Литература

Анахорет

Ай-ай-ай-ай,

Я – распиздяй!

С. В. Шнуров

Я закрыл дверь и решил больше не выходить из квартиры.

Никогда.

За час до этого я отнес соседу Викторычу телевизор. Взамен он будет снабжать меня продуктами. В течение неопределенного срока. Викторыч – человек надежный, хотя и алкаш.

А телевизор мне ни к чему. Как сказал бы Викторыч: «На хуй он мне не сдался!»

И радио у меня нет. Тоже не нужно. Понимаете? – не принципиально, а действительно не нужно. «На хуй не нужно!», как говорит Викторыч.

До вечера я впустую проходил по квартире, обдумывая свое решение. Хотя что значит впустую? Как будто отшельнику есть чем заниматься!..

Захотел спать. Поставил будильник на 2.55. Заснул.

В 3 часа ночи – снабжение продуктами. Первый раз. Для проверки. Впрочем, в Викторыче я не сомневаюсь.

Выхожу на балкон. Спускаю на веревке ведро. Викторыч – бухой в стельку – наполняет ведро провизией. Я поднимаю ведро и машу Викторычу рукой. Дескать, всё в норме, спасибо!..

Викторыч ответно машет мне бутылкой и, пошатываясь, идет домой.

Так-с, значит, этот трюк прошел удачно. И, вероятно, будет так же удачно проходить и впредь. Главное, никто не видит. А Викторыч, повторюсь, – надежней часов. Сколько бы пойла не выжирал.

Продуктов хватит на день. Процедура с ведром будет повторяться ежедневно…

Конечно, таким образом телевизор быстро окупится. Но у меня в квартире полным-полно хлама. Некоторая часть этого хлама весьма дорого стоит. Викторыч будет рад всему.

Да и вообще: Викторыч – настолько фантастический человек, что готов хоть до конца жизни таскать мне жратву совершенно безвозмездно. Он – просто феномен.

Я бы добавил что-то вроде: «да только водка его сгубила», но не буду. Потому что это неправда. Водка его не губит. А даже наоборот: водка составляет часть его замечательной индивидуальности. Причем, довольно большую часть.

Я, кажется, забыл сказать, почему мне нельзя получать провиант через дверь.

Всё просто – я дал себе слово не только не выходить из квартиры, но и вообще не открывать дверь. Никому.

Правда, мне необходимо выносить мусор. Поэтому правило можно нарушать только раз в сутки – в 4 часа утра. Чтобы добежать до мусоропровода. Опять же – минимальная вероятность того, что кто-то меня в этот момент увидит.

И как раз вот это – уже принципиально. Меня никто не должен видеть. Кроме Викторыча. Но он и то может посмотреть на меня только издалека – снизу.

Конечно, если кто-то случайно увидит меня на балконе во время нашей ведёрной операции – Бог с ним. «Хуй с ним!», как говорит Викторыч…

Тут зазвонил телефон. Эге! А про него-то я и не подумал.

- Алё! – машинально сказал я, приложив трубку к уху. Одновременно с этим я очень удивился силе привычных рефлексов.

Звонил Коля.

- Выходи! – сказал он, не здороваясь.

- Куда? – так же рефлективно спросил я. «Надо было просто сказать: “Нет, не пойду!” – промелькнуло у меня в голове. – Я не должен ничем интересоваться!..»

- На улицу, - ответил Коля.

- Ты чё, здесь?

- Я щас подъеду за тобой. Через минуту.

- Я не выйду, - сказал я предельно твердым голосом.

- Не гони, - устало произнес Коля.

- Я никуда не пойду.

- Хм… - задумался Коля. – А это… Тьфу, идиотизм какой-то!.. Чё за абсурд ваще?.. Кончай, блин!..

- Всё – абсурд! – невозмутимо заметил я.

- Последний раз спрашиваю, - строго забормотал Коля. – Будешь выходить?

- Нет.

- Пошел на хуй!..

Короткие гудки.

Коля, как и Викторыч, тоже любил слово «хуй». Правда, Викторыч никогда не оскорблял этим словом человека. Фраза «Пошел на хуй!» для Викторыча недопустима. Он может сказать «Не хуй!», или «По хуй!», или «Хуя себе!», но не более… Даже выражение «Хуй с ним!» Викторыч употребляет только относительно неодушевленных предметов и отвлеченных явлений… А ты, Колян, вот значит как!.. Ну, ладно!..

Причем, Коля-то – вроде как мой дружбан. А Викторыч – просто сосед… Ну, на хуй, так на хуй…

Я выдернул телефон из розетки, распахнул балконную дверь и со всего размаху вышвырнул аппарат на улицу.

Шмяк!..

