Литература

Все злоключения Лени Кашина начались когда он узнал от венеролога, что болен триппером. Поймать эту гадость он мог только от жены. И поэтому сомнений у него не было, что баба где-то на стороне ебется.

- Сучка какая! – уже через час рассказывал он приятелю Мише Голубчику за кружкой пенистого пива. – Ты представляешь, два года женаты, а она уже и гулять начала, вот пизда недаёбаная.

- а пиво здесь всегда свежее, - сказал Миша Голубчик и отрыгнул. – Чем мне живое пиво нравится, от него – как-то на сердце спокойней.

- Я тебе так, Миша, скажу, она в секте своей это делает.

- Что делает? – спросил Миша.

- Ну, ебется, конечно, с сектантами, может у них там так положено! – сказал раскрасневшийся Леня Кашин. Он засунул в рот тараньку и разжевал с костями. Проглотил.

- А что за секта? – спросил Миша.

- То ли кришнаиты, то ли буддисты, хер разберешь, ну ты знаешь, намаханые эти. Собираются, там песни поют, молятся, медитируют. Она даже мясо перестала есть, это ж надо так мозги промыть человеку, чтоб она и мясо то не ела. А в саду, знаешь, за чем я ее застал один раз?!

- За чем? – спросил Миша.

- Она с деревьями разговаривала, я уже тогда неладное почуял, измену почуял! – соврал Леня Кашин. – Подхожу, а она возле яблони стоит и говорит: «Какие у тебя ветки, яблонька… а какой ствол…» ну в таком духе…

- Да, тут любой нормальный мужик неладное почует, – согласился Миша Голубчик.

Миша Голубчик работал в супермаркете электроники грузчиком, а Леня Кашин – развозил мороженые продукты в сети магазинов «фуршет».

- Так, я ей говорю, ты что баба, совсем уже? А она мне, с деревьями надо разговаривать, с ними лучше чем с людьми. Ну я ей заглянул, так прямо в глаза, в глубину самую, а там туман уже. Обработали, думаю, махнул на это дело рукой, а что с человеком разговаривать, когда у него уже хуярики в голове?

- Правильно, - согласился охмелевший друг Миша, - не хуй и пиздеть если хуярики в голове.

Еще два часа не унимался Леня Кашин: жаловался другу на жену, на буддистов, на триппер, потом они завелись за политику. И было выпито десять литров живого пива на двоих. И уже приговорено пол бутылки водки.

- Ленька, ты отомстить ей должен! – сказал Миша Голубчик.

- Да я ебало любому кришнаиту расквашу, - ответил Леня заплетающимся языком. – Ты ж меня знаешь, Миша, я еси че сразу ебашу в рыло…

- Знаю, знаю, - сказал Миша, почесывая ссадину на боку – на прошлой неделе они дрались с Ленькой и Миша, как он сам потом признался другу «был честно отхуярен». – Но я не об этом, мы ща с тобой допиваем, едем на окружную – там берем телочек и ко мне. Веселиться!

- О, во это по-нашему, как мужики с тобой поедем, и блядь… - тут Леня положил ручищу на плечо Миши, - бля, Миха, мы с тобой наебемся…

Пьяные друзья залезли в старенький форд Миши и поехали на окружную. По дороге их остановил сотрудник ДАІ. Зацепившись за порог, Миша выпал из машины, подошел к сотруднику и дал ему взятку. На окружной стояла только одна проститутка. Они подъехали к ней. На вид шлюхе было лет 45. Она курила длинную дамскую и все время чесала лоб.

- Добрый вечер, - сказал Миша, - сколько будет на двоих?

- Я тя так выебу! – крикнул пьяный Леня проститутке, - так выебу, сучка.

- Тише, Леня, зачем так с дамой?

Но Леня уже заснул.

- 100 баксов, - ответила проститутка.

Миша Голубчик пригляделся. С глазом было что-то не так.

- Да у тя ж глаз стеклянный! – догадался он.

- Парень, ты меня в пизду ебать будешь или в глаз?

- Лана, 80 и садись, - сказал Миша.

Проститутка села и они поехали домой.

Жил Голубчик сам. Арендовал пол дома у старухи за 350 долларов в месяц. Ничего особенного – прихожая, одна комната, смежный туалет с ванной и тесная кухонька. Старый пес в придачу на улице.

Растормошив, Леню, Миша повел обоих через темный двор в дом.

- Ай, блядь! – заорала проститутка во тьме. Послышалось рычание.

- Что такое? – спросил Миша.

- Псина, ебаная псина, укусила меня за сраку.

- Извини, - сказал Миша.

- Извини?! Да у меня уже кровь идет! Это сто баксов!

- Ладно, сто так сто, но больше не проси!

Показав, шлюхе где ванная, Миша достал еще флакон водки, нарезал хлеб, сало и почистил чеснок. Они выпили по рюмке. Потом еще.

Проститутка вышла из ванной совершенно голая. Ее спитое лицо было покрыто морщинами, на лбу красовалась ссадина, пряди кое-где покрыты сединой и… одна обвисшая грудь.

- У тебя одна грудь! – испуганно сказал Миша.

- Ебана ты в рот, - присвистнул Леня Кашин.

- Ну и что? – спросила проститутка.

- Да ниче, - согласились приятели.

Помня о триппере Лени, друзья договорились, что Леня пойдет вторым.

- А может бутербродом? – предложила шлюха

- Ладно, - согласились друзья. Сначала – Леня лег на спину, на него легла шлюха, потом Миша пристроился сзади.

Толкались они минут двадцать. Кряхтели. Сопели. А шлюха двигалась с невозмутимым видом. Это была ее работа. Ежедневная работа.

Внезапно Миша почувствовал дикое желание сблевануть. Сдержал рвотный позыв. Потом сдержал еще раз. Но глаз его уперся в пучок черных волос под мышкой у проститутки. Из подмышки понесло старым потом. Тогда Миша не мог сдерживаться. И пустил струю на голову шлюхе из пива, тараньки, маслин, водки и прочей поглощенной за день снеди.

- Что за нахуй! – выматерилась шлюха, вскочила и побежала опять в ванную. А Миша продолжал блевать на Леньку.

Ленька, сначала отупел от такой наглости, а потом хватил Мишу по зубам правой. Тот слетел с кровати и потерял сознание на полу. Пьяный, голый и облеванный.

- Пидарас, - процедил Леня Кашин сквозь зубы и направился в ванную. Вышиб дверь с ноги.

- Извини, подруга, что так вышло, но мне нада кончить.

- Идите вы все… - он дал ей пощечину и силой поставил раком, облокотив на умывальник перед зеркалом.

- Дерьмо, - сказал проститутка. И уже не сопротивлялась. А Лёня работал и смотрел на ее облеванные волосы.

Когда он кончил, пошел в комнату и оделся. Плюнул на Мишу, который уже храпел на полу. Потом подумал минуту и пнул его под ребра. В то самое место, куда ударил на прошлой неделе. Миша застонал.