Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Убей в себе графомана



Блюмберг-Щёткин

Шура (для печати )

Утро угрюмое, как лицо бухаря после недели запоя. Окраина Москвы пахнет сапогами и блевотиной. Мой друг шагает с двумя стаканами карбидного самогона. В телогрейке на голое тело, в трусах с зайчиками и тапках он похож не то на медведя-шатуна, не то на сельского ебаната. Я приехал к нему в гости. Мы будем пить весь день. А ещё мы будем смотреть по видаку чешскую порнуху и много дрочить. Мой друг – эстет и интеллектуал.

Он приближается неотвратимо, как мусоровоз. Его руки похмельно дрожат. Пойло выплёскивается из стаканов миниатюрными цунами. Пешеходы поднимают глаза, тычут пальцами и хохочут.

Трудоспособные жители раёна ушли собирать бутылки. Сутолоки больше нет. Я смотрю на опустевшую площадь тяжело, и мой желудок тяжелее гири. Я знаю, что выгляжу упившейся скотиной.

Друг подходит. Я принимаю стакан. Он почти пустой: бесценная жидкость разбрызгана по асфальту треморными ручонками моего друга.

- Здравствуй, Ваня, - говорит он, виновато потупившись.

- Здравствуй, Шура.

Я облизываю пустой стакан и внезапно чувствую, что это меня возбуждает.

Шура оправдывается:

- Извини, так уж получилось. Руки трясутся.

- Мог бы и в зубах притащить, - говорю я. – А как тебе это вообще удалось? Кузьминишна ведь божилась, что не будет больше наливать в долг.

- Да очень просто.

Моё воображение мнётся на лестничной клетке у входа в квартиру прыткой пенсионерки-самогонщицы Антонины Кузьминишны. В узком, заваленном барахлом тамбуре Шура ублажает хозяйку на ржавой электроплите, которая пылится здесь в роли пепельницы и рассадника тараканов. Моё воображение краснеет, вскрикивает «Ах, Боже, какой кошмар» и валится без чувств прямо на коробку из-под плазменного телевизора.

…Выйти в трусах и телогрейке во двор собирать бычки - дело обычное. Но для выхода в открытый космос такой скафандр не годится – из-за кислородного голодания, разумеется.

Шуре не везёт: по дороге он не только расплескал живительную влагу, но ещё и нарвался на гопников. Поэтому сейчас он то и дело поплёвывает кровищей, потирает ягодицу и выразительно морщится.

- Значит так, - командует он. – Идём в магазин за мясом. А потом ко мне.

Ветер пригнал тучу. Туча лопается, капли дождя оставляют на одежде маслянистые чёрные пятна. Эти пятна похожи на мазутные, и я знаю, что так оно и есть – на нефтезаводе третий день горят очистные. Мы бежим к магазину как мешочники от колхозного сторожа.

В магазине нас окружают охранники. Объявляется свод нелепых правил. Нельзя залазить с ногами на стеллажи. Нельзя блевать. В непотребном виде тоже нельзя (выяснилось, что Шура потерял трусы и теперь из-под его телогрейки торчит хищный волосатый елдак). Нельзя со своими стаканами. Охранники уверены, что мы откупорим водку прямо в торговом зале.

Я запираю стаканы в железный ящик. На дверце нацарапано слово «Хуй». Шура говорит, что это хороший знак. Его торкнуло. Ему хочется жрать. Шура мечтает о тушёной в сметане телятине, но ему придётся хавать бич-пакеты, потому что ни на что другое у нас не хватит денег. Он пытается лечь в корзину, требует, чтобы я отнёс его в мясной отдел и запустил в витрину с сардельками.

К нам лезет охранник с эротичным прыщавым носом:

- Слышь, торчок, вылезай из корзины.