Я посмотрел в окно. Останки моего телефона безмятежно красовались на асфальте. Во дворе было много людей, но никто, казалось, совершенно не заинтересовался убийством дорогого аппарата… Как будто то, что телефоны вылетают из окон, – это такое вполне заурядное современное явление…

Когда я выглянул в окно минут через пять, ошметки телефона уже исчезли…

Решил почитать. Вспомнилось, как я часто мечтал о том, что неплохо было бы уметь останавливать время. Но не для каких-то корыстных целей. Исключительно для того, чтобы вдумчиво читать любимые книги. Медленно, наслаждаясь каждым словом, перечитывая каждое предложение…

«Кто читает бегло? Только мудаки» - думал я всю жизнь. И всю жизнь всё читал бегло. Всегда при чтении в голове висела мысль о том, что я вот сейчас читаю, а нужно еще куда-то пойти и что-то сделать. Поэтому нужно читать быстро.

И вот… Живое воплощение мечты! Идти никуда не надо. Делать ничего не надо. Ну просто песня, а!..

Подхожу к книжному шкафу. Вглядываюсь в ту полку, куда я выставил моих фаворитов. Беру в руки одну книгу, пролистываю… Ставлю обратно, беру следующую…

Через пять минут, крайне разочарованный, отхожу от шкафа, совершенно о нем не думая.

Нет желания читать. Ни вдумчиво, ни бегло. Вообще никак.

И это правильно. Я хочу сейчас выйти из дома? Куда-то пойти? Нет.

И не для того ведь я избавлялся от одних зависимостей, чтобы вернуться к другим.

Так что даже тех самых фаворитов – моих любимых писателей – называть не буду. Всё, нет у меня любимых писателей!.. Так же, как нет больше любимых музыкантов, актеров и телеведущих…

Зависимость от культурных явлений – самая сильная. Но избавляешься от нее с наибольшей легкостью. Почему-то не возникает никаких терзаний совести…

А стоит попробовать хоть раз не выйти на работу или не пойти на вечеринку, на которую звали, – и всё! Начинаешь мучаться, размышлять: «Ах, зачем я не пошел?» Хотя толку от дня, проведенного на работе, или вечера на вечеринке не больше, чем от прочитанной книги…

Звонок в дверь.

Гм…

Смотрю в глазок. Ба! Да никак это Коля и Маша!.. Впрочем, чего это я бакаю? Нисколько не удивительно, что пришли именно они. Вот если б Вова Путин и Юля Тимошенко пожаловали, я бы удивился… А так…

- Чего надо? – говорю.

- Выходи, - требовательно просит Маша.

Коля тем временем вертит головой и притопывает ногой… Чувствует ведь мой пристальный изучающий взгляд!..

- А вот не выйду, - издевательски сказал я.

Коля изобразил секундную сценку «раздосадованный человек плюет себе под ноги». Маша картинно закатила зрачки к потолку.

Несколько секунд обоюдного нерешительного молчания.

- Выходи, блин… Чёрт тебя дери! – не выдерживает Коля.

- Вы напоминаете мне убогих мышей, - сообщил я, - из мультфильма про кота Леопольда!

- Ах, я убогая? – возмутилась Маша.

- Ах, я мышь? – разозлился Коля.

Я опять молчу. Коля и Маша всё больше нервничают.

Коля решил разбудить в себе психолога. Он подошел вплотную к двери, прижал рот к глазку и громко прошептал:

- Да пойдем уже, а?!..

Затем отошел на два шага и стал в упор глядеть в глазок бараньими глазами. Или глазами провинившегося щенка.

На меня это не произвело ни малейшего впечатления. Кроме разве что некоторого конфуза за чужую дурость.

Маша принялась изображать легкую истерику. Метаться по площадке, по преимуществу держась спиной к двери, и взмахивать руками… Мол, нет слов!.. Дешевый трюк! За кого они меня держат? Видимо, действительно – за сумасшедшего.

- Айда с нами! – выкрикнул Коля очередную глупость с глупым видом.

- Не-а, - весело ответил я.

Коля вздумал повторить то, что до этого проделал по телефону.

- Пошел на хуй! – злобно сказал он и сделал вид, что собирается спускаться вниз.

Когда Коля не знает, что делать, фантазия у него работает крайне скудно.

- Не ругайся при Маше! – сделал я замечание.

- Выходи, ебанутое создание! – отреагировала Маша, повернувшись к двери.

На площадке показался Викторыч.

- Не лезьте к парню! – заметил он с видом мудреца. – У него прозрение!.. К тому же, он отдал мне телевизор!.. Не зря ведь, правильно?..

Коля окинул Викторыча презрительным взглядом:

- Телевизоры, значит, раздаешь направо и налево?

