе виски, чтобы сосредоточиться на работе. Больше тратить время на ерунду было нельзя. Не хватало, чтобы его выгнали из-за этих фашистов из уютного Бостона и отправили обратно в Москву. В наушниках играл Дэниэл Кан:

Злодеи, тираны, убийцы, вампиры

Последнюю кровь из рабочих сосут…

«Я встретила Сергея, когда мы были очень пьяные, на концерте Ирены Карпы. Карпа была без лифчика, в ярко-жёлтой блузке, вокальный диапазон – ноль целых, пять десятых октавы. Музыка попсовая – и это в «Афише» называли грязным индастриэлом? Не понимаю, почему малороссы на неё чуть не молятся. Сергей выпил водки и сообщил, что когда жил в Харькове, был в Карпу неразделённо влюблён; я чуть не сползла на пол, цепляясь за барную стойку, он меня подхватил. Сказал, что я похожа на Ирену, только – вот как бы помягче выразиться, не оскорбляя прошедшую любовь, - менее вульгарна. Тогда на мне был скромный чёрный бюстгальтер от Кельвина Кляйна. Почему я заостряю внимание на этой херне?

Блядь, сука, я раньше гордилась, что у меня в одиннадцать лет начала расти грудь, это потом она остановилась на скромном объёме 93, и что на меня надели нечто белое, неудобное, напоминающее коленкор или шероховатую клеёнку с крючьями. Да, обратная сторона клеёнки, она такая – шероховатая.

Раньше я встречалась с Даней. Его идеалом был четвёртый-пятый размер при шестидесятисантиметровой талии. Без силикона это невозможно, язвительно сообщила я, он ответил, что останется верным своей мечте. Вот пусть мечте верным и остаётся, решила я и ушла. Мне тут сообщили, что в суровой реальности он через год женился на немолодой бабе с отвисшими сиськами, ради квартиры.

У меня чувствительная кожа, от сбруи с косточками и металлическими вставками остаются глубокие красные вмятины. Я бы ходила на каблуках, но бабские туфли такого фасона раздирают ноги в клочья. Хотя все девушки, которые следят за собой, оклеены пластырями – обычными, чтобы носить туфли, и антицеллюлитными, повыше, - и ничего. Жаловаться не принято.

Все девушки, которые выполняют свой долг, в растяжках: сначала надо бросать серьёзный спорт, это неженственно, разве что полуторакилограммовые гантели и беговая дорожка, и мускулы сходят на нет, кожа обвисает; потом – рожать, потом – худеть. Подруга сказала по укурке, что когда она умрёт, у неё будет новая настоящая кожа, абсолютно гладкая. Привет».

«Здравствуйте, Ксения.

Очень хорошо, что написали об этом. Теперь ясно: вам требуется закрыть гештальт.

Вы жаловались на скуку, а вот мне не скучно. Жизнь полна борьбы с мелкими предрассудками, каждый шаг в сторону – приключение. Попробуйте так, у вас получится. Я верю. Вы никому не должны носить эту сбрую, неудобные и вредные для здоровья джинсы на бёдрах и каблуки. У вас же нет строгого дресс-кода в офисе? Если есть, можно поискать новую работу. Впрочем, как хотите: ваш личный выбор – это святое.

Также, к сожалению, обращаю внимание на вашу некорректность. Вы проявляете национализм, эйджизм и лукизм. Подсознательно считаете, что быть пожилой, да ещё и женщиной, да ещё и с грудью не модельной формы – плохо, негодно. Именуете украинцев малороссами, тогда как они суверенная нация. И чем лично вам мешают ограниченные голосовые данные Ирены Карпы? Своим творчеством она не пропагандирует насилие, и это главное, а её выступления вы вправе не посещать.

Почитайте, пожалуйста, сборник «Женщина и визуальные знаки», доступный в PDF.

Любовь правит миром.

Monya».

«Почитала истории на сайте KillMePlease.

“Залезла в клубе с ногами на унитаз пьяная, упала, разбила пизду об унитаз. Убейте меня”.

Ну почему, когда я без лифчика, на меня все пялятся, и такое чувство, будто я пизду об унитаз разбила?

Сижу в редакции, переписываю с нуля ёбаный ад, я хотела сказать – отчёт окружного прокурора, крыша едет от канцелярита, начальница стоит за спиной и смотрит на мой экран. Наконец оборачиваюсь – теперь она смотрит на мою грудь. Внимательно. Ничего не говорит.

Что-нибудь не так, интересуюсь невинным тоном.

Да нет, всё в порядке, отвечает. Более чем в порядке.

Так было и на второй день. На третий она пошла за мной в курилку. Ну ясно, хочет дать пизды, думаю я. Она только строит из себя человека без предрассудков. Тут не Москва. А у меня такая форма сосков, что они просвечивают даже через свитер, и тётку средних лет, то есть совковую, это бесит в девяти случаях из десяти. Гляжу на шефиню и мысленно рефлексирую:

“Овца ты. Овца ты. Коза. Как ты достала меня оставлять на работе после шести часов”.

Мне не нравится её стрижка, пресловутая «пятиэтажная интонация», красные штаны. В красных штанах, видите ли, можно, а без лифчика, видите ли, нельзя.

- Ксения, - говорит она, - вам, наверно, кажется, что я к вам придираюсь. Это не так. Давайте вечером сходим выпить кофе, просто пообщаться. Я человек простой в общении, такой же, как вы.

Лицо мрачное, голос такой, будто собралась нотацию прочесть. Совсем как директриса гуманитарной школы, которая увидела меня летом в столовой в обтягивающем топике – и понеслась, коза, по кочкам: «Симпатичные девочки должны себя уважать, а не ходить в таком виде, иначе о них подумают неизвестно что».

- Вы, как мне кажется, очень независимая девушка, без предрассудков, - сказала начальница. – Вас никогда не интересовали представительницы своего пола? Я же поняла, что вы обо мне что-то такое услышали и решили своим откровенным видом намекнуть.

Её наигранное хабальство после третьей рюмки исчезло без следа. Теперь Ксюша видела перед собой вторую Энн Листер, Натали Барни, Софию Парнок с дипломом экономиста. Ксюша поняла, что пора сматываться.

- Нет, - сказала она. – Вы неправильно поняли: я строго гетеро.

- В этом городе так тяжело найти приличную женщину, что поневоле станешь строго гетеро, - кивнула начальница.

- Нет, - сказала Ксюша. – То есть, наверно, да, только я правда строго гетеро. Неношение лифчика для меня – вещь идеологическая. Я таким образом раскрепощаюсь от гендерных паттернов.

- К нам в редакцию серьёзные люди ходят, - сказала начальница, - не надо перед ними раскрепощаться от гендерных паттернов. Если бы один-два раза в таком виде пришли, чтобы чисто намекнуть, это чисто по-человечески понятно, а вот идеологию свою держите при себе или кладите трудовую на стол.

Ксюшу всё задолбало. Но впереди мерещился прекрасный новый мир и, возможно, модератор Дорфман. В детстве она читала Багрицкого и помнила, что нехорошо предавать идею.

- Трудовую, - ответила Ксюша. – На стол.

Часть 2. Atlas shrugged: без лифчика.

«Значительная часть медицинских проблем, связанных с бюстгальтерами, возникает из-за неправильно подобранного размера. Медицинские исследования подтверждают, что сложности с определением подходящего размера бюстгальтера возникают у многих женщин. Существуют также научные работы, показывающие, что современная система размеров груди совершенно некорректна». – Из Википедии.

«Будь ты проклят, заказчик, со своими требованиями к объёму.

Теперь я не сижу в офисе до семи. Теперь я сижу до семи утра, переписывая вот это.

У меня вопрос, дорогие: если для прядения шёлка используются отходы шелковичного производства, то куда идут не отходы?

Свекровь сказала, что соседка сказала ей, что я хожу без лифчика, привлекая внимание участкового мента.

Чесание волокнистой массы. Чесание.

Свекровь демонстративно подарила мне лифчик. Мне снится, как ночами в нём гремят кости. Это на самом деле китовый ус. Тысячи животных убиты ради угнетения женщин.

Видела фотографию модератора с каким-то парнем. Какие оба симпатичные!»

