Литература

Белое.

Снег на моем лице не тает…(ОА)

Я лежу на белом снегу – белом листе бумаги. Я – первое буква и первое слово. Белое на белом. У меня белые волосы и белая кожа. Я улыбаюсь пустым белым ртом и смотрю в белое белями глаз… Не смотри на меня, милый. Иначе ты никогда больше не сможешь смотреть. Никогда больше не сможешь чувствовать… Не целуй меня, милый. Я откушу тебе голову.

Пустота. Чистота. Ничто.

Только неслышные мне крики из-подо льда, засыпанного снегом. Кроваво-красные крики белой зимы…

Красное.

Я умерла и меня здесь нет… (ОА)

Плоть и боль. Безумие смерти. Красная струйка медленно стекает по щеке. Улыбаюсь, облизывая свою кровь. Пью свою кровь, чтобы не умереть от жажды… Ем себя, чтобы не погибнуть от голода. Обсасываю кости собственных пальцев жмурясь от удовольствия… Смотрю сквозь людей кровавыми глазами долгих месяцев одиночества и не вижу своего отражения в чужих зрачках… Целую зиму в ледяные губы. Пляшу на празднике конца света. Подкидываю на пороховые склады огненных птиц, чтобы посмотреть, как птицы распускаются цветами – красными на темно-синем небе.

Синий.

Ворота полета извнутрь вовне…(ОА)

Летать по ночам – что может быть прекраснее? Темно-синий восторг. В небеса! В небеса! Дерзновенным жестом срываешь с себя предрассудки и летишь сквозь ночь – темно-синюю, прячущуюся за углом, не знающую еще, что ее уже разгадали, уже закинули сети и уже делят жадно ее неснятую пока шкуру… Раскидываешь звезды горстями, жадно глотая лучи, робко отражаемые узким серпиком. Серпиком, острым, как бритва…

Синие, пульсируют мои вены. Гонят кровь. Синий кнут бьет по красной спине. На той остаются три полосы. Синь, бесконечная синь в глазах, до того глубокая, что появляются цветные пятна…

Остановка. Зеркала.

В моих зеркалах отражаюсь не я.

«- А что делают зеркала, когда они одни?

- Отражают то, что есть.

- А если ничего нет?

- Так не бывает. Всегда что-нибудь да есть.

- А ночью? Во время новолуния, когда совсем темно, что же тогда они отражают?» (с) ЭМР

Рыжий.

Короткая спичка – судьба возвращаться на родину.

По первому снегу, по рыжей крови на тропе… (ЯД)

Возвращение. Горькое, как падение с двухметровой высоты. Рыжее, как клочки шерстяного плаща, что остаются на колючках, мимо которых проходишь по рыжим листьям. Рыжая осень медленно плетется за тобой вслед, и ты не гонишь эту простуженную, со слезящимися глазами, как у побитой собаки, осень… Она так же возвращается, как и ты. По дороге, вымощенной последними солнечными пятнами.

Желтая.

Ночь желтых огней, я уже в ней растворилась как соль…(ОА)

Поцелуи безумия идут пеной изо рта. Пустые глаза. Миры, недоступные мне когда-то, лежат пригоршнями вдоль моего пути, словно бы говоря: «Бери нас, владей нами!». Желтая кожа неотличима по цвету от желтой бумаги, на которой ты пишешь. Сухими желтыми губами прикасаюсь к пламени свечи, и свеча поджигает меня. Я беззвучно кричу – не от боли, ее уже давно не было и нет, - от счастья исчезновения…

Фиолетовый.

А у меня нет кожи… (ОА)

У меня нет кожи. Довольно неоригинально, правда? Я смотрю остановившимися глазами на новый дивный мир. Я вижу свои мышцы и свои половые органы. Я вижу руки неизвестных существ и вижу, как их слова белыми клейкими нитями окутывают меня… И я напрасно мычу зашитым ртом. У этих существ нет ушей… У них фиолетовые руки и черные улыбки.

Черный.

Это слезы всех слез, я снимаю лицо… (ОА)

За моим окном вьются стервятники. Я занавешиваю окна криком. Рву белые простыни в черные клочья. Взглядами сбиваю птиц. Они падают, крича от выворачивающей наизнанку боли… Эта боль выворачивает наизнанку и меня. Подбираю банальные рифмы и плюю в потолок стихотворениями. Не боюсь больше зеркал. Выпрямляюсь.

Серый.

Только дождь вселенский нас утешит…(ЯД)

Дождь. Косые струи хлещут по голым рукам и это мучительно и приятно одновременно. Небеса серы и низки. Кое-где люди нагибаются, чтобы не задеть их головой. Люди… Вокруг меня люди? Дождь утешающе шепчет ласковые, ничего не значащие слова. Серое исцеление. Серый дождь смывает с меня страсть, безумие, боль, смерть, слезы, видения… Жестоко оставляет меня наедине с собой. А я смеюсь. Смеюсь, глядя на трещины в асфальте. Я здорова, я дома…