Мерзнут руки, тру их, дышу, Стою у окна, горло бронхитом душит. Внизу, на трамвайной остановке, Мокнет девушка, под дождём, В старой, потёртой толстовке, С цветастым, весёлым зонтом. От зонта никакого толку. Я гляжу вниз, капли, словно иголки, Холодные и злые, пролетают мимо, Словно бы их отправляю я, и живо Представил себя, там внизу, Так же стою и жду, От волнения кусаю губы… Боюсь за неё, ведь себя погубит. В вечернюю сырость спущусь. Смущаюсь, Как она отнесётся? Подхожу к двери, открываю. И холодным воздухом обжёг лёгкие. А она ведь уже часа два, там, в одной толстовке. Всё ускоряю шаг, подхожу ближе. И сквозь капель занавесь вижу, Девчушка закрывает бесполезный зонт. Всё размыто, похоже на сон. Да, во сне я её уже видел И точно также подходил, видимо. Я ещё ближе, а может пройти мимо? Но нельзя, но что-то ощутимо толкает в спину. С лицом зареванным, в потёках туши, Она шагает с тротуара, под колёса, в лужи. Зонт безвольно повис на запястье. Хватаю её за плечо: Очнись, хватит… Хватит ныть, возьми себя в руки, Ну не пришёл, вот, господи, что за скука. Всё вокруг нас лишь видимость, легкий дым. А через полчаса мы на кухне сидим. Мёд запиваем, горячим мятным чаем. Она отошла слегка, смеётся, к утру растает. |
проголосовавшие
комментарии к тексту: