Литература

-Привет, - ну вот, слава богу, ничего не изменилось. Всё как раньше, как было всегда, все эти три года. Ты говоришь неизменное «привет», чуть картавя, делая свой тон обыденным, улыбаясь одними губами. Ты умеешь всё это, но не умеешь смеяться глазами, потому что тебе всё равно. В них плещется безразличие. И я знаю, если я вдруг захочу тебе поверить, остаться с тобой, оно меня затопит, я захлебнусь в нём. Помню, было время, когда я хотела поверить. Не смогла. И всё продолжается так. Тебе всё равно, но ты усиленно изображаешь нежность, я не верю тебе, но до сих пор с тобой. Наверное, потому, что мне стало тоже всё равно. Мне кажется, если изменится хоть что-то, всё неизбежно закончится в тот же день.

-Как дела? – это ещё один дежурный вопрос. Их много, но я знаю все наизусть, как мусульмане – Коран. На этот я могу ответить только «отлично». Здесь – без вариантов. Когда-то я верила, что тебе и правда надо это знать, начинала несмело рассказывать. Я тогда была еще совсем дурочкой. Тебе, наверное, было смешно, да? Если мне придет в голову спросить об этом, ты обязательно ответишь «нет», но я знаю, чтó ты подумаешь на самом деле. Я тогда не могла без тебя. Ты был со мной так недолго... Хотя в то время мне тебя и двадцать четыре часа в сутки было бы мало. А когда ты приходил, я просто любила тебя. И потом, когда уходил, - тоже. И это было несложно понять. Я тебе говорила? Кажется, да. Ты смеялся в ответ, смеялся опять одними губами, а я смотрела в глаза – и ничего, лишь нефтяной сгусток зрачка, всегда широкая радужка, окрашенная в серый с голубыми вкраплениями, и белок. Макет на уроке анатомии. И я понимала, что тебе на самом деле всё равно, но ты не можешь взять и бросить всё просто так, без повода. А я вела себя безупречно. Я всё понимала. И боль шипящей лавой растекалась по телу и всё никак не могла остыть и грозила перелиться через край, хлынуть горько-соленой водой по щекам... Я завидовала тебе, потому что тебе никогда не было так больно. Я тогда не сдержалась, всего один-единственный раз.

-Ты красавица, - ты лежал рядом и гладил пальцами мое лицо, рассматривая его.

-Ну да, и что? – ты помолчал, продолжая изучать меня холодными глазами. Потом улыбнулся.

-Красота может свернуть горы, - я тогда хотела спросить, какие горы ты имел в виду. А через секунду уже поняла. И не сдержалась. В первый и последний раз. Я не хотела, но спохватилась, только когда почувствовала их на своих щеках, губах, подбородке. Спряталась в чашечку ладоней – от твоих глаз. Ты удивился – я всегда вела себя безупречно, – и не знал, что делать, ведь все твои женщины вели себя только так – идеально. Мне не оставалось ничего, кроме как рассмеяться: я подумала о том, каково тебе, и пожалела тебя, засмеялась. И тогда поняла, что во мне не осталось меня. Потом мне стало действительно смешно, а ты подумал, что это истерика, бил меня по щекам... Всё нормально, всё хорошо, дорогой. Это на самом деле смешно. Тебе тоже смешно, я знаю... Давай лучше займемся чем-нибудь более приятным... Ты быстро согласился. А я тем более. Зато ты меня простил...

-Ты всё время о чем-то думаешь. Я не могу поймать твои глаза, - я молчу. Что ты говоришь? Что ты такое болтаешь? Так нельзя, ведь иначе это уже не ты. Зачем тебе мои глаза? Ты же прекрасно знаешь, чтó увидишь в них: зеркальное отражение твоих – безразличие. Потому что ты – это ты, я – это я, а вместе мы – это просто ты и я, два белых тела на чужой постели, в незнакомых смятых простынях.

-Ты не ответила тогда. Как твои дела?

