Литература

В общем, все получилось довольно глупо. В это утро я забыл надеть кипу, когда вышел на улицу (точнее, не забыл, просто перед прохожими неудобно, я ее нарочно не надел). Сразу послание гневное от бабули, гоем меня обозвала, пришлось вернуться, присобачить эту дрянь на затылок невидимками. Она что, хочет, чтобы я облысел раньше времени? Сразу решил, что всё это не к добру, не к добру! Бабуля сидит мрачная, долбит по своей антикварной «Клаве», с дедом каким-то из Киева беседует. Я ей опять двадцать пять:

— Баба Гися, звуковым вводом пользуйся!

Она обозлилась, как обычно. И дед этот тоже разразился:

— Совсем молодежь обленилась, на кнопки нажимать не умеет! А мы в его возрасте вообще от руки писали!

Помню, в раннем детстве меня что-то подобное делать заставляли, но я так и не научился, потому что училку выключал. А баба Гися просто не умеет регулировать тона и частоты, и у нее не выходит ни фига. Не умеет, вот и орет, что современная молодежь обленилась, – удобная позиция, скажу я вам. Я все колебания среднего тона на слух различаю, привык за восемнадцать лет.

У бабули аж морда от злости покраснела:

— Иди, — говорит, — Арончик, лучше в булочную, купи плетенку такую с маком, варенье клубничное, а потом возьмешь у дяди Юделя на углу Среднего куриное филе и пиво кошерное. Не мешай разговаривать. — И когтями крашеными по своему антиквариату стучит. Звук мерзкий, будто град по крыше. И этой, с проводом, щелкает. Говорит, 2000 года «мышь». Коллекционная. Я вообще не знаю, зачем эта штука нужна. Спать ночью не дает, там какой-то гойский дедуля принципиально после двух выходит, маразматик старый, а все потому, что во времена его молодости ночью было дешевле. Крыша поехала у дедули, но почему я должен страдать? А кличка у этого дедули вообще зашибись — «Кот с длинными ушами беспесды».

Но я не в булочную пошел, я хотел бабуле сюрприз к шабату сделать. Купил звуковой домашний пульт, совместимый со всей бытовой техникой. Во-первых, у всех моих друзей такие есть, во-вторых, наконец-то я смогу по субботам включать свет, разогревать еду и открывать входную дверь, когда захочу. Потому что бабуля до сих пор пользуется таймером: когда нужно идти в синагогу, дверь открывается, и мы выходим, а вернуться мы должны минута в минуту, иначе дверь откроется, пока нас не будет, и закроется до вечера. Уже раз пятьдесят из-за этого на скамеечке сидели полночи.

Бабуля заснула прямо за своим гробом с вентилятором (спасибо этому Коту с ушами), и я поскорей приделал чипы туда, где их еще не было, — на плиту, на стиральную машину, на двери и на люстры. В телевизор, радио, холодильник, микроволновку и сервировочный столик они были уже встроены, так что возиться особо не пришлось. Настроил пульт на свой голос, а бабушке пока не сказал ничего.

Очухалась она где-то в два ночи, завозилась с «Клавой», опять забарабанила, чуть всю настройку не сбила, и я этот звук исключил из составляющих команд. Не понимаю, им там медом намазано, этим старперам?

— Привет Коту Беспесды, — говорю, и подушку на ухо по привычке.

А она там бормочет что-то:

— Это другой дедушка, из Днепропетровска.

— Ну, дедушке Явасу Ебу привет. (Раздражает меня этот старик, честно. Почему его собственные внуки до сих пор не придушили?) — Снова подушку на ухо, в одеяло закутался и продрых до утра.

Просыпаюсь – бабуля с каким-то Нью-Йоркским древним старцем перестукивается. Ему вообще девяносто. Матерится как не знаю кто. Я этих дедов с четырех лет знаю, родители меня тогда на бабушку оставили, сами смылись куда-то в Австралию. Сволочи! Жил бы сейчас как белый человек, в синагогу бы не ходил, не ждал бы после мяса несколько часов, чтобы торт поесть.

Ну, думаю, пора настраивать на бабулин голос.

— Баба Гися, скажи: «Сезам, откройся». — Она с устатку повторяет:

— Сезам, откройся…

— Жрать!

— Жрать…

— Да будет свет!

— Да будет, будет, беспесды, чё-то я не соображаю совсем. У нас что, электричество отключили?

— Ладно, бабуля, иди спать.

И вот шабат. Она меня растолкала:

— В синагогу опоздаем!

Я ей, гордо так:

— Можешь не торопиться.

Она слушать ничего не захотела, вытряхнула меня из постели и не дала продемонстрировать, как пульт работает.

Вернулись тоже вовремя. Еду она с ночи в термостойкие контейнеры положила, поэтому и тут блеснуть не пришлось.

Еле дождался, пока стемнеет. Командую:

— Да будет свет! — И включается люстра.

Бабушка насторожилась:

— Это как это будет свет?

— Очень просто. Только нужно всегда это говорить с одной интонацией. И тогда ты можешь включить свет, не работая руками.

— То есть как?

— Словом, бабуля. — Глуховата стала в последнее время, приходится по пять раз повторять.

— То есть сказать «Да будет свет», и он включается?

— Ну да, да! Нравится?

Тут вижу – бабуля что-то не радуется. Подобралась, как кошка для прыжка. Глаза таким нехорошим огнем загорелись.

— То есть ты говоришь: «Да будет свет», и свет от тьмы отделяется, да?

— Ну да, что не понятно?

— Ах ты, безбожник! — И нна мне по балде своей антикварной «Клавой»! Ваще охуела старушка, скажу я вам! Я ей доброе дело, а она?

— Ах ты, шлемазл несчастный! — И нна опять!

— За что?

— Только Господь может творить словом! — И раздолбала весь мой звуковой пульт. Так и живем до сих пор, как в каменном веке.