Литература

Ее звали Эльза. А может быть, Элиза, а может быть – Элизабет, Бетси или просто Лиза. Это не важно. Ее с таким же успехом могли назвать как-нибудь еще. Был конец мая, муж уехал на два дня, шел дождь, на улице было почти темно, хоть и семь часов вечера. Эльза решила сходить в магазин, что вполне естественно: кушать что-то нужно. Она купила в соседнем хачмаркете коробку малинового чая «Акбар» в пакетиках, маленькие кексы с апельсиновым джемом и бутылку пива «Велкопоповицкий козел». (Ахтунг! Женский алкоголизм!)

Эльза открыла бутылку в магазине и задумчиво сделала первый глоток. Было холодно после дождя, пахло свежими листьями и цветочной пыльцой, под ногами лужи с желтой каймой, пузыри; последние прозрачные капли ударялись о зеркальную поверхность воды. Небо просветлело. Солнца еще не было, но тем не менее на улице было приятно. Эльза застегнула куртку и отправилась гулять в потомственные владения графов Юсуповых. Глотнула еще раз и перебежала проезжую часть. Ее никто не сбил, обратите на это особое внимание. Но Эльза помнила, что восемь лет назад на этом самом месте старушка попала под микроавтобус, и ей отдавило стопу правой ноги. «Нехорошее место», — подумала Эльза и зашла в боковой вход.

Песчаные дорожки были мокрыми, пруд давно зарос ряской, тины в нем было больше, чем воды, поэтому его так любили утки. В пруду никто не купался, кроме совсем отмороженных подростков, живущих неподалеку. Возможно, в душе они были панками, но всем известно, что настоящие панки купаются в Фонтанке, при этом — в семейных трусах. С листьев капало на нос и на макушку, Эльза встряхнула головой по-собачьи и стала делать глотки в ускоренном темпе.

Ей навстречу неспешно шла принцесса Гедвига под руку с прекрасной Юлией. Девушки любовались живописными развалинами Гейерштейна, которые отражались в воде большого озера. Принцесса была в светлом шелковом платье и теплой накидке, подбитой соболями. В руках Гедвига держала планшет с офисной бумагой, она явно собиралась рисовать этот неяркий северный пейзаж. В кустах притаился кудрявый маньяк с гитарой — безумный Иоганнес. Сейчас он выпрыгнет на дорожку, начнет пороть какую-то херню про русский рок и всё испортит.

Эльза прогнала образы, пожалела, что не взяла сигареты, и спустилась по замшелым гранитным ступеням к воде. Пруд был зеленым не только от ряски — в нем отражались ивы и березы, росшие по берегам. Только небо, затянутое кучевыми облаками, было темно-серым. Нет, не печальным, просто приятного темно-серого цвета, от которого лучше думается и успокаиваются нервы. На другой стороне пруда скромно светился желтой штукатуркой недавно отремонтированный замок, а за спиной у Эльзы была аллея, к которой приткнулась хоккейная «коробка» с футбольными воротами. Поле, как и дорожки, было посыпано розовато-бурым песком, позорище, но это всё не суть, Эльза в футбол не играла.

Из воды на нее уставилась девушка в черном капюшоне и с бутылкой пива в руке. «Удивительно, — подумала Эльза, — А ведь я и сама могла бы туда свалиться, захлебнуться и утонуть. Вот драма-то!» И на всякий случай отошла от воды.

На мокрых аллеях никого не было, кроме пары-тройки подвыпивших гопников. «А что если один из них — маньяк?» — подумала Эльза, и ей стало страшно. Кто-то вполне мог заманить ее пивом в дальний конец парка, швырнуть на мокрую траву, усеянную окурками и битым стеклом, зверски изнасиловать и задушить.

«Изнасиловать — отличная мысль», — отметила Эльза и внезапно поняла, что ей хочется ребенка. Она представила себя с большим животом, кстати, у нее уже есть платье для беременных — тетка мужа подарила. Потом подумала, что зимой можно поскользнуться — и выкидыш. А если не выкидыш — гемолитический шок, асфиксия и тому подобное. Или ребенок вырастет извращенцем, что тоже вполне вероятно. Задушит десять стриптизерш и заработает пожизненное. А может, и «вышку». Вот драма-то! Эльза поежилась несмотря на то, что на ней были теплые зимние джинсы и китайская куртка. И пошла прочь от того места, где тусовались гопники.

«А может, я вообще никогда не смогу иметь детей? — Испугалась Эльза. — Тогда Ганс уйдет от меня, ведь он их так любит!» И заплакала. Поставила бутылку на землю, высморкалась, отпила еще и двинулась гулять дальше, аккуратно обходя раскисшие собачьи кучки.

Мужа Эльзы звали Ганс, но его с таким же успехом могли звать Ваней, Сашей или еще как-нибудь, это тоже не важно. Его все равно не было дома.

«А вдруг мне надоест муж? — Испугалась Эльза. — Ведь бывает же такое, чтобы надоел муж? И что я тогда буду делать? Я же ему давала клятвы верности перед алтарем сельской церкви. Вот, Гретхен из соседней деревни жалуется, что ей надоел муж. Драма-то какая! Изменит ему с парой злоебучих ложнопедерастов, а потом вся деревня это узнает и забросает ее камнями. Может, сразу камнем по башке — и кердык, а может, глаз выбьют или там сиськи силиконовые повредят. А может, зверски оттрахают по очереди — всякое бывает». Ей стало жалко бедную искалеченную Гретхен, и она снова заплакала, утирая нос рукавом черной куртки. «Пошлю ей кошачий «Контра-секс», чтобы не высовывалась», — решила добрая Эльза и успокоилась.

Внутри бутылки что-то зашевелилось. Неискушенный в таких делах алкоголик принял бы это за пену, но Эльза сразу сообразила, что купила по ошибке эликсир дьявола. Она начала прикидывать, можно ли по этому случаю как-нибудь заполучить в частное владение бывшую городскую усадьбу графов Юсуповых. Домик, вроде, ничего. Небольшой ремонт — и жить можно. А флигель, выходящий на улицу, сдавать под офисы. Естественно, никаких алкашей и засранцев с собаками в парке. Здесь посадим цветы, здесь нужно восстановить газон — вытоптали, сволочи. Эльза по-хозяйски окинула взглядом парк. Действие эликсира внезапно прекратилось, поднялся ветер, и Эльза заспешила домой. .

Ветер согнал тучи, и закатное солнце окрасило стену соседней общаги в нежный розовато-оранжевый цвет. Красиво… Ганса дома не было. «А вдруг он никогда не вернется? — Подумала Эльза, снимая теплые джинсы, и заплакала. — Так у меня ничего и не будет — ни мужа, ни детей, ни усадьбы с парком. Жизнь не задалась. Пойти, что ли, намылить веревку, привязать к люстре и того, вздернуться, чтобы не мучиться?»

Задумалась, слезы застелили глаза, запуталась в штанине, упала, ударилась виском об угол стола — и нет больше Глупой Эльзы.