«Я тоже на лунной стороне, в этом-то я уверен. Не знаю, когда и где, но я определённо сделал свой выбор. Пусть он пугает меня, пусть приведёт к одиночеству – я не жалею о нём.» . Дуглас Коупленд. Generation ИКС. . Поэт – это человек, долгие годы живущий «на чемоданах». Беглец, который уже собрался, - да только вот рефлексия никак не отпустит. И вот он сидит в коридорчике – на самом большом чемодане, с тетрадкой на коленках, улыбается аромату далёких трав и строчит что-то такое – прозрачно-волшебное (или густо-депрессивное, или ещё какое – всякое…), думает, что – вот, сейчас допишу, ещё пару строчек – и в путь… Не получается. Человек – животное, к сожалению, социальное, прочно связанное с другими людьми невероятным количеством невидимых пуповин. Мы обзаводимся фиксирующими ремнями ещё в самом глубоком младенчестве, незаметно для нас самих крепко привыкаем к ним, а преодолев бугристый хребет неизбежного (почти для всех) тридцатилетия, начинаем думать, что так даже лучше, удобней, уютней. Спокойней. . Поэт никак не может привыкнуть к поводку. Но и СВОБОДА для него – только терпкий родничок мечты. Поэт не знает настоящей свободы, он только стремится к ней, не подозревая, что эта самая «настоящая свобода» ничем хорошим обернуться не может, - рождение в неволе безжалостно ставит жирный крест на любых попытках вырваться из клетки привычки зависеть от других… Вот и балансирует поэт на лезвии клинка, впитывая секунды, минуты, часы, дни… Это невыносимо, - жизнь разрывает все тела обречённого демиурга – и тонкие и не очень – на окровавленные половины. . Я говорю – поэт, подразумевая: художник, музыкант, писатель, талантливый танцор, - да кто угодно! – короче: человек творческий, не спокойный, лишённый кожи. Тот, которому больно. Поэт никак не может быть нормальным - с точки зрения лишённого обоняния потребителя. Да и разве здоров человек, унюхавший то, чего не бывает? А никто и не спорит! Творчество – это болезнь, - бегство от провонявшей бензином реальности, погружение в аромат ожидания НАСТОЯЩЕГО. . Колоссальные толпы НОРМАЛЬНЫХ каждый день заполняют собственными разжиревшими телами полое решётчатое колесо в свирепой готовности ломиться напролом, - где-то там, в тумане будущего, болтается над землёй оголтелая НАДЕЖДА – вырвать из гниющего тела так называемого «прогресса» свой личный кусок мяса. Поэт «случайно» оказывается в оскаленном круговороте сумасшедших белок (свято поверивших в собственную НОРМАЛЬНОСТЬ), - да иначе и не получится: каждый из нас обречён на рождение в этом диком зоопарке. Едва вылупившегося демиурга тут же сажают на цепь – как и всех остальных. . Ничего не поделаешь… Привычка сильнее чистого воздуха – увы! Приходится быть заодно. . Да только вот ВИДИТ поэт, что то колесо, в которое ежедневно толкают друг друга осатаневшие тушки, в лучшем случае – «колесо обозрения», ну а в худшем… «Хорошее зрение» каких-то примитивных обывательских удовольствий не сулит, но демиург – закоренелый мазохист… с точки зрения пресловутого потребителя… Потребитель не знает (и знать не желает, потому что – боится), что такое - ПРИКОСНОВЕНИЕ К НАСТОЯЩЕМУ, - говорящая белка никогда не дышала (да и не пыталась – всё тот же страх!) чистым воздухом. Она не знает, что ЧИСТЫЙ ВОЗДУХ бывает вообще! . Говорящие белки млеют от ВЛАСТИ. Каждая из них сочиняет свой «диктант», но все эти «сочинения» так или иначе вращаются вокруг да около БОЛЬШОГО КОРЫТА. Да! – и чтоб – ДО КРАЁВ! Говорящие белки, одураченные призраком БОЛЬШОЙ ЖРАТВЫ, уничтожили, растоптали уникального поэта – Джека Лондона, а заодно – и его копию – Мартина Идена. Принудили к скоропостижному бегству. . Получается, что настоящая свобода (для поэта) – это, как бы… хм… смерть. Долгие годы балансирования, жизнь «на чемоданах»… отсутствие «житейских» радостей… Итог – неизбежный – одинаков: шестиугольный футляр из свежей сосны… Тогда – вопрос: а стоит ли? На самом деле – не стоит… Только вот умирать страшно. Потому и записывается каждый демиург в «пограничники». До поры до времени. Иногда боль и тошнота перекрывают страх… . Потому-то и хороша, на мой взгляд, «преждевременная» смерть Мартина Идена: даже не хочется и представлять, во что бы он превратился к старости! - Джек Лондон начал жиреть и писать беспомощную муть. . Нет ничего страшнее разочарования… . «В тридцать умер, в семьдесят похоронен.» . . «Поднимаясь в гору к мемориалу, я обдумываю услышанное. Должно быть, надо (как говорит Клэр) относиться к жизни с большим юмором. Но это трудно.» . Дуглас Коупленд. Generation ИКС. |
проголосовавшие
Роман Радченко |
комментарии к тексту:
