Литература

Артур Гогин смотрел в тусклый, угасающий мозаикой пейзаж за окном. Зачем ему была нужна поездка в сторону центра, для себя он ещё не определил. Смена декораций пугала Артура до безумия, которое с самого утра никак не проявлялось и считало себя смиреной тенью хозяина, выкрадывая урывками своего вневременного счастья. Глупые сторонние люди называли хозяина теней – дураком. Дурак, будучи человеком воспитанным (так с детства внушала ему мама), не замечал вгрызаний человечества в его миролюбивое и вовсе не противоречивое настроение. Настроение, как и душа, жило своей вовсе не противоречивой самостоятельной жизнью. Иногда он обращался к ним - чтобы петь.

Пел Гогин плохо, но хорошо для себя. Окружающим же представлялись странно издаваемые звуки Гогина, парочкой стонущих мужчин в кустах, причём всегда, когда бы он не запел.

Именно в это утро Артур выйдя на прогулку, с умилённо умиротворённым настроем, мурлыкал свежевыжатую из глубин песенку. Споткнувшись и чертыхнувшись, Гогин устремил всю силу мысли на обнаружение тела, которое помешало ему спокойно идти.

Телом оказался зарытый в землю топор не ржавой наружности, холодной стали и вовсе не пыльного топорища. Гогин стоял, пялясь на тело и не веря в радость находки. Была ли это радость, он не знал. «Какой чистенький»,- мелькнуло у него в голове. Засунув топор за пазуху – пол стариковски – Артур Гогин продолжил путь.

Сходив в туалет – по маленькому – ему больше не хотелось идти. И Артур решил поехать, но куда и зачем, ему было неведомо. Просто подняв руку и открыв дверь, он сел на не мягкое место – спиной по направлению движения, но лицом к обществу – и загрустил.

- За проезд передавать будем? – прозвучал отстранённый голос.

Продолжительно подумав, Гогин спросил:

- Это Вы мне?

- Ты что дурак? – ответило эхо.- Или плати или выходи.

«Наверное, мне», - подумал Гогин. Нащупав в карманах одну из многочисленных бумажек, он передал мзду.

- Сдачу возьми – Чучунрик!- протянула волосатая лапа.

- Спасибо! – вежливо ответил Гогин.

Вдруг, неожиданно всё внимание Артура привлекла только что вошедшая девушка. Девушка имела стандартную и в тоже время непривычную для Гогинских образов внешность. Стройное молодое тело было украшено красной и очень короткой сеткой (по видимому это было платье), и так как девушка села напротив Гогина, то его смущённому взору открывались все её прелести. Ровный загар, плавно перетекавший в красные кружевные трусики и мелированные необъяснимой длины афрокосички, радовал глаз Гогина. Другой же глаз Гогин закрыл, чтобы создать иллюзию подмигивания. Зачем ему подмигивать девушке Артур не знал. Девушка безмысленно улыбалась Гогину.

- Остановите на следующей остановке, пожалуйста! – интеллигентно произнесла девушка и поправила левой рукой афрокосички, заменявшие ей волосы.

- Хорошо красавица… Может, передумаешь? У меня смена заканчивается…

Девушка промолчала.

«И я выйду», - подумал Гогин – «вслед за ней». Но зачем выходить ему, Гогину, на этой остановке, он не знал.

Девушка помедлила и повернулась лицом к Гогину.

- Ты чего на меня пялишься – додик! – как-то по-злому, но с улыбкой произнесла она.

Гогин спрятался в себя. Промолчав.

Девушка отвернулась и пошла по направлению к парку культуры имени Н. М. Карамзина.

Пройдя под аркой, Артур произнёс: - Сука!

- Сука!.. Сука!.. Сука!.. Сука!.. Сука!.. – переходя на шёпот произносил он, и обратно стоном вырывался крик - Сука!.. Сука!.. Сука!

Почему он назвал только что понравившуюся ему девушку «сукой», Гогин не знал.

Но, не останавливаясь, продолжал брести за ней, поотдали, не замечая подкравшегося к нему соблазна.

Вечерело.

Повинуясь словно неведомому зову, Артур Гогин продолжал следовать за ней по всезатемняющемуся мраку парка.

Девушка остановилась и каким-то невиданным образом возникла перед Гогиным.

- Хочешь, я буду твоей сукой? – вопросила девушка в красном платье.

Гогин приобнял её в ответ, положив свою правую руку на её мягкое, но по спортивному упругое полубедрие. Они слились в поцелуе.

Зачем он целует эту девушку, Артур не знал.

…Вдруг его правая ладонь стала липкой.

«Неужели ладошки вспотели», - подумалось Гогину.

Нет, левая сухая. Отстранив правую руку от загадочно липкого места, он увидел отблик луны на своей руке. Присмотревшись к своей правой ладони в прилунье, ему почему-то захотелось облизать свою руку и её содержимое.

Девушка доминировала. Она стояла чуть отстронясь и наблюдала за происходящим недоумением Гогина. Девушка улыбалась. И в улыбке её блестели звёзды. Вернее звёзды отражались в её блестящих клыках. Секунда – Вечность, и из горла Артура плавно, словно обжигающая лава, устремилась его кровь.

Почему эта ситуация не испугала его, Артур Гогин не знал.

Вдоволь напившись крови безрассудного, и так уж получилось, новоиспечённого вампира девушка встала перед Гогиным на колени и расстегнула ему молнию брюк. Теперь её ожидал десерт.

Как и когда кончил Гогин, он не заметил.

Зачем-то Гогину вспомнился топор. Он нащупал топорище, достал из-за пазухи и направил топор ровно в височную долю девушки.

Единственной его мыслью на тот момент, было:

«Мозги!..»