Литература

Летний день в большом городе. Оживлённая центральная магистраль. Снуют толпы людей. Шумят машины. Вдоль дороги стоят жилые дома. К одному из них – облезлому пятиэтажному зданию – пристроен магазин, вытянувшийся во всю длину дома. Люди быстро проносятся мимо, уткнувшись взглядами в асфальт. В облезлом здании открывается окно на втором этаже. Внезапно, оттуда вылезает Голый и спрыгивает на расположенную ниже крышу магазина. Прохожие, смотрящие, в основном, себе под ноги, тем не менее, чувствуют тот редкий момент, когда всё же стоит оторвать глаза от земли и оглядеться по сторонам – вокруг магазина мгновенно собирается толпа. Голый выпрямляется во весь рост и приветственно машет рукой собравшимся. Народ внизу всё прибывает – скоро на тротуаре не остаётся места, и опоздавшие топчут клумбы, подпрыгивая и сокрушаясь по поводу того, что наилучшие места для обзора уже заняты.

Голый доволен произведённым эффектом: он окидывает толпу победным взглядом и, запрокинув голову, громко хохочет. После этого неспешной походкой движется по самому краю крыши, грациозно выбрасывая перед собой ноги и, время от времени, резко взмахивая головой. Ветер играет его длинными вьющимися волосами. Большая часть толпы разражается одобрительным рёвом: люди свистят, подбрасывают в воздух кепки, некоторые начинают швырять на крышу монеты. Во всеобщей эйфории вяло тонут несмелые голоса ревнителей общественной морали, их призывы немедленно прекратить безобразие и вызвать милицию встречают грозный отпор остальных зрителей. Трезво оценив обстановку и посчитав дальнейшую борьбу против непристойности бесперспективной, ревнители общественной морали тихо ретируются.

Оставшиеся пребывают в восторге. Каждый силится крикнуть что-то Голому, со всех сторон несутся проникнутые восхищением развязные вопли, советы относительно того, что следует предпринять дальше. Голый никому не отвечает и вообще не говорит ни слова. Улыбаясь, он снова подходит к краю крыши и проводит рукой по члену, затем начинает раскачиваться, подаваясь вперёд всем телом, после чего падает на колени и, подняв лицо к небесам, имитирует мастурбацию. Внизу в это время случаются первые обмороки – наиболее впечатлительные не выдерживают духоты и обилия переживаний.

Голый встаёт с колен и, повернувшись спиной к зрителям, вразвалку уходит вглубь. Из поля зрения толпы поочерёдно исчезают части его тела. В конце концов скрывается голова. Проходит несколько минут, но Голый не появляется. Лишь когда толпа начинает недовольно гудеть и в нетерпении топать ногами, Голый скачками вылетает на свою сцену. На этот раз его лицо перекошено яростью, он быстро шагает по крыше, выставив перед собой руки со сжатыми в кулаки ладонями, и изображает расстрел сгрудившихся внизу людей. Все опять взрываются в экстазе, только случайно проходящие мимо бабушки, зажимают глаза внукам и, покрываясь пятнами, судорожно переходят на бег, дабы поскорее миновать страшное место.

Толпа в возбуждении шумит и нервно веселится. Расчищая себе дорогу локтями, вперёд с остервенением проталкивается Пэтэушница. Её лицо покрыто внушительным слоем макияжа, она тяжело дышит, раздувая ноздри. Голый, тем временем, ложится на бок, и, подперев голову рукой, свешивает ноги с крыши. Затем поднимается, делает сальто назад и стойку на руках. После всего этого, он встаёт у края, широко расставив ноги, и снова начинает поглаживать пенис, одновременно демонстрируя публике призывные жесты.

К этому моменту скопление людей внизу достигает таких чудовищных размеров, что ни пройти, ни проехать мимо становится невозможно. Люди топчутся на проезжей части, препятствуя движению транспорта и образуя пробку. То и дело в толпе вспыхивают мелкие скандалы, возникает давка. Голый, сверху взирая на собравшихся, заливисто смеётся. Затем он полностью свешивается с крыши, уцепившись руками за измазанную гудроном перекладину крохотного парапета. Его стараются ухватить за ноги. Голый отбивается от назойливых поклонников пятками и, подтянувшись вылазит обратно на свою сцену. Окончательно потерявшая самоконтроль Пэтэушница взбирается на крышу по обветшалой пожарной лестнице. Как раз в то мгновение, когда она с торжествующим воплем одолевает подъём, к месту происшествия подкатывает милицейский «уазик». Два крупных милиционера с квадратными бритыми затылками мигом взлетев по лестнице, скручивают Голого и Пэтэушницу.

Голый сопротивления при аресте не оказывает: он поднимает руки в знак повиновения, оживлённо что-то говорит милиционерам, смеётся. Пэтэушница заходится воем и требует немедленно отпустить её. Под одобрительные возгласы толпы, Голого вталкивают в машину. Он в последний раз машет собравшимся из зарешёченного окошка. Пэтэушницу с презрением отпускают.

Взревев, «уазик» срывается с места и исчезает в потоке машин. Люди расходятся, взбудоражено переговариваясь и хихикая. Движение нормализуется. Пять минут спустя, на тротуаре вокруг магазина уже никого нет. Горожане так же, как и раньше, проносятся мимо, не поднимая глаз от асфальта.