Литература

Феминистская сказка

Жила-была гиена Полина, которая любила писать стихи. Считалась гиена отличной хозяйкой: держала весь квартал в чистоте и готовила из падали вкусные котлетки. Муж-гиена и сын-гиена были всегда хорошо одеты и поглажены. Муж на работе кушал приготовленный гиеной ланч и слал Полине милые эсэмэски, а сын дарил гиене картинки с подписью «Дорогой мамочке!» Соберется вечером у телевизора семья гиен и хохочет. Такие уж они, гиены.

Всем была довольна Полина, но хотелось ей всенародного признания. Писала гиена стихи об актуальных проблемах. Например, о любви и отношениях, о природе и вкусной еде. Вывешивала она стихи на яндекс-дзене, но там их никто не читал. Позвонила ей однажды подруга, росомаха Елена, и пригласила ее на фестиваль феминистской поэзии в «Этажах».

Говорит Елена гиене:

— Только не надо читать всякую графомань. Ну, там, про любовь и цветочки-хуечки. У нас не какой-то там союз пейсателей Верхней Пышмы, нужны настоящие стихи. Например, про принятие себя, исследование телесности, проблемы гендера, рождаемость и аборты, давление кровавого режима на женское самосознание.

— Окей, — отвечает гиена. — Постараюсь удовлетворить все ваши запросы.

Вечером отправила гиена сына и мужа спать и села за ноутбук, даже посуду не помыла. Сидит в творческих муках, вспоминает наказы росомахи. Пожалуй, если напишет что-то не то, Елена ее оцарапает своими огромными когтями. Сделала себе гиена чашечку эспрессо и начала:

Я гиена-вагина!

Я вагина гиены!

Моя вагина — как хуй,

Взрывающий общественные устои,

Моя вагина ебет ваши полушария,

Тупое самосознание мужское,

Моя пятнистая телесность

Принесет мне мировую известность,

Мою вагину в лапу толщиной

Сосет мужик-гиена,

Моя вагина огромной колбасой

Болтается ниже колена,

Мой сын, как Магеллан,

Искал пролив в моем родовом канале,

И всякий абьюзер-еблан

чует мой клитор у себя в анале!

Моя вагина — не дыра,

а ручной пулемет,

моя вагина под крики «Ура!»

врагов разорвет!

Моя вагина сношает мертвые тела

пособников режима,

мои зубы вонзятся в Империю Зла,

мы вместе сокрушим ее!

Проснулся муж гиены, вышел попить водички. Показала ему Полина свои новые стихи, и муж их похвалил.

— Отличные, — говорит, — стихи. Внушають.

— Нет, Саша, ты мне правду скажи! — требует гиена. — Наверное, это ужасные стихи, и меня все звери засмеют.

Поморщился муж и добавил:

— Однако слишком много восклицательных знаков.

— И ничего не много, — обиделась Полина.

Хотел муж сказать, что не стоит писать про особенности его половой жизни, но промолчал. Во-первых, у Полины зубы были больше, чем у него, а во-вторых, ее канал все равно никто не читал.

Настал день фестиваля. Надела гиена красивое платье в цветочек и туфли на каблуках, распечатала стихи, положила их в клатч и побежала в «Этажи». Приходит в назначенное место, а там никого, только росомаха Елена возится с проектором и у дверей зала царевна-лебедь красит клюв.

— Полина, — представилась гиена.

— Очень приятно, я тоже Полина, — ответила царевна-лебедь. — Я трансфеминистка, а вы?

— А я самая обычная патриархальная феминистка, — ответила гиена и побежала вытирать стулья спиртовой салфеточкой, чтобы не подцепить заразу.

Тут прибежали другие поэтки — хомячка, барсучка, медведица, выдра и енотка. Все они были москвичками и очень злобно глядели на лебедя Полину.

— А где же публика? — спросила гиена.

— Очень нам нужна какая-то публика! — пропищала хомячка. — Мы самодостаточные женщины и ни в какой публике не нуждаемся.

Тут в зал случайно заглянул лев, узнал, что за мероприиятие проходит, и скромно сел в уголке. Зашел барсук с фляжкой коньяка, за ним енот с полторашкой пива и скунс с ведром попкорна. Уселись в заднем ряду и ждут.

— Ну, можно начинать, — говорит росомаха Елена. — Публики даже больше, чем нужно. Вы, мужчина с пивом, я вас попрошу выйти. Объявляю наш вечер феминистской поэзии открытым.

Енот, конечно, никуда не вышел, зато достал смартфон и начал снимать.

Первой влезла на сцену хомячка. Поправила микрофон и пищит:

— Я сейчас зачитаю мою новую поэму «Порванная жопа мужла», это про то, как я летала в клоаке одного шовинистического лебедя, который притворялся феминисткой.

Остальные поэтки понимающе засмеялись, а лебедь Полина заерзал на стуле.

Гиена достала из клатча бумажку и начала повторять свои стихи. И пока выступали другие поэтки, она выучила их наизусть.

— А сейчас начинающий автор гиена Полина прочитает нам стихи про исследование телесности, — объявила росомаха Елена.

Гиена прыгнула на сцену и зарычала:

Я гиена-вагина!

Я вагина гиены!

Моя вагина — как хуй,

Взрывающий общественные устои…

Запищала хомячка, заревела медведица, заверещал скунс, зарыдал от смеха лев. Смутилась гиена, но прорычала стихи до конца.

— Позвольте! — крикнула выдра. — Зачем нам эти идиотские откровения о вашей половой жизни? Мы тут только и думаем, как обрести независимость от мужиков, а вы наделяете себя какими-то нелепыми маскулинными чертами и сочиняете безвкусную порнуху! Я категорически против утверждения, что вагина это хуй! Вы оскорбляете своими писульками саму идею вагины, низводите ее высокий вселенский смысл до банального утилитарного стручка!

— Эти стихи — говно! — крикнула барсучка.

— Это вообще не стихи! — пропищала хомячка.

— Мой кузен Тупорылый Лось такое сочиняет, когда выпьет! — проревела медведица.

— А по-моему, нормальный рэпчик, — сказал лев, но на него все зашикали.

— Видите ли, моя вагина находится в моем клиторе, — нервно захохотала гиена, — а мой клитор похож на член. Это настоящее исследование своей телесности. Я ничего не выдумываю, могу показать, если не верите!

— Вон отсюда! — запищала хомячка. — А то жопу порву!

— Она не шутит! — курлыкнула царевна-лебедь. Схватила она гиену под мышки и вылетела с ней в окно. Хорошо, что гиена ходила в спортзал и следила за весом, иначе лежала бы сейчас под ракитовым кустом.

Довезла царевна-лебедь гиену до самого дома, дала свое перо и говорит:

— Если тебя будут преследовать, звони по этому номеру, и я прилечу тебе на помощь.

— Спасибо, царевна-лебедь! — крикнула гиена, и лебедь улетела в сторону Москвы.

Заходит гиена в интернет, а там тысячи хейтеров обсуждают видео, предлагают скинуться на проститута, называют ее шлюхой, графоманкой, падальщицей, тупой пиздой и тупым хуем. Пишут феминистки, что это не стихи, а говно гиены. И какой-то скунс предлагает ее посадить за мат на публичном выступлении.

Испугалась гиена, стало ей очень стыдно, поняла она, что ее стихи настоящее говно гиены, и решила покончить с собой. Даже веревку намылила. Хорошо, что муж вернулся с работы пораньше. Увидел он, как все ругают гиену, и начал хохотать, а вместе с ним захохотала и Полина. И сын тоже хохотал, когда прибежал из школы, потому что какой-то барсук прислал ему ссылку.

Такие уж они, эти гиены, всегда хохочут. Несерьезно относятся к великой русской литературе.