Литература

Крылом косматым я спешу пожать

Мозолистую длань передовицы.

С трудом, если вообще мне завтра встать

Завещано, обуюсь в черевицы

И сгину в сердце пасмурной столицы.

Крылом цигарку отрешённо мять

Начну, и помяну передовицу –

Врага здоровью и веселью мать.

12-13сент.06

*****

Я сидел, как усатый взгляд.

Замечал, чего нет подряд

Я стоял, как слепой полицмейстер

С озадаченной рожицей вместе.

Когда враг возлагал на печи

Возлегал на него я надежды,

Облачился что бы в гарные одежды

И достал бы из кастрюли куличи.

Стопроцентная удача

Поселиться там, где дача

И вдыхать каскады молний

Что б сжигать тех, кто крамольный

Этих я не нахожу…

Шаровым сплетеньем БУХ!

В злаках язычком брожу.

Как лучина стал на нюх.

Значит я почти потух.

«Ты могла бы быть луком…» (Б.Г.)

Ты могла бы быть луком,

Но ты всего лишь чеснок,

Ну-с, чеснок как чеснок…

О, Боже мой! Он без ног!

Я вспоминаю все родные сердцу юбки,

До Натали сберёг перпетуум-свирель.

Затрещину отбив изящно полушубком,

Я еду на свою последнюю дуэль.

Я на мельнице работаю

Каждый день жую, б…, семечки

Измеряю время МРОТами

Стол куплю своей пай-девочке

Чтоб конспектики ответственно

Исписала б двадцать пять томов

Килограммов на четырнадцать

Чтоб Камю не путала с Камо

А вчера зашёл на мельницу

Омерзительный старинушка

«Твоя девочка не девственница»

И ушёл, давя травинушку

Вот пришёл я к своей девочке

А она в лицо мне семечки

«Я ушла к нему, пусть старый он,

Продаёт успешно пиво он»

И ушла она к скотинушке

Пиво пить, бельём занюхивать

Люди трезвые для девочек

Всё равно, что х… для бабочки

Воистину чефан пробрался в каблук,

Воистину чефан зажарил утюг,

Воистину чефан, как снег всех покрыл

Таинственным матом, коньяк пригубил.

Воистину счастье трясёт тренажёром,

Воистину снасти летят метеором,

Воистину деньги опять уплывают

По дивным просторам желудка… Бывает.

Хотел девяносто восьмой плешивый Кириенко

Объявить годом славной Клавдии Шульженко.

Как сходил на концерт в запотевших юностью очках,

Так ошарашено бе-бемолем он запах.

На пике популярности Клавдии Шульженко

Тяжело болел Константин Устинович Черненко.

Какой бы микстурой тщедушное тельце не прогревали,

Ничего многократному герою не помогало.

Вернёмся к маэстро обаяния Кириенко,

Вдруг позабывшему о его музе в облике Шульженко.

Двухсотлетие Пушкина повиляло ему языком

И навечно оставило его в девяносто восьмом.

В десятый раз проживая девяносто помянутый год,

Кириенко метался во страхе от шульженковских нот.

Он бы выбросил проклятую пластинку,

Но на ней такие милые картинки.

Тянет Кириенко ставить вновь

Песню, что прям в глаз даёт, не в бровь.

Стелется позёмкою жара,

Скачет, как кабель, курс доллара.

Как гениально поиграл я в гетеро.

О нашей с Шуркой бойне скажут - "ретро".

На юг бы, в Авиньон! Повешу гетры

Проветрить после русского загула,

Прочистить, к слову, пистолета дуло,

Etc.

Как бегал гусь,

Тряся крылами,

Как бегал он,

Природной правоты

Своей не понимая?!

Из воздуха вытряхивает глупость,

А меж деревьев скачет тугоухость.

Два друга сигают в невидемой тени,

В одну девицу влюблены они.

Отвратный ветер лижет кроны.

Откуда стоны? От иконы.

Девица сделалась больна,

Не глядя в них, не выпив дна.

А лес из льна...

И ночь - одна...

Любовный треугольник Юрца-

Саратов, Нижний Новгород, Москва.

Заебца!

Антиквариат любви

Я хроню ... падам - москалька.

Партизан водосточных труп

На ратный подвиг поднял тебя.

Хроню

...

падам.

Ь

Здоровый дух всегда в здоровом теле:

Конечно, речь идёт о Коктебеле.

Без умолку твердили мне с купели:

"Какая жизнь в холёном Коктебеле!"

Вот скачет подо мной хмельной кабель,

Предчувствуя - тут рядом - Коктебель!

Так пубертарно грезил я в апреле...

Вы догодались? Да - о Коктебеле.

Но именно в премудром октябре

Пожалуй стоит жахнуть в Коктебле.

Приехать выпить чаю в Коктебеле?

Послом направить удочку к форели!

А если вдруг корабль стал на мель?

Не знал такого с роду Коктебель!

Письмо: "Я так залип на Коктебеле!"