Сергей, хотя и был невысокого роста и с виду хрупким, привык, что женщины его побаиваются. Когда он выпивал, ему казалось, что они боятся даже его мыслей, представлявшихся ему в виде разноцветных рогатых бесов. В случае чего он мог устроить истерику, достать нож, выбить стекло: несостоявшимся художникам такое принято прощать.

- Ну вот ты бросила полный рабочий день по глупой придури, дальше что? – поинтересовался он. – Когда меня выгонят, как ты будешь мне финансово помогать? Мать скоро уйдёт на пенсию.

- А ты не скандаль со всеми подряд, - посоветовала Ксюша, не отрываясь от монитора с чесанием пряжи, - и не придётся ждать, пока тебе кто-то начнёт помогать финансово.

- Но я же тебя честно предупреждал: я мудак. Меня отовсюду выгоняют со скандалом. Из этой фирмы тоже выгонят: я уже морально готов сказать шефу, что он мудак. И зачем ты ходишь как блядь – хочешь меня позлить?

- Мне так удобно, - сказала Ксюша.

- Нет, ты хочешь привлечь внимание мента, довести мою мать до сердечного приступа и вывести меня из себя.

- А ты попробуй поносить эту дрянь. Тебе тоже не понравится.

- Я что, пидарас, что ли?! – возмутился Сергей. – Ты на что намекаешь? Тебе кто-то сказал про меня хуйню? Это было давно! Меня это больше не интересует. Я вообще в глубине души гомофоб.

- Мне так удобно, - сказала Ксюша. – Тебя раздражает то, что мне удобно?

- Пошла ты вхуй со своим картонным феминизмом. Это всего лишь повод доёбываться до людей. Понимаю, откуда это у неудовлетворённых баб, но тебе это зачем? Наверно, завидуешь моему таланту.

- А почему именно «картонный»? – спокойно спросила Ксюша. – Ты же признавался, что в феминизме не разбираешься, как же ты отличаешь фальшивый от настоящего?

- Дешёвку всегда издали видно! – заорал Сергей. – Дешёвку, сучку и сиповку!

- Ну, как тебе сказать. Моя мать – доцент во втором поколении, а твоя окончила педучилище в райцентре, не говоря уже о твоём покойном отце. Подумай, к кому больше подходит определение «дешёвки», а я пока соберу вещи.

- Ты с этим делом поосторожнее. Я могу достать нож, выбить стекло.

- Давай. Я так понимаю, что своё желание привлечь участкового ты спроецировал на меня.

- Ну и ебашь, - мрачно сказал Сергей, - ты никогда не нравилась маме.

Ксюша ушла рано утром, с рюкзаком и без лифчика. До прибытия поезда оставалось три часа. Она ненадолго задремала в зале ожидания, положив голову на рюкзак. Поблизости ненавязчиво шумели дешёвки, сучки и сиповки.

«Дорогая Ксения,

очень рад, что вы достигли успеха в поиске идентичности. Но не могу не отметить, что вы допускаете дискриминацию людей по уровню образования и воспитания. Указывать собеседнику на происхождение от учительницы начальных классов – это классизм. И почему вы употребляете термин “психопат” в качестве оскорбления? Это может задеть пациентов психодиспансера вместе с их близкими. Почему вы, помимо прочего, называете ущербным человека, не способного удержаться на “обычной” работе, - может быть, у него недиагностированный синдром Аспергера? Пожалуйста, развивайте эмпатию. На форуме я за такое баню.

Возможно, в субботу я буду в Москве, приезжайте на собрание нашей инициативной группы, если хотите пообщаться.

Мы должны полюбить других или умереть.

Monya».

Мать тоже была рада: Сергей никогда ей не нравился. Дальнее Подмосковье, где она жила в окружении ветвей, полных цветов и листьев, показалось Ксюше ещё светлее и прекраснее, чем в детстве, когда не надо было надевать лифчик и общаться с мудаками. Она глубоко вздохнула и расправила плечи. Мать нацепила очки, присмотрелась:

- Ксюша, почему ты пренебрегаешь ношением элементарных вещей? Это, по меньшей мере, недостойно.

Часть 3. Хроники овцеведения.

Моня с самого утра был зол: подонки прислали ему гору писем.