Шура клянётся вести себя прилично. Он присягнул на книге жалоб. Кассирша подтвердила, что Шура постоянно трётся у служебного входа в ожидании пустой стеклотары, а также иногда является на кассу спросить, нет ли сигарет поштучно. Охранники нехотя расступаются, но плетутся за нами.

Мы идём мимо штабелей с пивом. Я до ломоты в костях хочу спиздить пару банок, но объективы видеокамер следят за нашей траекторией. Раза три-четыре я уже на этом деле нехуёво погорел. У витрины с овощами-фруктами я торможу до тех пор, пока Шура не приводит меня в чувство увесистой оплеухой.

- Что будем пить? – спросил я, почёсывая задний проход.

- У меня дома два пузырька боярки, флакончик «Апрельских зорь» и бутылка стеклоочистителя.

- Прекрасно. Прекрасно.

- Кстати, порей надо взять. На закусь.

Над овощами-фруктами возвышается бородатая продавщица. Продавщица хмурится: на прошлой неделе она застукала меня, когда я пытался рассовать по карманам несколько картофелин. Судя по тому, как плотоядно заблестели её золотые зубы, и поползли вверх сросшиеся брови, всё-таки запомнила сучища.

Мои щёки стремительно краснеют в тон Шуриной залупы.

Бородатая медленно выходит из-за прилавка и движется на меня победно, как К-700. Распахнув рот, я посылаю сигналы бедствия. Бородатая хватает меня за горло. Я прячу лицо в воротник своей фуфайки и мычу. Я чувствую, как моча горным потоком хлещет по моим ляжкам. В этот патетический момент Шура всё-таки приходит на помощь и вклинивается между нами как рефери между боксёрами.

- Здравствуйте. Простите моего друга за вульгарный запах. За безобразный вид простите. Ваня болен с рождения (отрыгиваю; мамой клянусь - непроизвольно). Генетический дефект желчного пузыря. Анальные трещины. Крайняя стадия интернет-зависимости. С ним вообще сраться не каждый сдюжит. Да и не всякий захочет: животных надо беречь (со свистом выпускаю газы). Давайте проявим милосердие. Наверняка на вашем складе растёт порей. Просто надо сходить, поискать. Окажите любезность.

Бородатая удаляется, озираясь и буравя меня лютым взглядом. Потрясает кулачищем-дыней, как портовый грузчик. Мы ржём ей вслед заливисто и весело как накачавшиеся ягой пацаны.

- Да к чёгту этот погей. Я что, евгей? – зачем-то кривляется Шура. Видимо, думает - я не знаю, что он и правда еврей. – Пойдём за основным блюдом.

Мясной отдел ломится от продавщицы. Продавщица выбросилась на прилавок утонувшей в ледоход коровой. Между локтями мерно вздымается вымя. Это её сиськи. Сиськи ошеломляют до гипертонического криза. Если смотреть на них дольше минуты, можно получить разрыв уздечки. Я чувствую себя сексуально неудовлетворённым унылым задротом. Впрочем, как и всегда.

Шура присматривается к языкам – серым, с посмертным налётом. Языки похожи на вопросительные знаки, хотя, скорее всего, это не так. Просто моё сознание крючит от суррогатной синьки.

Шура готовится исполнить коронный номер. Он входит в образ бесноватого Нерона и начинает измываться над продавщицей. Он заставляет её взвесить полтора килограмма язычков, увесистый шмат грудинки, батон сервелата, балычок, филе и гроздь копчёных рёбрышек.

Шура – кулинарный конкистадор. Он покоряет еду. А, если надо, он её даже ловит. В лихие годы Шура был самым свирепым охотником на бездомных собак и кошек. Обгладывая лапки голубя, он определит, с какого раёна птица – из Бутова или Сокольников – и не спиздит. Его желудок растворит любой, даже самый крупный подшипник. А вы знаете, что в Нижней Шошне он на спор сожрал живую крысу? Я смотрел видео, снятое на мобилу. От этих воспоминаний в моём желудке начинается шторм. Я хочу выпить. Я всегда хочу выпить. А когда, наконец, выпью, то хочу ещё сильнее.