От лорда Байрона к Перси Биши Шелли.

Смакуют джаз поэты в Коктебеле,

Как любит монтировщик звуки дрели.

А вот, пожалуй, рифма - Будапешт.

А хрен вам, всё же краше - Коктебель.

Идёт, качаясь, Павлик,

Неоновый, как жук.

Он стал почти как карлик,

Его клюёт индюк.

Индюк, возможно - Кошка,

А, может, и индюк.

Но Павлик же безногий:

Куда же он пойдёт?

Готы готы готы

Тащатся от рвоты

«На хрен Миннесота,

Лапландия для гота

Важна, как ей зигота.

Тебе ж, Валькирия, важна

Зигота? Где Волна?»

«Она хандрой больна.

Сегодня ведь четверг,

В четыре режет вены,

А завтра – мне в одиннадцать,

А послезавтра - Гене».

Готы готы готы

Ходят на работы,

Где лопаты, мясорубки,

Книги смерти и окурки.

Ах, ужасно! Настя вышла

В голубых и рваных джинсах!

Не простить ей никогда

Эту выходку, о, да!

Готы готы готы

В хмурую погоду

Цепи одевают

И толпой гуляют.

Водку попивают.

А потом стругают.

Канат незаменимо рвётся,

Кишлак неистово дерётся,

За справедливость, за угодья,

За дальновидность половодья.

Менины – чудная игра.

Скрывает стенами подагра.

Введенский вышел из аптеки

К подагре только через реки,

Укол нарочно сделал он,

Ведь в дефиците был фреон.

Урок второй – второй закон:

Как учинил себе Гвидон

Последний сын пыхтящей силы,

Прослывший дедушкой Атиллы,

И птичка подхватила грипп,

И вот уж третий в куст охрип.

В час пик пихая баррикады,

Плыл вдохновитель «Илиады»,

Тысячелетия спустя

В расцвете сил сожрав ферзя.

Выходи на улицу

И получай удовольствие

Как следствие

Как удвоение

Когда танком вдохновенья

Раздавило меня в каку,

Данное стихотворенье

Утрудился накорякать.

Дуб широкий жил у взморья,

Кот, посаженный на цепь,

Желудями осенённый

Это ж надо офигеть?!

Круассаны облаков

Облабзали кукиш неба.

Горных крепеньких сосков

Много стало, как весною.

Дланью вычурной лесною

Ковыряло жесть висков.

А в деревне пил Акакий -

Брадобрей идей добра.

Разрешал стволом он драки,

По кустам ловил бобра.

А бобёр гнушался каверз.

Исполином притворясь,

Он лепил из нимба травесть,

Прежде лесу поклонясь.

Лес - угрюмый провакатор -

В глубине сибирских руд

Раздобыл брюшной секатор

И устроил самосуд.

Он рубил себя на "типа",

На "короче" покрамсал,

"Как бы" принялося сыпать

Ционидом в свой бокал.

Тут пришла культура речи

С пребольшого похмела,

Разузнала, кто всех лечит -

И зачем-то умерла.

(май-эюль 2 тыщи великого 7-го рока)

Военно-полевой

Над нами протыкает

Космических корсар

Над тамбуром вдали

Пистоны барсуков

И прапорщики быстры

Над пропастью во ржи

Что с девушкою я

А в Сходненском Ковше -

Пропойцы и СобчАки

Умеренно плывут

По направленью вниз

А в тамбуре нассал

Какой-то Черномырдин

И записал в дневник:

"Какой хороший день!"

Мне Виктор говорил

Я плакал в его джинсы

И пел "Апрельский марш"

Малиновым сачком

И Ковш нас вдохновил

Мы снова - как тувинцы

И стали этот "Марш"

Закусывать сверчком

Сиреневый портье

Укутался в тужурку

Пурпурным пиджаком

Субтильно покряхтя

Еще один звонок

И съеду я с катушек

И жаба промычит

"Сиреневый туман".

(11 июня 2007 г.

пойма реки Сходня.

Агний Сервантрум, Илья Морозов)

В День России, в светлый праздник

Я пошёл гулять в заказник,

Правда, что там заказать

Без бабла… не мог я знать.

За окном летала шпулька,

Приставала к ней сипулька,

Слышен с площадей парад.

Первых тьма, один он, гад.

(Хрен с ним, я, возможно, рад)

Из заказника я вышел

Непонятно отчего,

Громче тот парад услышал,

Вдруг увидел я его.

Это было человек

Что-то около пяти:

Первый кушал чебурек

И готовил пироги,

Вот второй – Петра творенье,

Увлекался он горением,

Изучал процесс бумаги,

Его сшибло бумерангом.

Тёти две болтали за очками

И косынками трясли, носили рты

Пятый был похож на Модильяни

И жевал с остервенением цветы

«Кто ещё отметит День России

Лучше, интересней и дружней?» -

Думал я и шел поверх красивой

Именинницы дурашливой моей.

(12 юня 06)