Литература

Здравствуй, мой король! Я сегодня вспоминала тебя, и ты знаешь, петух меня клюнул: я набралась до чертиков и материлась, исподлобья взирая на проклятый мир! Ты охотно доверял мне свои секреты, и этими секретами кормил меня, заменяя витамины и молочные коктейли на постную пищу мыслей. Я сыта этим по горло, и тем, чем занималась всю жизнь, трахаясь, когда одинокие купюры, шелестя падали в мою бездонную пропасть в моем теле, бесчувственном теле, Мой король, ему одиноко без тебя. Я устала трясти кошельки, горбясь над их посапывающими телами, они поднимают веки, изображая покойников, но все потому, что не хотят видеть меня! О, мой король Лир! Они думают, что поймали свою мечту за горло, и теперь, когда у той руки повисли и отбиваться нет сил - все в этом мире случилось! О, боже! Им так мало нужно, чтоб ощутить себя счастливыми, чертовы куклы в руках одинокой женщины. Я сегодня вспоминала тебя. Мой муж, фокусник, опять обыграл несчастного парнишку в покер, и на радостях купил мне эти туфли. Тебе бы они понравились, тупоносые туфли школьницы. Он говорит, чтобы я не писала тебе, он просит забыть тебя, этот сукин сын держит у себя под крышей банк, хотя у самого колени дрожат, и этот ублюдок говорит мне, Джета, не пиши ему!

Он тратит все деньги на игру, он просаживает гроши. Вчера утром, я видела, как он, вытаскивая из-под подушки деньги, боязно пересчитал их, заправил в кепку и сквозняк унес его туда, где сидя за столом, пугаются собственной тени, дрожат и моргают, когда кто-то чешет ухо или лезет в пиджак за сигаретами.

Вчера утром я вышла на улицу и все девки плевали мне в след, они поднимали подолы платьев и чесали между ног большим пальцем! В этом квартале сумасшедших я соблазнила одного паренька, его веснушчатое личико часто мелькало средь торговых лавок и на пристани, когда я проходилась от дома до почты, он шел за мной, якобы рассматривая чаек, исчезающих на горизонте, сливающихся с небом. Слоеный пирог из моря, чаек и неба. Тебе бы это понравилось. Ты мог бы написать рассказ о курортном романе, где девка-шарлатанка влюбилась бы в южного мальчишку и они вместе б растаяли в этом слоеном пироге. На обратном пути мы уже шли вместе, и я пригласила его к себе.

Он был так юн и наивен, полагая, что любовные игры мало чем отличны от тех игр, которыми он привык заниматься во дворе. Когда он ушел, утирая сопли и слезы, мне стало пусто, и я вспомнила, как ты принес новых кошечек в дом! Эти милые создания обласкают мне руки. Залезут на фортепьяно и, будут тормошить засохшие розы. Помнишь? Ты, когда-то, приносил цветы. Ты мне дарил их! Насильно раскрывал бутон и засовывал палец, а после, дотрагивался пальцем кончика моего носа! Я громко чихала, вдохнув пыльцу, и мы смеялись, и думали, что так и будет. Но внезапно кости одеревенели, мы пытались пуститься в пляску, но у нас ничего не получалось: то ли пьяные от винища, то ли окоченелые от холода, мы дрожали прижавшись друг к дружке и смотрели как в камине полосы огня ползут к стене, жгут в углах паутину, разбрасывают искорки по полу. Мы не могли пошевелить рукой, но на моем колене лежала змея, и ты не мог шугнуть ее, у тебя одеревенели руки. Ты так трудно дышал, неумеха, мы разучивали первые шаги, будто заново родились, и у нас даже начало получаться, мы добрались до камина и перевернули кочергой угли, мы согрелись и теперь танцевали, глупо перебирая ногами, словно выдумывая свой танец, на грани абсурда и импровизации.

На прошлой пятнице я ходила в церковь, я поставила свечку, из всех что были, я взяла самую длинную, полагая, что она будет гореть дольше, а значит у господа будет больше времени к рассмотрению моего пожелания. Скажи, все ли у тебя хорошо? Оправдан ли мой выбор? Жеманные приходские детишки слюнявили палец, глядя на мои оголенные ножки! Сам бог знает, что вырастет из этих милых созданий! Треть кончит с ножом между ребер под мостом, другая треть - откроет конторы, займется тем, что у них будет лучше всего получаться - полировать устаревшую мебель, и платить рабочим пять баксов за час, трешку оставляя себе, остальные же будут, как и мой муженек-фокусник, прятать в рукаве туз и ждать момента, когда спертое дыхание парнишки подскажет ему, что прячется за веером крапленых карт. Я поправила трусики и улыбнулась им. Чертята, они разбежались по углам, словно грузовик вырулил на городскую площадь и распугал голубей, массивом из железа и резиновых колес!

Я зайду в бар и выпью виски, мне так тяжело на душе. Виски так греет душу, если можно из этой простреленной шинели смастерить хоть что-то еще? Даже пустить на заплатки, я возьму в руки рюмку и залатаю твою душу этим крепким и теплым виски. И мы вдруг окажемся настолько близко, что не нужно будет говорить, по одному дыханию, мы будем угадывать слова, мотив этих слов сведет нас в постели, плачущих от радости быть вместе. Чертяга на сцене так дует в свой сакс, что мне до дрожи приятно находится здесь, и ты почти рядом, ведь я пишу тебе. Я пишу, но ты мне не ответишь! Ты предпочитаешь насиловать свой инструмент, будто машинка знает, и сжалится над тобой, выдаст клочок толкового рассказа, но ты не потратишь частичку времени на меня. И пусть так будет, я буду писать тебе, мой король, но ты вспоминай свою маленькую глупышку Джету-Джульетту и сочиняй свои обреченные рассказики. Но когда, ты не найдешь больше слов, и вдруг захочешь начать сначала, приезжай, мой добрый король! Приезжай, я напишу тебе адрес!