Это было произнесено таким тоном, как «ну ты ваще – дятел!»

- Ага, - говорю. – У меня раздача телевизоров на дому. В благотворительных целях.

- Да выходи ты уже! – театрально заламывая руки, продекламировала Маша.

- Ах, оставьте эти вздорные пустяки! – не менее театрально отозвался я.

К тому же мне надоела отвратительная монотонность этого разговора. Всё «выходи!» да «не пойду!» Обезьяны, наверное, и то более интеллектуально общаются...

- Пошел на хуй! – снова выпалил Коля, как будто забывшись.

- Иди в пизду! – ответил я.

Опять же – для разнообразия.

- Ну ты вообще обнаглел! – выкатила глаза Маша. – Уж это омерзительное слово при мне произносить – верх невежества!..

Пока я соображал, что ответить, за меня вступился галантный Викторыч.

- Прошу прощения, сударыня, - любезным тоном заговорил он. – Вы, право, чрезмерно пристрастны!.. «Хуй», значит, для ваших ушей – что пустое место, а «пизда», видите ли, отзывается в сердце едкой болью… Уж не феминистка ли вы?..

- Господин хороший! – нервно заговорила Маша, пытаясь подстроиться под его тон. – Не суйтесь со своими пошлостями, Бога ради!.. Мы тут человека спасаем!.. («Смешно!» - отметил я про себя в этот момент.) И не придуривайтесь! По-моему, совершенно очевидно, почему меня задевает именно это ваше пятибуквенное звуковое сочетание, а трехбуквенное – не особенно…

Маша явно не могла объяснить принципиальную разницу между «хуем» и «пиздой»… В смысле, между этими двумя словами. Ей на выручку поспешил Коля:

- Всё правильно Маша говорит!.. Просто слово «пизда» как-то уж совсем неблагозвучно. Даже я его абсолютно никогда не употребляю… Ну, разве что производные – «пиздец» там или «спиздить»…

- «Отпиздить», - подсказал я.

- Ага, - кивнул Коля. – А «хуй»… Ну что «хуй»? Ничего особенного. Почти то же, что «хер» или даже «фиг»…

- Сдается мне, сударь, что и вы – весьма и весьма пристрастны, - строго заявил Коле Викторыч. – А как же вы в быту называете пизду, позвольте осведомиться?

- Ну как? – замялся Коля. – Влагалище там… вагина… И вообще – чёрт, не путайте меня!.. Я в быту о таком вздоре не разговариваю…

- Ну ты тоже хорош, Коля! – вспылила Маша. – А я если я начну сейчас: пенис… половой член… Приятно?

- Эх вы! – махнул рукой Викторыч. – Ханжество развели тут… Вот вы, сударыня, можете сказать: а как вы к сексу относитесь?

- Да как вы смеете! – метнула на него испепеляющий взгляд Маша.

- Перестаньте, гражданин! – строго проговорил сконфуженный Коля.

- А чего тут думать-то? – рассмеялся Викторыч. – Все нормальные люди должны относиться и относятся к явлению под названием «секс» только… как? Только положительно! Да-с, друзья мои, только лишь положительно и никак иначе!.. Если бы не секс, смею напомнить, нас бы здесь никого сейчас не было!..

- Ну, всё – хватит про эти пустяки! – раздраженно отмахнулся Коля. – Мы здесь не за этим совсем!..

- А мне ваш диспут очень даже по кайфу! – напомнил я о себе.

- Короче, меня это достало! – совсем уж распсиховалась Маша. – Пошли, Коля, скорую вызывать!

- Пси-хушку! – отчетливо произнес Коля, внушительно глядя в глазок.

- Хе-хе-хе! – только и засмеялся Викторыч. – Я, ребята, пойду. Никакие психушечные скорые нашему парню вреда всё равно не причинят, в этом я уверен… А вот с вами, други мои, чтой-то расхотелось мне полемизировать. Вы, милые-родные, в семидесятые-то не жили и диссидентством не занимались, а то в жизни бы это ебаное слово «психушка» не выговаривали. Уж лучше двести раз «пизда» произнести, я вас уверяю…

С этими словами Викторыч, пошатываясь, растворился в воздухе.

- Если вам приятней будет видеть меня в смирительной рубашке и с пеной у рта от лечебных процедур, - сказал я, - тогда, конечно, звоните в психушку!.. Давайте, валяйте, чего уж там!..

- А щас-то мы тебя вообще не видим, - посерьезнел Коля.

- Зато вы можете быть уверены, что уж у меня-то, в моем собственном доме, со мной всё будет в порядке… Не парьтесь, и до свидания!.. То есть… прощайте! – выпалил я напоследок и отошел от двери.

Еще минут десять раздавались истеричные звонки и стучания, но спасательский пыл быстро улетучился.

