Как финский сервелат в подмосковной электричке, как ящик зелёных бананов в мариупольском овощном - я связан крючком из старых советских привычек, пионерских галстуков и мультфильмов, где маленький Вася – гном. * Я помню цвет последнего армянского портвейна - он был очень похож на хрестоматийную ослиную мочу. Я им поминал тех, кто погиб между Волгой и Рейном… Что ж Вы молчите? Ведь я Вам - плачу! * Чернила в Ваших конспектах ещё не успели высохнуть, и учебники, наверное, не снесены ещё на толкучку… А Вы уже, словно на старом воротнике пальто выхухоль, поистёрлись, состарились и подруг своих называете «сучками». * Что деньги? Сегодня я Вам отдаю свою, далеко не последнюю, пятихатку, и Вы не запомните её, как не помните десятки глумливых рож. А завтра я буду, как старый, пёс скрестись в продуктовую палатку, и умолять, чтобы мне отпустили немного водки на грош. * Что ваш нелепый восточносибирский японский, когда Вы так великолепно владеете телом и языком? Мы с Вами давно уже в длинных расстрельных списках шпионских - и никогда не увидим Нью-Йорк и Манилу, Сидней и Гонконг. * И всё, что осталось – Вам постоянно обманывать маму, и по субботам показывать ей фальшивую трудовую книжку; а мне – ежедневно глотать просроченную на сотню лет амальгаму, и ловить в тёмной комнате маленькую взбесившуюся мартышку. |
проголосовавшие
комментарии к тексту: