- думать, - сказал вождь. – вообще, между прочим, очень вредно. - да знаю я… - вот. ты не думай. я вот, например, совсем не думаю. - брать что-нибудь будете? – злобно спросила девушка. не, ни фига не девушка. корова какая-то крашенная. с сиськами больше моей головы каждая. - шаман, мы будем что-нибудь брать? - бутылку казначейской, ноль пять, томатный сок и четыре пластиковых стаканчика. - а почему не тевтонки? - надоело. - надо что? - не грузись. мы вышли на холод. мой кореш поскользнулся и чуть не упал. - ах ты пиздопроебина злоебучая! – выразил он свою мысль. - где мы будем пить? - где мы будем пить? - да, где мы, к едрене фене, будем пить? - где же мы будем пить? - ты у нас вождь. - и еще этот мерзоблядский холод… - ёпт… пошли в пункерский. - ну пошли… и мы пошли. - так вот, шаман, думать не стоит. в смысле, не стоит оно усилий, это дело – думать. надо рефлексировать. кроме того, думать – просто вредно! я вот, например, если с утра встал и задумался, я – ООО!..- я такого надумаю!.. да еще напьюсь потом. вот сегодня утром я встал, подумал и – на тебе! – сразу стал печальный и невнятный. затосковал. - скорбью мировой? - грустный я стал и тебе сразу позвонил. знаете, как вождь звонит? а вождь звонит так: «алле… шаман, это тебе вождь звонит по мобильному телефону…» мы вошли в подъезд, вынули тару и кирнули. - я одну историю почитал, которая начинается так: марджи собиралась на свиданку со своим парнем, но по пути к ней ее парень встретил другого парня в кожаной куртке, и парень в кожаной куртке распахнул свою кожаную куртку и показал ее парню свои сиськи, поэтому ее парень поехал к марджи и сказал, что на свиданку прийти не сможет, потому что парень в кожаной куртке распахнул свою кожаную куртку и показал ему свои сиськи, и он теперь собирается этого парня отъебать… знаешь, вождь, это стало самым значимым событием в моей литературной жизни за последние полгода. - не доведет тебя до добра твоя литературная жизнь, шаман. К чему тебе все эти странности? - а тебе? - ну так! это ж я! великий вождь Бездонная Глотка великого племени Маталобосов! - половыми излишествами попахивает… вождь принюхался. - действительно попахивает. - да, натурально. мимо пробежала стайка веселых пингвинов. - птицы спешат на юг, - заметил вождь. - там северо-северо-восток. мы выпили. - шаман, а как ты относишься к воненным? - неоднородно. слушай, с одной стороны, быть воненным и защищать свою страну, родину, которая тебя, извини, породила, свой народ, пучеглазый и перманентно похмельный, свой Дом, в абстрактном понимании, это – огромная доблесть, широта и благородство натуры. с другой стороны все это попахивает наебаловом. Фигней. просто слова, которые даже красивыми не назовешь. какой, бля, может быть патриотизм, если я, например, - космополит от гуманизма? а если я вообще, ебанный стос, мизантроп и человеконенавистник? какая в жопу может быть защита отчизны, если каждую ночь ложишься спать с мыслью о самоубийстве, а просыпаешься с мыслью, а не убить ли кого-нибудь другого? мы выпили. - а мне вот так вот кажется, - сказал вождь, - что сегодня непременно должно что-то случиться. Что-то такое необычное… что-то непонятное… - пингвины. - что пингвины? - пингвины ушли на северо-северо-восток. - хмм… Начисляй. - куда ты так гонишь? – спросил я, однако ж начислив. мы чокнулись, но выпить не успели. Я почувствовал, как застыла секунда. Остановилась рука с пластиковым стаканчиком и замерзшими пальцами. Я помню всю картину с фотографической точностью. моя нога на свету, вождь в тени, его кепка, полуприкрытые глаза, отсутствие мыслей. я видел весь подъезд сразу, тут он вздрогнул, неясные образы пронеслись в моей голове… и что-то бухнуло. земля затряслась под ногами, затряслись стены. заверещали сигнализациями автомобили, залаяли собаки, где-то закукарекал в панике петух, хлопнула и снова открылась дверь, а мимо подъезда слева направо пробежала корова, издавая звуки, которые я описать не в силах. - началось! – весело воскликнул вождь, и я не узнал его голоса. откуда-то хлынул грязно-зеленый свет, и я увидел, как мой кореш, мой знакомый до рыготины собутыльник отбрасывает стаканчик, скидывает с себя зимнюю куртку. Хватается за кожу у подбородка и снимает лицо. - батюшки святы! – восклицаю я. сдирая с себя остатки камуфляжа, передо мной предстает худющий не понять кто с маленькой башкой без носа, без определенных половых признаков. - твою мать ебать коромыслом… - я судорожно выпил. - не пугайся, шаман, - сказало то, что было вождем. – это завершающий этап нашей экспансии начался. жизнь новая началась. выпьем за новый дивный мир, который грядет! я помолчал. а он ловко протянул мне стаканчик из-под сока, не докасаясь до него. - выпить-то выпьем, - сказала я, начисляя себе и ему. – Только на кой чорт так резко-то все, а? К чему это буханье и сдирание покровов? Я ведь перепугался и протрезвел. А кого-то, небось, совсем кондрашка хватил. - Фигня и мелочи, - сказал он, выпив. – Мы теперь такое!.. эх, такое совершим!.. тут я слегка струхнул. «вона как! – подумал я. – песенка-то старенькая…» неуютно мне как-то стало, забеспокоился я. - ну, и как мне теперь тебя называть, товарищ? - да так вождем и зови, - он вернул свой прежний голос. – моего имени в оригинале тебе все равно не выговорить. - так. а к какой половой принадлежности ты относишься? - у нас их девять. используй мужской род. - а с какой вы планеты? - ты что, астроном? название и координаты тебе все равно ничего не скажут. и вообще, заебал, наливай давай. - ну вот, опять ты гонишь… я налил, выпил с ним и стал присматриваться, пытаясь обнаружить в нем хоть какие-нибудь знакомее черты. а мимо нашего убежища бегали люди и прочие твари, земные и иноземные, а своих конечностях и на различных приспособлениях. где-то что-то полыхало и бухало, но уже не так сильно, как в первый раз. слышались крики, верещание автомобилей и прочий разнообразный шум. - и чего ты на меня так смотришь? неужели нехорош? – голос-то у него был прежний, но стиль речи поменялся. - на хрена? - да у нас родная планетарная система наебнулась, вот мы и к вам: жить с вами будем, да из говна вас вытащим. - кто вас просит… - да вот прикинь, просят. - ладно… еще по одно? - само собой! «и киряет по-нашему…» - подумал я. - ой, плохо пошла… о какой еще новой жизни ты мне тут тележил? что за новый, к ебеням, дивный мир? только без отмазок и тухты. я по глазам вижу, когда мне очки втирают. сказал, а сам думаю: «что я плету?! каким, в пизду, глазам?! он же ничем на л…лице не шевелит! уУ него ж мимики – рот только открывается! он же немимичный!!!» какой-то пацан забежал в подъезд, стрельнул у меня сигу и умотал. - ты зачем ему сигу дал? - чтобы он ее выкурил. - ты видел сколько ему лет? - э, че за дела, чувак?! че у тебя в мозгах, в натуре?! ты тут мою планету, пусть не горячо любимую, но все ж таки – мою! – оккупировал, и теперь меня же лечишь, морализируешь на тему подросткового табакокурения?! - никто ничего не оккупировал! что за говно ты несешь? - а что за говно вы тут творите, а, бля?! - да пожить мы к вам, не надолго, а на пару столетий, а там – Венеру обустроим и будем соседями. Хули ты раскричался? Вам же лучше будет! мы же не завоеватели и быть ими не можем – от насилия натурально блюем. мы же все до одного – физиологические гуманисты с рождения. я задумался. с одной стороны, хотелось еще поматериться. с другой стороны, существовала два варианта: 1)все, что он мне плетет – полное дерьмо, и если я начну выкобениваться, он просто размажет меня по стенке. но тогда не ясно, почему он не сделал этого раньше. забавляется? и 2)он глаголет кристальную истину, а значит и материться не следует. в любом случае, лучше помолчать. поэтому я разлил еще по одной. рука ощутила неожиданную тяжесть бутылки. я посмотрел на нее на свет – больше половины. я посмотрел на него. он подмигнул мне. выпили, не чокаясь. меня начало развозить. я достал сиги, и мы закурили. выглядело это довольно странно. - ладно, хрен с тобой, золотая рыбка. Отпускаю, не поимев. - ты не пугайся, женичка, - тут я вздрогнул. – все очень хорошо будет. свобода, равенство и братство. век антиутопий жизненных кончился. от каждого по желанию, каждому по потребностям, - тут я схватился за голову. – мы вам покажем, как гравитационное поле в электромагнитное переводить. со 100% КПД.Т тут я руки от головы отнял и спросил так жалостливо: - а мож не надо? а он расхохотался, сильный такой, и говорит: - не ссать! все будет чики-пуки. ты вот кем быть хочешь? - писателем…- тихо ответил я. - так пиши! – приказал он, и я пошел домой, прихватив с собой остатки водяры и томатного сока. а он упорхнул куда-то. по своим важным и большим делам. творить новый, бля, дивный мир. дома я сделал «кровавую Мэри», жахнул один, не чокаясь даже со своим отражением. потом вставил в пишущую машинку лист бумаги и сразу же напечатал: « - Думать, - сказал Вождь, - вообще, между прочим, очень вредно. - Да знаю я… - Вот. Ты не думай. Я вот, например, совсем не думаю. - Брать что-нибудь будете? – злобно спросила девушка. Не, ни фига не девушка. Корова какая-то крашенная. С пустыми и злыми глазами. С сиськами больше моей головы каждая. - Бутылку «Старого Кенигсберга», томатный сок и 4 пластиковых стаканчика…»
ФИН |
проголосовавшие
Александр Колесник | Роман Радченко |
всего выбрано: 16
вы видите 1 ...16 (2 страниц)
в прошлое
комментарии к тексту:
всего выбрано: 16
вы видите 1 ...16 (2 страниц)
в прошлое