- Шура, пора закругляться. Время теряем.

- Понял. Съёбываем.

Оставив толстуху-продавщицу недоумевать над грудой свежевзвешенных деликатесов, мы берём лапшу «Доширак», обрубок ливерной колбасы и банку кильки в томате. Пока Шура пытается спрятать под полой телогрейки упаковку спичек и, зачем-то, гирлянду хозяйственных прищепок, я корчу рожи покупателям. И – вы только представьте - это не баловство и не эпатаж.

У кассы Шура долго роется в карманах, выискивая мелочь и дисконтную карту. Он раскорячился, как будто намерен сесть посрать. Карточка нашлась где-то между складок его пивного брюха. Кассирша, взявшая нас на поруки, морщится: по карточке весело скачут лобковые вошки.

С охранниками мы простились тепло и нежно, будто с родными. Они вышли из магазина вместе с нами, затащили за ближайший угол и долго, с наслаждением пиздили нас по лицам носками ботинок. Когда они отошли покурить, Шура слинял, а я остался, и не жалею. Тот прыщавый красавчик оттрахал меня в жопу куском арматуры.

Дождь убежал так шустро, словно у кого-то что-то спиздил. Улица выгнула мокрую спину. Влажное пространство смотрит с поволокой – с недоёбу мне кажется, что улица заигрывает. И, чорт возьми, я чувствую, что тоже хочу её.

Город становится объёмным. Ветер хлопает деревья по лысинам. Наверху плывёт розовое облако – движения замедленные, заторможенные, как у укурка. Облако похоже на резиновую бабу. От восторга я сблёвываю.

У зелёной помойки копошатся две бомжихи. Увидев их, мы начинаем подвывать. Четырнадцать лет без баб – это вам не хуй собачий. Шура берёт себе высокую и мускулистую, я же предпочитаю низенькую, но явно более развратную. Затащив баб за контейнеры, мы шпилим их на простынях из картофельной шелухи и бутылочного крошева. Расплачиваться нам нечем – в кармане Шуриной телогрейки позвякивает мелочь, и шкерится счастливый трамвайный билетик.

Бомжихи посмотрели на нас так, словно мы изнасиловали и убили всю их родню. Плюнули нам в рожи и поковыляли восвояси. Я заебенил в них банкой консервированной кильки – чтобы зла не держали, да и вообще. На самом-то деле, я не такой мудак-опущенец, каким хочу казаться. Я даже мечтаю стать детским писателем, писать о телепузиках и сняться в «спокойной ночи, малышах».

Мы заходим в подъезд. Здесь темно и пахнет говном. Лифт не работает, поэтому на двенадцатый этаж мы поднимаемся пешком.

В квартире Шура усаживает меня на табурет. В моей ладони появляется липкий гранёный стакан. Я неподвижен, как чугунный Ильич. Мои глаза стекленеют, а конечности деревенеют – знакомая аура эпилептического припадка.

Шура достаёт пачку «Петра Первого», вонюче закуривает. По комнате плывут кольца дыма, запахи огуречного рассола и закисшего тряпья.

- Ваня, твои натужные метафоры – говно. Жалкое эпигонство. Хуета на постном масле. Тщетные графоманские попёрдывания. Да и сам ты - сетевой хуйлан, лишённый чувства прекрасного. Бери пример с меня. Я люблю сюжеты с кровавым мясцом.

Мой голос дрожит как холодец, а из ноздри ртутным шариком выскальзывает сопля.

- Что ты собираешься со мной сделать, Шура?

Он почесал жопу и облизал пальцы.

- Мы с тобой щас разыграем один сочный сюжетец. Ты – шлюха. Я снял тебя на Ленинградке. Ты один работаешь, без мамки. Я повалю тебя на палас и выебу рельсой. А потом и разделаю. Возьму только грудинку и филе. Остатки закопаю за гаражами. Хотя нет. Я не всё закопаю. Уши оставлю. Я их сырыми съем. Как ты думаешь, мне подрочить, тосола выпить или в дурку сходить на обследование?

