Небо стало ярко-синим, на вербе появились первые барашки, по улицам бежали ручьи, оленят распустили на каникулы. Шпиц уехал поправлять здоровье в Сочи, и олененок Павлик сильно скучал. Он бесцельно бродил по полям вдоль реки, где из снега торчали сухие метелки тростника. И даже сэлфи делать не хотелось. Внезапно ему позвонила олениха Марфа, сестренка оленя Ивана. Что-то с ней было не так. — Сделай мне корону как у тебя! — требовала она. — Корона — не игрушки, это холодное оружие, — отбивался Павлик. — Мне очень надо, — ревела Марфуша. — Хочу самооценку поднять, быть сильной и независимой. И Павлик снова явился в батин автосервис. — Вот здорово, что ты пришел помочь! — сказал ему батя-олень. — Щас как раз все переобуваются, некому сцену монтировать. И Павлик с отцом четыре дня сверлили профиль и закручивали гайки на площади перед сельсоветом. Павлик даже покрасил профиль и доски во все цвета радуги и пронумеровал, чтобы сцену можно было разбирать и сдавать в аренду. Про корону он совсем забыл. А когда вспомнил, полил свою золотой краской, утыкал стразами и вручил Марфуше. Ведь шпица он больше не боялся, а девочки так любят украшения. А тем временем администрация готовилась к празднику — дню поселка. Была приглашена популярная группа — «Румяный олень». Все представительницы старшего поколения обожали их хиты «Этой весной», «Марал», «Дай дорогу, олень!», «Старый ягель», «Мне сайгаки не нужны», «Наставила рога» и т. д. Павлик не хотел слушать концерт, но его усадили за пульт, потому что единственный сельский диджей лечился от наркозависимости в монастыре, а Павлик хорошо разбирался в электронике. С раннего утра олени расставляли стулья и столы. Было еще холодно, так что организаторы закупили четыре инновационные дровницы с очагами, в которых пылал огонь. Первоклашки все время крутились около них и жарили над огнем сосиски на шампурах, а олениха Светочка пристроилась у дровницы, как у стола, и начала изучать новую книгу Фигля-Мигля. Переменился ветер, обожгла Светочка нос и еще долго сидела в травмпункте, читая PDF. Концерт начался. На сцену влезли худой олень с затравленным взглядом и потрепанный медведь-гитарист. Олень встал за синтезатором, поправил микрофон и объявил: — К сожалению, сегодня с нами нет нашего басиста и ударника. В данный момент они находятся в монастыре, где постигают новые смыслы и расширяют свое сознание. — Знаем, знаем, — заржала публика. — Но мы и без них обойдемся, — успокоил слушателей олень. — Итак, с вами группа «Румяный олень!» Не вижу ваши копыта! Олени загремели копытами, и солист начал:
Я спилил рога, Ты ранила мне душу, Нету дурака Твои отмазки слушать.
Я уйду в поля, Меня ты не поймаешь, Нету ни рубля, Ты совести не знаешь.
Как жаль, что этой весной Мы не пойдем с тобою В бар, ресторан и кино!
Медведь подвывал в микрофон: «Уууууу!» А пожилые олени и оленихи топтались перед сценой, качались из стороны в сторону, плакали и подпевали тощему оленю. — Душевная группа, — сказал Павлику батя-олень и почесал растущие рога. Они были намного больше, чем у сына, широкие, со множеством отростков. Мама-олениха в новом пальто стояла рядом с огромным букетом роз, который собиралась вручить румяному оленю за его выдающиеся музыкальные заслуги. — Что за ебаный отстой! — пискнул Павлик так, чтобы мать не услышала. Худой олень отпил горячего чаю из кружки-термоса и начал следующую песню:
Горбоносые гады! Олени вам не рады! Валите из страны! Сайгаки не нужны!
Публика зиговала и топала копытами в такт. Сайгак, который жарил шашлыки у палатки с едой, поморщился, но начал подпевать. Уж больно душевной была группа «Румяный олень». Вдруг на сцену запрыгнула олениха Марфуша в короне. Она вырвала микрофон у румяного оленя и закричала: — Мой брат — тупой дебил! Он ворует мои трусы и делает с ними плохие вещи! Бейте эту сволочь! Павлик выключил звук. Взрослые заволновались. Олениха Ольга Ивановна проскакала на сцену и закричала: — Обязательно было портить концерт? Почему сразу ко мне не пошла? — Потому! — закричала Марфуша, пытаясь боднуть директрису. — Вам всем наплевать на наши проблемы! Меня брат домогался, а мама говорила «не выдумывай»! У меня теперь травма на всю жизнь! А вы лицемерные скоты! — Прошмандовка! Брата не позорь! — закричали из толпы. Швырнула Марфуша микрофон, соскочила со сцены и принялась гоняться за пухлым олененком Иваном. Иван бежал удивительно быстро, не как на физкультуре. — Это черт-те что! — кричала мама Павлика. — Маэстро, продолжайте! Павел, включи эту штуку! А публика шарахалась, чтобы не попасть к Марфуше на рога. — Ээээтой весной! Мы не пойдем с тобою в бар, ресторан и кино!! —заблеял солист. Публика подняла копыта с зажигалками, закачалась и начала нестройно подпевать. Медведь Федор продрался сквозь толпу, ухватил олениху Марфушу и потащил в опорный пункт за нарушение общественного порядка. — Сволочи, лицемеры! — кричала Марфуша, тормозя копытами. — У вас женщина всегда виновата! Олененок Иван, отдуваясь, подбежал к сайгаку и заказал шаверму. Павлик стукнул его копытом по спине: — Слышь ты! Это правда? — Я же ничего плохого не делаю, только трусы ворую, — объяснил Иван. — Я сисконщик. Ну, читаю мангу про то, как трахают сестер. Но я ей не вдул, а только трусы взял на время. Ей жалко, что ли? — Мудила! — пнул его Павлик. — На себя посмотри, пидорас, — ответил пухлый олень, наблюдая, как сайгак поджаривает лаваш. — Отдай ей трусы, а то я из тебя самого сделаю шаверму, — зашептал Павлик ему на ухо. — Очень страшно, — пухлый олень взял тарелку с шавермой и сел на край дровницы. — Эээээтой весноооой! — надрывался на сцене худой олень. Павлик подбежал к пульту и выдернул кабели. Олени недовольно зашумели. — Вы совсем уже? — крикнул Павлик. — Жирдяй дрочит на комиксы для извращенцев и мечтает трахнуть сестру! Разберитесь с этим, вы же взрослые! — А при чем здесь концерт?! — закричали олени. — Пусть заявление пишет! Это еще доказать надо! — Да в жопу ваш концерт! — крикнул Павлик и ускакал в поля. Он долго бродил там, думая, как же хорошо, что у него нет ни брата, ни сестры. А старшие олени так и не смогли включить звук. Они утащили столы и стулья в рядом стоящий ДК, долго пили там водку с артистами и пели хором.
|
проголосовавшие
комментарии к тексту: