«Ты меня любишь?», спросил ее, как будто сомневался. «Не знаю, что я больше люблю тебя или жизнь», отвечает она и кладет обойму на стол. Мне нравится, как она сегодня выглядит. С этой моделью очень сочетается строение ее тела. Он словно ее продолжение. Ночь. Но мы не спим. Мы вообще мало спим. Слишком много эмоций за последнее время. Все эти люди, они передали нам свои души со всеми их переживаниями и радостями, со всей грязью и молочным шоколадом, так искусно перемешанным ими самими. Они, правда, сделали это нехотя, некоторые даже активно сопротивлялись. Кричали. Умоляли. Просили, чтобы мы забрали у них все, но оставили самое, по их мнению, важное. Червяки. Я их ненавижу. Раньше я их любил, даже после всего того, что они мне сделали. Я любил их, даже после того, что я им сделал. А потом… А потом я встретил ее… *** - Что будете заказывать? У нас сегодня особенное меню. Вот, например суп дня: чили со сладким перцем и базиликом, хотите? Мы можем покрошить туда и сыр, если… - Тебе это не надоело? - Что, простите? - Я говорю, тебе это не надоело, унижаться перед каждым козлом и просить его что-то заказать? - Знаете это моя работа. Для этого люди и приходят сюда, чтобы поесть. А я… - ты очень красивая. Слишком красивая для паршивой официантки придорожной кафешки. Ты это понимаешь? - вы будете, чего-нибудь или я пойду работать? КА вы сказали? Красивая? - Садись, как тебя зовут? Вот так мы и познакомились. И теперь я любил ее так, что на остальных не хватало сил. А потом появилась и ненависть. К остальным. *** «Как ты думаешь», спросила она, отделяя затвор, «сколько их уже?». «Было время, я считал, а теперь… около семидесяти я думаю». Потом мы молчали. Долго. Я наблюдал за ней. Она была такая чистая и наивная на вид, как в тот раз, когда я учил ее стрелять по покрышкам. Но что-то все равно изменилось. В ее глазах. Где в глубине ее взгляда явно читалась грусть, что заменила интерес и счастье от осознания интересной неизвестности, которые были в начале. Я давно стал это замечать. Я даже предлагал ей остановиться, но… Мелкие банки, заправки, закусочные. Все эти люди в них. Они думали, что нам нужны их деньги. Вначале, кстати, так и было. А потом мы завелись, нам стало интересно. Я даже стал «коллекционировать» взгляды, последние взгляды. Ни одну женщину на свете я не любил, как ее. Она плакала. Она смеялась. Она злилась. Она стонала. Я любил и ее и люблю до сих пор. Однажды мне приснилось, что мы плывем с ней в лодке по утренней реке. Когда вокруг нет ничего, кроме тумана и прохлады. Мы одни в этом мире. Мы ничего не слышим и никого не знаем. Мы плывем и плывем. А потом начинаем любить друг друга. Нежно и резко. Долго и быстро. А потом лежим на дне лодки и смотрим в небо. Как же я люблю ее. И она любит меня. Но вдруг мы слышим рев моторов и крики людей на берегу. Они приказывают нам остановиться. Они думают, что мы послушаем их. А когда их иллюзии рассеиваются, они начинают стрелять. Стреляют. Стреляют. Стреляют. Но мы их побеждаем, мы срываемся в водопад. Я проснулся. Вот она закончила свое занятие. Я посмотрел на часы. Скоро должен приехать мой брат и забрать нас. Чтобы скоротать время я включаю радио. «Мы прерываемся для экстренного сообщения. Серебристый «бьюик» на немыслимой скорости движется по девятому шоссе в сторону Честера. В нем по предположению полиции находится особо опасный преступник, виновный в совершении ряда бандитских нападений на…» Мы долго смотрим друг на друга. А потом резко вскакиваем и начинаем собирать самое необходимое: Мой «магнум», ее «Смит-вессон» и патроны к ним. Выбегаем на улицу и слышим визг тормозов и вой сирен вдалеке. Из только что притормозившего «бьюика» выскакивает мой брат и орет: «Быстрее, быстрее, они знают, куда я еду!!!» Мы запрыгиваем в машину и уносимся в утренний туман. Мы их побеждаем, мы срываемся в водопад. Я люблю тебя, Бо. Я люблю тебя, Кла. |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