Он хохотнул и высморкался на пол.

- Жалко, Ваня, что ты вроде не баба. А то бы я прикольнулся в стиле Степанцова и приготовил замороженные сиськи.

И хотя я вообще-то совсем не прочь выпрыгнуть из штанов и сыграть роль в шурином спектакле, но финал его пьесы мне совсем не нравится.

Шура падает. Я снимаю с него телогрейку. Из волосатой жопы торчит лом. Я вычёркиваю Шуру из текста. Пошёл он нахуй со своим сюжетом. Если все остальные посылают нахуй меня, должен же и я послать туда хоть кого-нибудь. Пусть даже героя собственного креатива. Шура проснётся в лесу. О случившемся помнить не будет. Дальнобойщик с ноющей простатой подберёт его и за десяток-другой минетов отвезёт в Когалым. Там Шура устроится разнорабочим на стройку и по пьяни пизданётся с лебёдки в бадью с цементным раствором. Его похоронят на местном кладбище. И все будут счастливы.

А мне пора домой. Вот только допью антифриз. Чтобы стать писателем, надо много бухать. А чтобы стать детским писателем, надо ещё и обзавестись опытом педофила. Это обязательные условия.

Денег на проезд у меня нет, а дать мне за щеку золотозубый таксист побрезговал. Поэтому к себе на раён я иду пешком. Ливень тёплый, как шуба и пахнет клопами.

Приятно заметить стройную девушку. Возможно, это блядь дожидается клиентуру, хотя я не уверен – без очков картинка мутная, очки заложены в ломбард за тридцатку ещё на прошлой неделе. Я подхожу к девушке вплотную и вижу, что это и не девушка вовсе, а оплывшая старуха с выкрашенной в ядовитый цвет гривой и тремя подбородками. Старуха замахивается на меня авоськой, и я убегаю.

В доме я путаю подъезды и скребусь в чужую дверь. Женщина узнаёт меня, поэтому визжит, что щас вызовет ментов и велит мне проваливать к чертям собачьим. Я возвращаюсь на улицу. Меня таращит, я кажусь себе вертолётом. Дом возвышается над округой как труба котельной, я боюсь в него врезаться и рухнуть на землю с трёхсотметровой высоты.

Сосед не удивляется, когда находит меня у помойки. Я роюсь в контейнерах, ищу, чем догнаться и чего пожевать. Сосед собирает бутылки по ночам, потому что днём стесняется.

А я уже выплясываю перед ним Ваньку-пипиську. Я прошу о помощи. Сосед брезгливо кривится и соглашается дотащить меня до квартиры.

В лифте пахнет пельменями. Я блюю на пол кабины, и звуки моих спазмов похожи на горловое пение. Вид у меня, как обычно, жалкий. Сосед делает свирепое лицо и говорит, что нельзя столько бухать.

Я присмотрелся к рукам соседа. Могучие. На правом запястье наколка «Никто кроме нас».

Не то чтобы мне надоело жить, я просто решил добавить в концовке немного мясца, - хотя бы в память о Шуре, так любившем пожрать.

- Скажите, у вашей супруги вкусные сиськи?

Кулак десантника впечатывается в мой опухший еблет как бита. Грузно оседаю в лужу собственной блевотины и чувствую, что меня всё это безудержно возбуждает.



проголосовавшие

Hron_
Hron_

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

всего выбрано: 60
вы видите 30 ...45 (5 страниц)
в будущее
в прошлое


комментарии к тексту:

всего выбрано: 60
вы видите 30 ...45 (5 страниц)
в будущее
в прошлое


Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Братья с лорца

лимерики
Апология пизды
Удмурдский эпос о батыре Елдетее
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.022808 секунд