«Вы с NN утверждаете, что ребёнку не способен понравиться взрослый человек, поэтому педофилов следует всячески отлавливать и искоренять. Когда мне было двенадцать, меня очень возбуждала училка. Если бы она ответила мне взаимностью, вы искоренили бы её?»

«Феминистское порно тоже надо запретить?»

«Моня, согласно гарвардскому тесту я не расист, не сексист, не националист и не гомофоб. Только лукист. Почему я до сих пор в банлисте?»

«Ты хуй».

«Готовлю статью “Бритва Дворкин”. Можно использовать цитаты из вашего блога и комьюнити monya_barks? С уважением, Лера Визенталь».

Москва была серой. И сырой. Русские слова перепутались в голове несостоявшегося эмигранта. Он налил себе виски, чтобы сосредоточиться.

В прохладной институтской аудитории собралось человек десять, от восемнадцати до примерно тридцати пяти лет. Ксюша пришла с опозданием и застала дискуссию об исламе.

- За высказывания типа «кавказцы более агрессивны» я блокирую, - заявил Дорфман. Он оказался стройным молодым человеком с волосами до плеч. Рядом с ним сидела активистка инициативной группы, похожая на Ксюшу.

- Также мы против запрета паранджи, - добавила она. – Вот что сказала одна из опрошенных французских мусульманок: «Надев в подростковом возрасте никаб, я ощутила себя свободной, меня больше не задевали взгляды извне. Моя внешность больше никак не влияла на отношения с окружающими. Вот почему я ношу ее уже столько лет». Другая говорит: «Представляете, я не смогу больше выйти на улицу! Мне придется просить об услугах всех окружающих, хотя я привыкла быть совершенно независимой! Какое унижение! Если мне нужно купить юбку или сумку, я хочу быть в состоянии сама это сделать. И не желаю, чтобы кто-то делал это за меня».

- Это закомплексованные женщины, им нужна помощь психотерапевта, - заметила одна девушка.

- Вы лично с ними разговаривали? – нахмурился Моня. – Почему вы считаете себя вправе судить об их самоощущении? И потом, чужие комплексы никого не касаются.

- В светском обществе лица должны быть видны, - сказала другая.

- Кому должны? Вы понимаете, что у вас тоталитарное мышление? Вы называете себя либертарной социалисткой, но выдаёте такие фразы, что глаза на лоб.

Поднялся шум, как на вокзале. Уборщица-таджичка осторожно приоткрыла дверь – не убивают ли кого, - и тут же исчезла.

Ксюша решила промолчать. Внутренний голос подсказывал, что ад особенно близок.

- Я правда очень рад вас видеть, - торопливо проговорил Моня, отмахиваясь от пьяного троцкиста, который грозил набить ему рожу. – Чем собираетесь заняться?

- Чем-нибудь полезным. Журналистикой, аспирантурой или поисками жилья.

Стены кафе были разрисованы апокалиптическими узорами и исписаны несмываемыми лозунгами. Ди-джей поставил интеллектуальный клезмер:

А если дело стало за деньгами,

В Москве я выступаю в клубе «Жесть».

Вчера меня там пиздили ногами…

Что-то в тебе есть!

Вы можете подумать, что Ксения и модератор были за столиком одни. Это значит, что у вас сексистское, пронизанное стереотипами мышление. За тем же изрезанным и прожжённым столом сидела активистка инициативной группы, приятель Дорфмана, неизвестная мулатка, пьяная славистка неопределённой национальности и гражданства, второй троцкист и страшная баба.

- Вы сказали, что ваш гражданский муж был бездарным, как будто бездарность – это что-то плохое, - задумчиво произнесла активистка.

- А это что-то хорошее? – удивилась Ксюша.

- Критерии красоты и таланта следует отменить. Они слишком субъективны.

- Надо игнорировать гламурный канон, а красоту не получится отменить. Есть базовое понятие о гармонии, доступное для понимания любого образованного человека.

Активистка нахмурилась.

- Помню, одна феминистка обиделась, когда её сложение назвали некрасивым, - продолжала Ксюша, допивая коньяк. – Но вес семьдесят килограммов при росте метр пятьдесят – это и правда непропорционально смотрится. Мне такие женщины совершенно не нравятся. Причём тут гламур? Там параметры хотя и по-другому, но тоже далеки от золотого сечения.