Разве я не ответила? Впрочем, какая разница? Тебе не стоило об этом вспоминать.

-Нормально.

-Что нового?

Какая, к черту, разница?! Что с тобой сегодня? Где ты нахватался этих глупых вопросов?

-Ничего. Всё как обычно.

Ты молчишь. Вот и правильно, так лучше. Помолчи, расслабься. Слова так часто всё портят – ты же сам повторял это не раз.

-Ты ничего мне не рассказываешь. Я подумал недавно – в сущности, я очень мало знаю о тебе. Меня совсем нет в твоей жизни. Мы редко видимся, тебе не кажется? – я молчу. Голова вдруг кажется иссохшим грецким орехом – никаких мыслей и пустота, полость. «Полые люди»... Только вопрос: «И что?». Ты думаешь, что я молчу в знак согласия, и продолжаешь. – И даже когда ты рядом, ты как будто не со мной, далеко отсюда. Да, я согласен, я слишком много работаю. Переезжай ко мне.

Это неожиданно. Я смотрю на тебя, но ты даже не улыбаешься. Почему ты так серьезен? Твоя шутка, как всегда, удалась. В этом месте надо смеяться. Или пока рано? Ни тени улыбки. Значит, это не всё? Ты решил поиграть ещё. Хорошо, мне всё равно, можем поиграть.

-Для чего?

Ты опять молчишь. Всем своим видом показываешь, что решаешься на что-то. Ты хороший актер, я тебе уже как-то говорила, но ты обиделся. Или сделал вид, что обиделся? Я, честно говоря, иногда теряюсь и не могу решить, в какой момент ты не играешь. Это высшая степень мастерства. Раньше я так не умела, ты всё читал по моему лицу.

-Чтобы быть рядом. Я не могу без тебя, - ну, когда же можно смеяться? Ты заходишь в своей шутке всё дальше. Как ты будешь потом выпутываться? – Мне нужно, чтобы ты была рядом. Всегда.

Ты опять серьезен. Теперь ты действительно зашел слишком далеко. Лучше бы, чтоб у тебя был план, как вывернуть всё так, чтобы этого как будто и не было. Ты умеешь, я прекрасно знаю, ты уже большой мальчик, ты столько лет практиковался, ещё до меня, но почему-то опять молчишь. Ждешь ответа? Почему ты смотришь так, будто для тебя это важно? Что случилось с твоими всегда маленькими зрачками?

-Ты слышишь? Я просто люблю тебя. Неужели это так сложно понять? Я говорил тебе об этом? Кажется, еще нет...

Дежа-вю... Всё повторяется, но уже по-другому. Мне опять стало тебя жаль – я поняла, каково тебе тогда было. Лежит с тобой рядом чужой человек, беззащитный в своей привязанности к тебе, заглядывает в глаза, говорит о своей любви, а ты не знаешь, что на это ответить. Я опускаю веки – темнота, сейчас всё прекратится и будет как всегда. Медленно поднимаю их – нет, всё как раньше, ты продолжаешь искать что-то в моих глазах. В голове совсем нет мыслей. Только осознание того, что это уже когда-то было. Давным-давно. Так давно, что кажется, и не было вовсе. Как всё похоже. Как в жизни всегда всё одинаково и в то же время по-разному. Ты любишь меня такой, какой сделал меня сам. Только теперь мне всё равно... Мне вдруг стало смешно. Настолько, что я не могу сдержаться, лихорадочно сотрясаюсь всем телом в конвульсиях смеха. Он беспрестанно отскакивает от стен и потолка, звенит, усиливая диссонанс между нами и в моей голове. Чувствую твой взгляд и понимаю – если бы не вся эта обстановка, не эти дурацкие смятые простыни, не моя нагота, ты бы убил меня. Я – порождение твоей философии – посмела смеяться в этот важный для тебя момент.

Тебе, наверное, не очень приятно. Хорошо, я перестала.

Ты вдруг разучился играть, твое лицо теперь – открытая книга. А моё? Интересно, что ты видишь теперь в моих глазах?