Маленький провинциальный городок, где-то на юге Италии. Раннее воскресное утро. Солнце, едва появившееся на востоке, осветило древнюю, но с виду, как будто вчера построенную колокольню. Церковь пуста, только голуби на расписных, овальной формы, окнах. До начала утреней службы осталось еще более получаса. Поднявшись по лестнице, она вдруг остановилась перед самым входом в церковный зал. Опустилась на колени, перекрестилась торопливым жестом, похожим скорей на отмашку, чем на искреннее богу услужение. Быстро встала и пошла дальше, между рядами в глубь зала. Дойдя до стоящего прямо напротив входа огромного, вылитого из золота креста с изображением «…», снова опустилась на колени, перекрестилась, но совсем иначе, чем в первый раз, по особенному артистично, и с показным пафосом, так что священник стоявший неподалеку едва покачнулся, не упав на стоящую за ним скамью. Она замерла, не вставая с колен, торопливо и невпопад: «Боже, спаси и сохрани ,.. Боже…!»… Через некоторое время Она успокоилась. Артистичность, словно растворилась в всеобъемлющем полумраке бытия этого заведения: «Ну, здравствуй, что ли! Ты, наверное, удивлен, увидеть меня здесь, Отче!? Можешь не отвечать, я знаю, я и сама удивлена не меньше! Так что подбери свой отпавший подбородок, собери в пучок выкатившие святые очи, нам необходимо поговорить. Как говорится, все в жизни когда-нибудь бывает в первый раз, тебе ли этого не знать?! Никогда не думала, что французы на самом деле могут быть такими грубыми, до сих пор щека пухнет! Неужели это и есть жизнь, Отче!? Ничего, что тебя так? ,,,да, наверное, ничего. Привыкай! Помню, когда было мне 8 годков от роду, мама читала мне сказку, о принце, который победил злого колдуна и спас свою заколдованную принцессу. Боже, почему я не та принцесса!? И теперь часто, после очередного, занюханного банкира, актеришки, просто неверного мужа, пытаясь дышать в ментоловом дыме, от якобы облегченных сигарет – если бы ты знал, Господи, какая это гадость! – я представляю себя заколдованной принцессой старого, хромого, сутенера Пьяченцо злым колдуном, но где же мой принц!? … Какая я, наверное, дура!?! Помню свой первый раз, в 13 лет, с тем парнем из Турина, тогда еще все мечты о вечной и счастливой любви были живы. И потом, в 14 с каким-то неосуществившимся в жизни поэтом, все еще верилось в глубокое, всеми позабытое чувство. А в 17, с хозяином местного кабаре?! Ах, может это он всему виной?! Что глубокая, заветная мечта несмышленой девчонки о вечной, чистой, искренней любви превратилась в повседневный, невыносимый ни телом, ни душой, рутинный труд!? Какой же дурой была моя мать, когда говорила: «все в твоих руках, доченька». И какой я была дурой, когда верила в это. Черта с два, прости Отче, за упоминание мной имени его, в твоем присутствии, но уж так близок, стал он мне в последнее время, нежели ты, Отче! Ничего в них нет, все теперь совсем в других местах моего тела, а большей частью в ногах, или точнее в том, что промеж них. Ненавижу, ненавижу ее, ненавижу Тебя, себя … людей …Сволочи!!! Верните мне, мою сказку … как жалок этот мир, но как еще больше жалок его создатель – не пугайся Господи, я говорю о «человеке». Ведь не ты, а он сотворил его таким, каким он есть теперь. А ты, жалкий лицемер, который с одинаковым равнодушием принимает исповедь физических, моральных и политических проституток! Да, Господи, да все мы – проститутки. Каждый из твоих сыновей, дочерей продажен, если не телом, то душой, Господи, в преследовании выгоды для себя. Ничего не цениться в этом мире больше, чем деньги и власть, человек насмеялся над тобой, Отче, а ты все так же, по отцовски прощаешь ему, совсем уже не детские его проступки … «Ох, нет, как же болит щека, нестерпимо. … Спаси и сохрани, … Боже…! Может быть, я жду слишком многого от этого мира, и та любовь, которой мама в детстве мне морочила голову, существует только в книгах!? А здесь она всего лишь заключена в грязном, отвратном стремлении самца как можно большее количество раз совокупиться, за свою жалкую и презренно малую жизнь, и при этом, сделать это как можно с большим числом партнерш. Не важно, жена то или проститутка. Нет, невыносимо! Не хочу, не могу, не буду больше. Боже, почему ты создал человека таким – без любви, без сочувствия, без сострадания!? Хотя, извини, слишком много вопросов для первого свидания! Но у тебя, Отче, будет время до следующего воскресенья … Обещай, что ты подумаешь над этим! Обещаешь!? … Ну что же ты молчишь, презренный? Отчего не хочешь отвечать мне?! Неужели и твои святые глаза режет горькая правда сути творения твоего?! … Молчишь, да!? Что ж, пойду просить внимания и понимания у отверженца твоего - дьявола, по крайней мере, он под стать нам - людям – с его продажною душой и телом …
«Не льсти своему благодетелю …» (Будда)
… Маленький провинциальный городок, где-то на юге Италии. Раннее воскресное утро. Солнце, едва появившееся на востоке, осветило картину происшедшего в более ярких, и от этого более ужасающих тонах. Его золотые лучи, отражаясь в красных лужах, придавали слегка пурпурный оттенок картины совсем недавно разыгравшейся трагедии. «Что здесь произошло?» - спросил только что прибывший по вызову комиссар. Совсем еще молоденький полицейский, первым встретивший комиссара попытался объяснить: - «Трудно сказать однозначно, можно было бы занести этот случай в протокол как изнасилование, но … «Что но?» - переспросил, потирая замерзшими руками заспанные глаза, комиссар. Полицейский молча подвел комиссара к носилкам, и указал на тело. «А, ну все понятно – проститутка! Увозите труп, а ты брат давай в контору, составишь мне бумаги, я подпишу, дело можно закрывать. «И скорее завтракать!!!» … |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