Прощайте, Коля и Маша, прощайте!..

После пяти минут тишины я вздохнул с облегчением.

Однако через пару секунд мой вздох был уже скорбным…

Я бешено встряхнул головой и стал прохаживаться по квартире, намеренно притупляя свои мысли. Притуплять получалось плохо. Скорее, мысли еще больше обострялись.

Вспомнилась песня группы «Ленинград»:

Погуляю по квартире,

Упаду на унитаз,

Затем выйду на балкон –

Поплевать в рабочий класс!

На балкон я всё равно не пойду, даже ради такого заманчивого развлечения… Хотя о чем это я? Плеваться – не мой стиль. Точнее, это никогда не входило в мой стиль. Сейчас, я надеюсь, мой стиль представляет собой отсутствие всякого стиля. А также отсутствие всякой индивидуальности и проч., и проч.

(Блин, до какого ж маразма можно опускаться, когда днями напролет думаешь!)

На работу не хожу

И радио не слушаю,

А что мне Боженька подаст,

Выпью и покушаю.

Ну, про меня же, про меня!.. Воистину, я – распиздяй!..

Несколько дней прошли как в бреду. Очень много сплю. Оказывается, увеличивать продолжительность сна можно искусственно.

Давно уже слышал о том, что если человека лишить всяких внешних воздействий, он в течение нескольких дней спятит. Комфорт и питание не помогут. Человек – не животное. То есть животное, конечно, но животное умственно извращенное. С могучим, а значит извращенным, умом. Чисто материальных удобств ему мало. Ему зрелищ и переживаний подавай. Терзаний и кайфов…

Кстати, книги и вид из окна тоже входят в перечень вполне приемлемых внешних воздействий. Дескать, пока читаешь или наблюдаешь за жизнью (хотя бы со стороны), всё в норме! Рассудок прочно держится на месте.

Но я не читаю. И к окнам не подхожу.

И уже чувствую, как что-то надвигается. Двигается в моей голове…

У меня в ящике письменного стола лежит пистолет. Давно уже купил. Просто так, для понта. Мол, у современного человека должно быть оружие.

Никогда не думал, что придется его применять. Тем более в отношении самого себя.

Видимо, иных путей нету. Отшельничество сегодня неактуально. И оно неминуемо должно привести к такому печальному/позорному концу.

А я ведь всё-таки что-то делал в течение этих дней. Писал. Творил. Эвон сколько накатал!

Жопу рвать не буду я

Из-за бабок и бабья,

Никуда я не спешу –

Почитаю, попишу…

Так-так, послушайте-ка, я же ведь написал потрясающий документ! О том, как человек доходит до точки. До крайности. По-моему, это просто шедевр!

Лично я никогда не читал предсмертных сочинений самоубийц. Таких, где бы в пространной литературной форме доступно объяснялось, почему данный человек хочет умереть. Таких, где была бы видна логика самоубийцы.

А у меня вроде бы сочинение именно про это и получилось.

Занятно!

Я, конечно, понимаю, что ценность это произведение приобретет только после моей смерти. Вроде как шедевральное полотно бедного неизвестного художника. Но всё равно – приятно!

Итак, прощайте все! Публиковать вот эту мою писанину разрешаю где угодно. Пусть люди узнают, что жил такой парень… Это, повторюсь, приятно. Не скроешь этого факта.

Где-то год назад я придумал такое стихотворение:

Я в рот вложил пистолет

И тут же нажал курок,

Забрызган мозгами сервант –

Не слышу я в двери звонок…

Вот сейчас эту фантазию и реализую. Как раз спиной к серванту и сяду.

Может, еще что-то сказать?.. Да ладно, пожалуй, хватит!.. Нет, напоследок надо что-то веское. Чтоб вот так было – сказал как отрезал! Э-э-э, ага – придумал! Смотрите следующий абзац:

Жизнь – не жизнь! А смерть – это всегда смерть!..

…Ёбаны в рот, блядь! Ни хуя у меня не получилось! Мудозвон я ебаный! Урод ёбнутый! Пиздобол, нах! Хуеплёт! Пиздюк, говнюк и ебанутое создание! Невъебенно ебанутое! Не смог, сука, на хуй, на курок нажать! Ни физически, бля, ни психологически! Всё в моем злоебучем «Я» восстало против этой хуйни! Тьфу, ёбань какая! Пиздец, как же я так ссучился в последний момент-то? Продешевил, блядь, как хуй знает кто!.. Пошел я на хуй, короче, – наихуёвейшая я личность!..

Анахорет…

А нах орёт? – спросят многие.

И будут правы…

Эх, ну что, неужели теперь выходить из дома, а?

КОНЕЦ