Жуткая баба отложила самиздатскую газету и пошла вон, гордо подняв голову.

- Вы смешиваете субъективное – «мне не нравятся» - и якобы объективное – «понятие о красоте», - строго сказала активистка.

- Пиздец, - сказал Моня. – Недопустимо, - спохватился он, вспомнив, что мат – сексистский язык, унижающий женское достоинство.

- Это была она? – догадалась Ксюша, провожая бабу глазами. – По фотографии я не опознала её, извините.

На фотографии та была ещё страшней.

- Скажите честно, - ледяным тоном, без акцента, произнесла мулатка, - вы наци? Может, вы ещё и за смертную казнь?

У Ксюши слегка закружилась голова.

- Я ещё не в состоянии понять все тонкости левого феминизма, - после краткой паузы ответила она. – Рерайтинг плохо повлиял на мои способности. У меня вдобавок к тому стресс. Даже снились кошмары, будто я сошла с ума от рерайтов на тему гребенного прядения. Под различными предлогами я пробиралась в дома одиноких женщин, убеждала их в том, что они овцы, и состригала им волосы, угрожая электропрялкой. Особенно долго мне снилась чёрная овца, она потом съела ножницы.

Активистка медленно пригладила иссиня-чёрные вьющиеся волосы и пристально посмотрела на Ксюшу.

- Я вас провожу, Ксения, - сказал Моня, - а то заблудитесь.

- Простите, - продолжал он уже на улице, - я вас на форуме превентивно забаню. Что, в самом деле, такое? Зачем вы провоцируете людей?

- Кто же знал, - ответила Ксюша. – Кто же знал, что она ассоциирует себя с овцой.

- Если это рудиментарная ревность, - прокричал Моня, пытаясь её догнать, - то вы совершенно зря. Я предпочитаю мужчин. Моё поведение с самого начала было далеко от флирта, вы превратно меня поняли, поскольку увлеклись ролевым выравниванием! Традиционные гендерные роли к эгалитаристу не применимы.

И радостно побежал обратно в кафе. Скоро должен был явиться его однокурсник и угостить всех марихуаной.

Несколько лет назад психоаналитик посоветовал Матвею Дорфману реализовывать садистские побуждения в менее опасной для окружающих форме. Не бить девушку сушилкой для белья, а руководить людьми, например. Моня задумался: руководить у него получалось из рук вон плохо. Но социолог всегда найдёт лазейку, незанятую нишу, окольный путь. Так Моня стал феминистом, и это привлекло к нему немало не самых страшных и глупых женщин. Издеваться над людьми, вежливо объясняя, в чём они не правы и почему злы, приманивать девушек, а потом сообщать, что ты гей, - таков был сценарий пси-доминатора.

Возле жёлтой буквы «М» Ксюша чуть не вырубилась. Перед глазами поплыли чёрные облачные овцы. По голове словно кто-то въебал веретеном.

- Вы уронили, - сказала коротко стриженая девушка в левисовской куртке, поднимая с земли Ксюшину сумку. Свободной рукой она стянула с головы наушники, из которых неслось:

mayn yidishe meydele

zi iz azoy sheyn

mayn yidishe meydele

mit ir Yidishn kheyn, -

в ужасающей готик-металлической обработке. Было ясно, что человек возвращается из клуба «Жесть».

Часть 4. Через полчаса.

- Я знаю, я второй смотритель комьюнити monya_barks, э т и со своей политкорректностью уже заебали, - крикнула новая знакомая; грохот вагонов заглушал её голос. – Раньше в выходные регулярно встречала Матвея возле Лубянки – стоял у выхода и не мог определиться, в какую бухаловку пойти!

- Неумение сделать выбор – признак шизофрении, - вспомнила Ксюша.

- Точно.

- Зато… зато я теперь знаю, что такое моя настоящая грудь.

- Так я тоже не ношу ёбаную узду, но мне для этого не нужно сообщество в живом журнале и Дорфман с нотациями. Между прочим, вот наш поезд, и ещё – у тебя очень красивая грудь! – Двери открылись, и Ксюша подумала, что она всё же не строго гетеро, как ей казалось раньше.