Литература

Для тех, кто в танке. Версия 1.03-undercopy.

THE BOBYOR

Одним прекрасным солнечным утром молодой бабёр Найк проснулся, будто обмазанный потом. Он оказался весь мокренький и если бы вдруг гигантский бобёрокус Западло оторвал крышу деревянного домика Найка и захватил бабёра зубами, он бы заметил, что зверек весь засолился от пота. Но бабёрокус задохнулся два года назад в норе сумеречного кролика и просто никак не мог бы оторвать эту самую крышу, потому что те, кто умерли - не в состоянии даже шевельнуться, если конечно их рандомную конечность вдруг не толкнет палкой известный шутник – жабик Энтони. Ох-хо-хо, это еще тот шутник. Однажды Энтони выпил весь пруд и спрятался в медвежьем гнезде, а когда все рыбы почти умерли, он прибежал обратно и выссал пруд на место. Рыбы плакали от обиды, а жабик смеялся, но потом пришел медведь и дал ему в коленку, потому что Энтони случайно усрался в его отсутствие и даже ароматизированные свечи, выплавленные из сияющих шишек, не помогли вернуть жилищу той благоухающей кислинки, от которой тошнило заторможенного цапля Фила, что приходил в гости к медведю весной и летом по понедельникам. Цапль был кинодраматургом, его чудесные пьесы имели бешеную популярность, а у цапля бешеную популярность имел блохастый медвежий хвостик, который и служил вдохновением для написания шедевров.

Рыбы плакали и наплакали так много воды, что пруд вышел из берегов и затопил термитские мегалополисы. Термиты захлебнулись и умерли, а рыбы были приговорены медведем (что оказался судиёй) к четырем пожизненным срокам заключения в пруду безвылазно (правда было одно смягчающее обстоятельство - рыбы ведь не специально плакали, а из - за жабика, поэтому их какбе простили немножко, и вместо четырех пожизненных сроков назначили всего три пожизненных срока); а Энтони скрылся в неизвестном направлении, оставив после себя грязную бумажку со странной надписью "мультик".

Но сказка не про это совсем, а про бабёра, который проснулся весь потный. И почему же он вспотел? - спросит встревоженный читатель. А потому, дорогой мой друг, что бабёр испугался во сне. Ему приснился кошмар

и в этом кошмаре присутствовала кошмарная сцена, перед которой самые кошмарные кошмары перестают казаться кошмарными кошмарами, а мутируют в кошмариков и разбегаются в ужасе по сторонам..

***

В кошмарном сне бабёру приснились Телка и неТелка. Тёлка была в клетчатом кепи и абсолютно одетая, а неТёлка была с бородой и что - то прятала в кулачке за спиной. Она была одета в ничего.

- Хм. - сказала Тёлка. - Хм. - сказала она еще раз и потрогала рукой что - то мягкое и не свое.

- Что ты делаешь? - спросила неТёлка и покраснела.

- Это не я, это мои руки, они сами, - сказала Тёлка и стала еще сильнее щупать что - то не свое, уже потвердевшее и увеличенное в размере.

- Тогда ладно, - сказала неТёлка и расслабилась. - У меня есть кое - что для тебя, - вспомнила она и сильнее сжала спрятанный за спиной кулачок.

- Что это? - спросила Тёлка, увлеченно работая ручкой.

- Это кровь, - сказала неТёлка и протянула кулачок к столику, на котором стояла кастрюлька с водой. В кастрюльке набухал динозаврик, созданный из неизвестного автору материала (их какбе бросаешь в воду и они растут). неТёлка разжала пальцы и кровь пролилась в кастрюльку.

- Кровавая баня! - засмеялась Тёлка и захлопала в ладошки, которыми она совсем недавно делала неодушевленному динозаврику массаж.

- Я люблю тебя, - сказала неТёлка и обняла Тёлку своими мускулистыми ручищами за талию. Тёлка сделала вид, что смущена, но позволила шаловливым пальчикам пролезть за территорию кружевных панталон...

Окровавленный динозаврик вылез из кастрюльки и пачкая длинный персидский ковер, побежал прочь из комнаты...

...Бабёр Найк вскрикнул и проснулся, размахивая лапками, которые мгновение назад грелись в неприличном месте, поросшем шерстью.

***

Бабёр Найк встал с кроватки и обул чугунные тапки - скороходы. Чугунки на самом деле не были никакими скороходами, но бабёр очень любил их так называть и был очень горд за собственную оригинальность.

Прямо в тапочках он направился в душевую, чтобы смыть пот, отмечая, что это очень оригинально, - принимать душ в тапках, особенно в чугунных. Бабёр рассмеялся, довольный собственной креативностью мышления и подрыгнул.

Когда он отпер железную кодовую дверь в ванную (в ванной были спрятаны драгоценности, которые бабёр приклеил скотчем к потолку: сиреневая статуэтка формы умирающей рыбы и гениальная картина художника Йожа с изображенным на ней серебряным крокодильчиком, у которого вместо хвоста торчал игрушечный прожектор), то вскрикнул от ужаса - в ванне прятался Энтони - известный шутник и лучший друг сумеречного кролика. Жабик тоже закричал, и отполз в дальний угол, испуганно разглядывая бабёра. На ноги у жабика были надеты хрустальные туфельки. "Оригинально" - подумал бабёр и легкая зависть кольнула сердце, - никому еще не удавалось переплюнуть бабёрью креативность.

- Кто ты? - спросил Энтони, пискнув от страха.

Бабёр Найк задумался и тогда придумал самую лучшую в своей жизни креативную креативность:

- Я набухший динозаврик и я пришел принимать кровавую баню! - закричал он и, разбежавшись, ударился лбом в стену.

- Что это, кровь? - пролепетал жабик, наблюдая растекающуюся на кафельном полу ванны лужицу. Мертвый Найк, которого убила собственная креативность лежал на полу, раскинув лапки в стороны.

Затряслись стены, посыпалась штукатурка, а потолок с чудовищным скрежетом оторвался, взлетая вверх. Жабик закричал от ужаса и стал вслух клясться, что больше никогда не будет мерзко шутить, ведь все равно ему никогда не перешутить оригинального бабёра и что он, жабик, сдастся медведю и ответит за каждого погибшего термита.

Мертвый Западло наклонил свою громадную голову в ванную комнату и внимательно посмотрел на жабика.

- Вы же были убиты сумеречным кролем... - прошептал Энтони, застыв от ужасающего его ужасного ужаса.

- Я люблю тебя, - сказал Западло и, схватив жабика, откусил ему голову. Кровь не брызнула, - у Энтони из отколотого горлышка шеи посыпались термиты.

- Хм, - ответил сумеречный кроль и обнял Западло сзади, царапая его подгнивший затылок своей колючей бородой.